Записки (ноябрь 1916 года - ноябрь 1920 года) - Врангель Петр Николаевич (бесплатные онлайн книги читаем полные версии txt) 📗
Продукты быстро падали в цене. Постепенно стали открываться магазины.
Первые дни не было отбоя от посетителей. Большинство обращались с просьбами неисполнимыми. Были разные случаи. Какая-то дама настойчиво требовала от меня дать ей развод. Однажды доложили мне о том, что меня желает видеть отставной генерал от кавалерии Эйхгольц. Вошел крупный красивый старик в штатском костюме.
"Ваше превосходительство, я знаю, как вы заняты и не смею отнимать от вас времени. Я генерал Эйхгольц. В молодости служил ординарцем при Михаил Дмитриевиче Скобелеве. По смерти последнего его сестра, княгиня Надежда Дмитриевна Белосельская передала мне академический знак покойного. Я хранил его, как святыню. Большевики окончательно ограбили меня, однако знак мне удалось сохранить. Сам я уже одной ногой в могиле. Я хотел бы, чтобы этот дорогой мне знак украшал грудь достойную. Прошу вас не отказать его принять".
Он передал мне серебряный академический знак.
Я благодарил и спросил, не могу ли быть чем-либо полезен.
"Благодарю вас, я в настоящее время устроился и зарабатываю уроками достаточно для своего пропитания. Я привык служить, работая полным паром, теперь это особенно необходимо, однако здоровье и лета мне работать уже не позволяют, а обременять собой армию я не хочу. Долг же свой перед Родиной я выполнил, отправив в ряды армии трех сыновей. Двое из них уже погибли".
Генерал откланялся. Я был глубоко тронут его посещением.
29-го июня в Петров день был у меня официальный обед для епископа, начальников губернии, представителей администрации и города. В тот же день вечером я выехал в Екатеринодар. Я хотел добиться присылки мне наконец кубанских пополнений.
Главнокомандующий принял меня в присутствии генерала Романовского. Я доложил о ничтожном боевом составе полков, отсутствии необходимых пополнений, указал, что общая численность войск, входящих в состав армии, столь незначительна, что совершенно не оправдывает существование многочисленных штабов, и что если части не будут пополнены, то казалось бы необходимым свести некоторые из них вместе, расформировать ряд штабов и самую армию свести в корпус.
Главнокомандующий сослался на то, что "ничего не может поделать с казаками", что "самостийники помогать не хотят..." Присутствующий при разговоре генерал Романовский советовал мне самому переговорить с казаками. Я довольно резко ответил, что мое дело командовать армией, вести же переговоры с казаками не входит в круг моих обязанностей. Главнокомандующий, видимо желая прекратить разговор, предложил генералу Романовскому созвать совещание с участием моим, войскового и походного атаманов. Я просил генерала Деникина о замене полковника Лачинова более подходящим лицом. Главнокомандующий ответил согласием, предложив мне переговорить с временно исправлявшим должность начальника внутренних дел А. И. Пильцем.
Мы вышли от Главнокомандующего вместе с генералом Романовским. Неожиданно он обратился ко мне.
"Я хотел переговорить с вами, Петр Николаевич, я замечаю за последнее время с вашей стороны какое-то недоброжелательное отношение, вы, как будто, нас в чем-то упрекаете, между тем мы стараемся вам всячески помочь".
Я ответил, что никакого недоброжелательства с моей стороны нет, что если я подчас с излишней горячностью и высказываю свое мнение, то это исключительно оттого, что я не могу не делить радостей и горестей моих войск и оставаться безучастным к тяжелому положению армии.
"Я рад, что мы объяснились", сказал генерал Романовский. Мы расцеловались.
На следующий день состоялось совещание с казаками. Совещание происходило на квартире генерала Науменко. Присутствовали генералы: Романовский, Плющевский-Плющик, атаман генерал Филимонов и генерал Науменко. Я изложил общую обстановку, дал сведения и боевом составе частей и необходимом количестве пополнений. Генерал Филимонов, не касаясь вопроса по существу, стал говорить о том, что казаки глубоко обижены несправедливым к себе отношением, что давнишние чаяния их иметь собственную Кубанскую армию, несмотря на неоднократные заверения генерала Деникина, не получили удовлетворения, что, будь у казаков собственная армия, все от мала до велика сами вступили бы в ее ряды. Генерал Романовский возражал, между прочим указав, что среди кубанцев нет даже подходящего лица, чтобы встать во главе армии. "Разве что Вячеслав Григорьевич (генерал Науменко)
мог быть командующим армией", - со скрытой иронией добавил начальник штаба.
Генерал Науменко поспешил заявить, что он сам не считает себя подготовленным к этой должности, но что в замене командующего армией нет и надобности.
Командующий Кавказской армией, которая состоит почти из одних кубанцев, хотя по рождению и не казак, но имя его достаточно популярно среди кубанского казачества и оставление его во главе Кубанской армии удовлетворило бы и "правительство", и казаков. Войсковой атаман поддерживал генерала Науменко.
Я решил сразу покончить с делом и раз навсегда выяснить взгляд мой на этот вопрос.
"Пока я командующий Кавказской армией я не ответственен за политику Кубани. С той минуты, как я явился бы командующим Кубанской армией, армией отдельного государственного образования, я стал бы ответственным за его политику. При настоящем же политическом направлении Кубани, мне, ставши во главе Кубанской армии, осталось бы одно - скомандовать "взводами налево кругом" и разогнать Законодательную Раду..."
Наступило общее смущенное молчание. Генерал Романовский поспешил закончить совещание, прося атамана и генерала Науменко сделать все для скорейшей высылки в мою армию пополнений. Ничего более определенного я добиться не мог.
Мне удалось получить согласие Главнокомандующего на оставление в составе армии впредь до завершения Камышинской операции 2-й Терской дивизии и обещание присылки в ближайшее время формируемых на Кавказе Ингушской и Дагестанской конных бригад. Вместе с тем на время Камышинской операции ввиду общности задач, поставленных мне и Донской армии и тесно связанных операций правофланговых моих и Донских частей, 1-й донской отдельный корпус (3-я и 4-я пластунские и 10-я и 14-я конные бригады) был в оперативном отношении подчинен мне. 1-и донской корпус занимал широкий фронт, имея ближайшей задачей занятие железнодорожного участка Красный Яр - - Самойловка.
