Тайны смутных эпох - Баландин Рудольф Константинович (бесплатные полные книги txt) 📗

Мархлевский – представитель Польши в Коминтерне, был хорошо знаком и с Лениным, и с Пилсудским, который долгое время был социалистом, активным деятелем польского рабочего движения, хотя всегда оставался ярым националистом. Мархлевский работал в Наркомате иностранных дел РСФСР, был членом ВЦИК.

В марте Мархлевский нелегально прибыл в Польшу из Германии. Впоследствии он писал, что мысль о переговорах с польским правительством возникла у него под влиянием «некоторого изменения в политическом положении и в настроении политических кругов Варшавы». Какие же это были изменения?

Дело в том, что Антанта признала своего ставленника Колчака верховным правителем России. А он выступал за «единую и неделимую Россию». Это озадачило и напугало польскую общественность, показав ей, что полная победа белогвардейцев несет угрозу ее независимости.

Мархлевский вел переговоры с белополяками под прикрытием официально объявленных встреч делегаций Красного Креста обеих сторон для организации обмена заложниками и пленными. Переговоры проходили в два этапа: во второй половине июля 1919 года в Беловежской пуще, а после перерыва – на станции Микашевичи. «Мархлевский имел конфиденциальные беседы с доверенными людьми Ю. Пилсудского», – писала историк М.Н. Черных.

Уже в начале этих переговоров советская сторона получила достоверную информацию о том, что командование польской армии ненамерено продвигать войска дальше на восток от той линии, на которой они находились, и «что помощь Деникину в его борьбе с большевиками не отвечает интересам польского государства», – как писали польские историки Ф. Тых и Х. Шумахер. А Деникин надеялся, что Пилсудский прикроет его левый фланг, займет Смоленск и нанесет удар по Серпухову, где находился полевой штаб Реввоенсовета Советской Республики.

Мархлевский по поручению Ленина предложил заключить мирный договор между РСФСР и Польшей, обещая значительные территориальные уступки со стороны первой. Но ему дали понять, что Польша зависит от Антанты и не может заключить даже такой выгодный для себя мир.

18 июня 1919 года польское командование предоставило Мархлевскому возможность перейти линию фронта. Так завершился первый этап переговоров, о результатах которых Мархлевский информировал не только Ленина, но и лидера польских коммунистов в Советской России Ю. Лещинского-Ленского. Последний выступил против продолжения переговоров. Разделяя концепцию Троцкого о разжигании мирового революционного пожара, он считал, что «не заключение мира приближает революцию, а революция ведет к заключению мира». Столкнувшись с такой позицией, Мархлевский писал: «Р-р-р-радикализм, р-р-р-революционность этих медных лбов могут наделать еще много бед». Он заявил польским коммунистам: «Установление коммунистического строя силой оружия вопреки устремлениям населения – невозможно».

В «Очерках истории советско-польских отношений 1917-1977» сказано: «Результатом переговоров в Микашевичах было устное соглашение о временном прекращении огня по всей линии фронта. Установившееся таким образом фактическое перемирие на Западном фронте позволило командованию Красной Армии перебросить часть своих войск на разгром войск Деникина, рвавшихся к Москве».

Антанта попыталась склонить Пилсудского к наступлению на Советскую Россию. Но этого так и не произошло. Как писал Мархлевский: «Польское правительство, очевидно, не желало содействовать победе Деникина, сознавая опасность для Польши полного торжества реакции в России. Господа Пилсудские с компанией сочли более удобным для себя, чтобы гражданская война в России продолжалась до полного истощения народных сил, и, вопреки Антанте, не помогли Деникину».

Вполне возможно, что и Антанта не особенно усердствовала, настаивая на вторжении Польши в Россию. Ведь ее помощь Деникину и Колчаку имела главной целью вовсе не восстановление великой России, а напротив, ее полное истощение в междоусобице.

Начальник польской военной миссии в Париже генерал Т. Розвадовский писал верховному командованию польской армии: «Лучше всего было бы подождать, пока большевики, разбив Петлюру, победят Деникина, чтобы после этого разгромить тех же большевиков… При известной воздержанности мы можем в ближайшее время добиться того, что нас здесь начнут рассматривать как единственную армию, действительно способную выступить против большевиков».

Однако в конце концов не белополяки использовали большевиков в своей геополитической игре, а большевики сумели использовать белополяков в своих целях.

Но, конечно, большевики устояли не только поэтому. У них в тылу было значительно меньше разброда, шатаний и, тем более, партизанских отрядов, чем у Белой армии. Идеология большевиков была ближе и понятней народным массам, чем буржуазно-демократические принципы, за которые сражалась Белая армия.

Из приведенного выше эпизода Гражданской войны видно, что отнюдь не белые сражались за единую великую независимую Россию. Возможно, многие или даже большинство из них считали именно так, но в действительности (и это ясно из признаний Деникина) Запад, который их поддерживал и от которого они зависели, имел в виду цель совершенно иную: расчленение России, ее максимальное ослабление и подчинение крупнейшим капиталистическим державам.

В начале ХХ века этой цели Западу добиться не удалось. Он взял реванш в конце века, всячески поддерживая антисоветчиков и «демократов».

Многие русские царские офицеры и генералы поняли, что большевики сражались за независимую и великую Россию, и перешли в Красную армию. Это вовсе не значит, что все они разделяли убеждения большевиков. У каждого из них были свои резоны служить красным. Некоторые делали это и по принуждению. Но в любом случае они могли оправдывать свои действия тем, что выступают против буржуазных «демократов», которые свергли царя (ведь не большевики же сделали это).

Например, очень популярный и прославляемый современными «демократами» адмирал А.В. Колчак признавался в частных письмах, что является фактически военным наемником Англии и США. Это было правдой, о которой могли догадываться многие белогвардейцы. Несомненно, он был незаурядной и яркой личностью, но в политическом противостоянии оказался на стороне врагов великой России, стремясь разгромить большевиков, в которых видел наибольшую опасность для своей родины.

Во время Гражданской войны идейные позиции большевиков оказались более прочными и привлекательными, чем у их противников. В то же время можно согласиться с выводом В.В. Кожинова: «В Гражданской войне столкнулись две по сути своей «революционные» силы. Отсюда и крайняя жестокость борьбы». Но если за спинами белых маячили фигуры представителей западного капитала, то Красная армия в значительной мере пользовалась поддержкой народных масс. Поэтому она и победила.

О «ДЕМОНЕ РЕВОЛЮЦИИ»

«Демоном революции» называли Льва Давидовича Троцкого. И действительно, его роль в российской революционной смуте была в значительной степени демонической, зловещей. Об этом приходится говорить потому, что в последние годы стало модным представлять Троцкого добрым гением революции, всячески противопоставляя его не только Сталину, но и Ленину (или, напротив, объединяя с Лениным как противовес «сталинизму»).

На этот счет хотелось бы привести мнение идейного противника большевиков, талантливого писателя и проницательного мыслителя Марка Алданова. В очерке 1927 года, посвященном Сталину и опубликованном в Париже, он уделил внимание и Троцкому. О Сталине он отозвался так: