Двести лет вместе. Часть вторая - Солженицын Александр Исаевич (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗

Вот статистические данные: «в 1929 евреи составляли 13,5% всех студентов высших учебных заведений в СССР, в 1933 – 12,2%, в 1936 – 13,3% всех студентов и 18% всех аспирантов» (при доле евреев в населении – 1,8%) [938]; с 1928 по 1935 «число еврейских студентов на 1000 душ еврейского населения поднялось с 8,4 до 20,4, [в то время как] на 1000 русских – было студентов 2,8, на 1000 белорусов – 2,4 и на 1000 украинцев – 2,0», – к 1935 «процент евреев-студентов превосходил процент евреев в общем населении страны почти в семь раз, отличаясь этим от всех других народов Союза» [939]; а результаты переписи 1939 года исследователь сталинской политики относительно евреев Г. В. Костырченко комментирует так: «Ведь не мог же [Сталин] не считаться с тем, что на начало 1939 года из каждой тысячи евреев 268 имели среднее, а 57 – высшее образование» (у русских соответственно 81 и 6) [940]. – А как всем известно, «значительные успехи в образовании позволяли после окончания высших учебных заведений и аспирантуры занимать социально престижные места в бурно развивавшейся в 1930-е гг. советской экономике» [941].

Но вот в «Книге о русском еврействе» читаем: «Без преувеличения можно сказать, что после «ежовщины» не осталось на свободе ни одного сколько-нибудь авторитетного имени в советской еврейской общественности, журналистике, культурной работе и даже науке» [942]. – Это совершенно не так, и выражено именно с преувеличением, и несоразмерным. (Тот же автор, Григорий Аронсон, в той же книге, двумя страницами позже, говорит обобщённо о 30-х годах, что «евреи не были лишены общегражданских прав… продолжали занимать посты в государственном и партийном аппарате», и «в дипломатическом корпусе, как и в генералитете армии, среди профессоров в высших Учебных заведениях, было немало евреев… Так мы вступаем в 1939 год» [943].)

Москва говорила голосом народного артиста Юрия Левитана: «голос СССР», неподкупный вещатель нашей Правды, главный диктор радиостанции Коминтерна и сталинский любимец. Целые поколения выросли, слушая его: читал он и речь Сталина, и сводки «от Совинформбюро», и что началась война, и что она кончена [944].

С 1936 Самуил Самосуд стал, и надолго, главным дирижёром Большого театра. Михаил Гнесин продолжал творить «в стиле обще-европейской музыки нашего века и в стиле т н. «ново-еврейской музыки», сестры Гнесины – с успехом вести их училище, ставшее выдающимся Музыкальным Институтом. Балет Александра Крейна шёл и в Мариинке и в Большом театре (не миновал Крейн и симфонической «Рапсодии» на слова… из речи Сталина), процветали и его брат и племянник Крейны [945]. Выдвинулась во всесоюзную, затем и международную известность блестящая плеяда музыкантов-виртуозов, вот лишь несколько всем памятных имён: Григорий Гинзбург, Эмиль Гилельс, Яков Зак, Лев Оборин, Давид Ойстрах, Яков Флиер. – Сохранились, с полным весом авторитетности, – много театральных режиссёров, музыкальных, театральных и литературных рецензентов, музыковедов.

Прослеживая дальше культурную работу, как пропустить в 30-е годы и всеохватные достижения композиторов-песенников. Тут Исаак Дунаевский, «один из зачинателей жанров оперетты и массовой песни в советской музыке», писал «лёгкие для усвоения песни… прославлявшие часто советский образ жизни („Марш весёлых ребят“, 1933, „Песня о Каховке“, 1935, „Песня о родине“, 1936, „Песня о Сталине“, 1936, и многое другое). Официальная критика объявила эти песни… воплощением мыслей и чувств миллионов советских людей» [946], от него же и позывные московского радио. (Дунаевский зорко не упускал и ступенек советской карьеры. Первый изо всех композиторов он был награждён орденом Трудового Красного Знамени – и первым же избран в Верховный Совет СССР в пресловутом 1937. Затем получил ещё и орден Ленина. И поучал композиторов, что симфонии советскому народу не нужны [947].) Тут и Матвей Блантер и братья Даниил и Дмитрий Покрассы, благодушно успокоительная «Если завтра война» (как мы моментально разобьём врага), а ещё раньше – знаменитый «Марш Будённого». Ещё же Оскар Фельцман, Соловьев-Седой, – не берусь представить в полноте. (Захватывая годы и позже, чтоб к этой теме не возвращаться: поэты-песенники Илья Френкель, Михаил Танич, Игорь Шаферан, композиторы Ян Френкель, Владимир Шаинский, не продолжаю.) – Миллионные тиражи, слава, гонорары, – ну кто назовёт этих деятелей культуры угнетёнными? А ведь помимо песен талантливых – сколько ж они все настукали оглушительных советских агиток в оморачивание и оглупление массового сознания, – и начиняя головы ложью, и коверкая чувства и вкус?

Или – кино? Читаем в нынешней израильской Еврейской энциклопедии: в 30-е годы «от фильмов требовались прославление успехов социализма и элементарная занимательность действия. В выработке стандартов унифицированной и прямолинейно идеологизированной кинопродукции, консервативной по форме и навязчиво дидактичной, вместе со всеми кино деятелями, участвовали многие… постановщики-евреи» (о них о многих мы уже в прошлой главе писали, например о «Симфонии Донбасса» Д. Вертова, 1931, сразу за процессом «Промпартии»): Ф. Эрмлер («Встречный», «Великий гражданин», «Поднятая Целина»), С. Юткевич («Встречный», «Шахтёры»), осыпанный почестями Михаил Ромм («Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году»), Л. Арнштам («Подруги», «Друзья»), И. Трауберг («Сын Монголии», «Год 19-й»), А. Зархи и И. Хейфиц («Горячие денёчки», «Депутат Балтики») [948]. – Заметно, что режиссёров в 30-е годы не сажали. А вот управляющих кинематографией, производством, прокатом – арестовали многих; а высоких чинов, начальников главного управления кинопромышленности Б. Шумяцкого и С. Дукельского – расстреляли [949].

В кинорежиссёрстве 30-х годов евреи составляли явное большинство. И кто же был угнетён: одураченные ли зрители, кому душу прокатывали ложью и грубой дидактикой, – или режиссёры-постановщики, создававшие «фальсифицированные кинобиографии, ложноисторические и мнимо актуальные пропагандистские фильмы», с их «дутой монументальностью и внутренней пустотой»? И ещё добавляет Еврейская энциклопедия сурово: «Необозримое число евреев – операторов и режиссёров – занято в научно-популярном, учебном, а также в документальном кино – самой казённой области советского кинематографа, в которой ловкий монтаж позволяет выдавать подтасовку за подлинный кинодокумент, чем часто не брезговал, например, Р. Кармен» [950]. (Прославленный советский кинодокументалист – кинохроника гражданской войны в Испании, съёмка Нюрнбергского процесса, «юбилейно-прославительный фильм „Великая Отечественная“, „Вьетнам“, фильм о Кубе – три Сталинских премии, Ленинская, Государственная, народный артист СССР и Герой Социалистического Труда [951].) – Упомянем ещё и кинорежиссёра Конрада Вольфа, родного брата аса советской разведки Маркуса Вольфа [952].

Нет, официальная советская атмосфера 30-х годов была абсолютно свободна от недоброжелательства к евреям. И до самой войны подавляющее большинство советского еврейства оставалось сочувственным к советской идеологии, согласным с советским строем. «Еврейского вопроса» в СССР «до войны действительно не было или почти не было»; тогда «явные жидоеды ещё не редактировали газеты и журналы… не руководили отделами кадров» [953] (наоборот – многие такие посты занимали евреи).