Лубянка. Подвиги и трагедии - Лузан Николай (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Летом 1938 года Н. Кузнецова направили в Москву, и там под руководством Л. Райхмана началась его работа в отделе контр разведки. Более двух с лишним лет он выполнял ответственные задания, связанные «с разработкой и вербовкой сотрудников инопосольств и миссий в Москве». О том, насколько успешно Николай Иванович вел разведку среди иностранцев, свидетельствует тот факт, что для него были открыты двери в доме посла Германии в Москве графа фон Шуленбурга.
С началом войны он без колебаний подал рапорт, в котором просил руководство Управления направить его на самый ответственный участок работы. В нем Николай Иванович писал:
«Я вполне отдаю себе отчет в том, что очень вероятна возможность моей гибели при выполнении заданий разведки, но смело пойду на дело, так как сознание правоты нашего дела вселяет в меня великую силу и уверенность в конечной победе. Это сознание дает мне силу выполнить мой долг перед Родиной до конца».
И это не были громкие слова. Он не являлся коммунистом, но от этого его любовь к Родине не была слабее, чем у тех бойцов и командиров Красной армии, которые в роковые июньские дни 1941 года умирали со словами «За Родину! За Сталина!». Всей своей короткой, но яркой жизнью Николай Иванович подтвердил каждую строчку и каждое слово из того рапорта.
Операции по ликвидации, которые проводились Н. Кузнецовым и другими разведчиками, боевиками РДР Управления, наводили настоящий ужас на гитлеровских функционеров. Наместник Гитлера на Украине гауляйтер Э. Кох, спасаясь от ведущейся на него охоты, вынужден был большую часть времени скрываться в Восточной Пруссии. В отсутствие Э. Коха на ведущие роли выдвинулся его первый заместитель, регирунгспрезидент П. Даргель. Население Украины ненавидело этого сатрапа даже больше, чем самого Коха, поскольку именно он подписывал приказы, постановления и распоряжения, за нарушения которых чаще всего следовало одно наказание — смертная казнь через расстрел, а нередко, для большего устрашения, и через публичное повешение. Казни по всей Украине совершались повсеместно и каждодневно. В самом Ровно и предместьях за период оккупации гитлеровцы расстреляли 102 тысячи советских граждан — намного больше, чем тогда в городе насчитывалось жителей.
10 августа 1943 года руководителю РДР «Победители» Д. Медведеву от руководства 4‑го Управления поступила санкция на проведение акции возмездия в отношении П. Даргеля. Она получила кодовое название «Драгун». С того дня Н. Кузнецов приступил к подготовке операции. Для участия в ней были привлечены Николай Струтинский, Валентина Довгер и Петр Малюнец.
Проведению этой операции предшествовала сложная комбинация по оперативному проникновению в окружение П. Даргеля. Основы ее, по удачному стечению обстоятельств, были заложены еще весной 1943 года, в ходе подготовки другой операции. Выполняя приказ Управления о ликвидации Э. Коха, Д. Медведев и Н. Кузнецов разработали план акции. В нем важная роль отводилась разведчице В. Довгер. «Заслуженному фронтовику, кавалеру двух Железных крестов, оберлейтенанту Паулю Зиберту» (Н. Кузнецову), выступавшему в роли «жениха фольксдойче», предстояло записаться на личный прием к Э. Коху, чтобы добиться отмены отправки «невесты» Валентины на работу в Германию. Во время приема Николай Иванович и должен был привести в исполнение смертный приговор палачу украинского народа.
И вскоре он состоялся, но реализовать план ликвидации Э. Коха Кузнецову не удалось. Обстоятельства оказались выше его. Каждое движение разведчика стерегли огромная овчарка, застывшая в сторожевой стойке, и телохранитель, стоявший за спиной. Тем не менее польза от той встречи была, и немалая. Гауляйтер оказался в хорошем настроении: В. Довгер не отправили в Германию, более того, ей оказали протекцию, и в последующем она устроилась делопроизводителем в хозяйственный отдел рейхскомиссариата. В процессе беседы заслуженный фронтовик П. Зиберт настолько расположил к себе Э. Коха, что тот проговорился о готовящемся наступлении германских войск под Курском. Несмотря на то что информация носила общий характер, ее уровень уже не оставлял сомнений у высшего советского командования в том, что летом 1943 года наступление противника надо ждать не на Москву или Ленинград, а на участках Брянского, Центрального и Воронежского фронтов.
После приема у Э. Коха прошло немного времени, и В. Довгер приступила к работе в рейхскомиссариате. Это назначение обеспечило доступ группе Н. Кузнецова не только в здание, где размещалась администрация П. Даргеля, но и к нему в кабинет. В последующем через Валентину Николай Иванович собрал подробные данные о режиме его службы, выяснил распорядок дня и систему охраны в рейхскомиссариате. Одновременно другие разведчики, Н. Струтинский и П. Малюнец, за несколько недель тщательного наблюдения до мельчайших деталей проработали маршруты движения П. Даргеля по городу.
Как правило, он ездил по Ровно на большой скорости в длинном черном «опель‑адмирале», что существенно усложняло выполнение задачи по его ликвидации. Поэтому наиболее подходящим местом, где, по расчетам разведчиков, можно было провести операцию, являлся короткий, всего около 150 метров, участок улицы Шлоссштрассе (бывшая Сенаторская). По нему, как правило, П. Даргель шел пешком из рейхскомиссариата к себе домой на обед. Эта его прогулка сопровождалась определенным ритуалом. В 13:30 на улице появлялась охрана: жандармский фельдфебель и сотрудник службы безопасности в штатском. Они внимательно просматривали улицу, стараясь обнаружить подозрительных лиц. Затем появлялся сам П. Даргель. За ним, в двух‑трех шагах, следовал адъютант с желтым портфелем в руке. Такой приметы Н. Кузнецову было вполне достаточно, чтобы не ошибиться, к тому же он однажды видел П. Даргеля, когда тот, заменяя отсутствующего Э. Коха, 21 апреля 1943 года выступал на митинге по случаю дня рождения Гитлера.
На 20 сентября 1943 года была назначена операция. Помимо самого Н. Кузнецова в ней принимали участие не раз проверенные в деле боевые товарищи: Н. Струтинский и агент‑боевик Калинин. При ее проведении разведчики предусмотрели один ловкий отвлекающий ход. После выполнения акции Николай Иванович должен был «обронить» бумажник с письмом украинского националиста‑мельниковца Ивана Фена, ликвидированного накануне бойцами РДР. В письме, якобы исходящем от руководства мельниковцев, предлагалось всем боевым группам после уничтожения П. Даргеля перейти к активным действиям против немцев. Для большей убедительности Николай Иванович не пожалел положить в бумажник толстую пачку рейхсмарок и несколько украшений из золота.
К половине второго разведчики на похищенном у фашистов «опеле» въехали на Шлоссштрассе и стали медленно приближаться к дому П. Даргеля. Пока все шло по плану. К этому времени две полицейские ищейки уже успели «обнюхать» улицу. Вслед за ними, ровно в 13:30, ни минутой раньше, ни минутой позже, из ворот рейхскомиссариата вышел подтянутый, сухощавый военный чиновник со смуглым надменным лицом в генеральской форме. За ним вышагивал адъютант с желтым портфелем. Когда до гитлеровцев оставалось несколько десятков метров, Н. Кузнецов приказал Н. Струтинскому остановить машину и вышел. Почти в упор двумя выстрелами он сразил генерала и четырежды выстрелил в кинувшегося наутек адъютанта. Затем произвел контрольные выстрелы и вскочил в подъехавший «опель». Растерявшаяся охрана П. Даргеля и находившиеся на улице офицеры даже не предприняли попытку их остановить.
Через несколько кварталов Н. Кузнецов и Н. Струтинский бросили машину, пешком прошли до конспиративной квартиры, там переоделись и затем благополучно добрались до основной базы РДР «Митя». Прошло несколько дней, облавы, проводившиеся гитлеровцами в Ровно, закончились, и связные доставили в отряд ровенскую газету «Волынь» от 26 сентября. В ней на первой полосе была помещена большая статья, в которой сообщалось следующее:
