Генерал Скобелев. Казак Бакланов - Корольченко Анатолий Филиппович (книги без регистрации .TXT) 📗
В 1791 году Хаджибей перешел к России и первым его правителем стал адмирал Дерибас [3], который под началом Суворова штурмовал Измаил со своей гребной флотилией. Предприимчивый начальник обосновал в бухте порт, чтоб не только укрывать корабли, но и торговать в Средиземноморье. Хаджибей стал Одессой.
Для составления плана города привлекли талантливого военного инженера Деволана. Позже Деволан проектировал Новый Черкасск, порт Таганрог, изучал возможность соединения каналом Дона и Волги. Первым же градоначальником и устроителем Одессы был Ришелье.
В тот день Яков, а с ним и Митрич, казак Сотников и Семен Прядкин направились в порт. И опешили от шума, грохота, сутолоки. Никогда им еще не приходилось видеть такого. Мимо по булыжной мостовой катили телеги, отовсюду неслись крики; у берега, где были причалены баркасы, шла бойкая торговля. Несколько судов стояли под погрузкой, и по их сходням живой лентой шли люди, неся на плечах тяжелый груз.
— Поживей! Поживей! — торопил их артельщик.
Тут же с важным видом стоял полицейский, он внимательно проводил их взглядом.
— Во, вояка! — воскликнул Семен. — Его б усадить на норовистого жеребца, чтоб потряс свои бебухи.
Потом их внимание привлек одноногий мужик, окруженный толпой зевак. На плече у него сидел попугай. С отрешенным видом мужик крутил ручку ящика, откуда вырывалась тягостная мелодия. Ящик был облеплен пестрыми картинками, и люди с удивлением глазели на мужика с деревянной ногой, ящик с занятными картинками и музыкой, на диковинную птицу.
— Это что же такое? — указал на ящик Семен.
— Шарман Катрин, — ответил мужик. — Песня такая. Давай деньги, еще сыграю.
— Выходит, ейный ящик и есть шармань? — осклабился в улыбке Семен.
— Ты зубы не заговаривай: слушал музыку, плати деньги!
Толпа стала редеть…
День выдался жаркий, солнце палило нещадно, они уже собрались идти назад, как их окликнули. В тени сидели два человека и с аппетитом ели огурцы.
— Садись, земляки! Не гнушайтесь угощением!
Митрич нерешительно остановился.
— Это ты земляк? Откель, ежели не секрет?
— А из Ростова! Что стали-то! У нас вон сколько угощения! — И человек указал на горку свежих зеленых огурцов. — Турок на фелюге привез, так мы у него позычили.
Бурлящий порт казакам не пришелся по душе.
— Да это же сущий ад! — высказывался Митрич. — Кто выдержит такую жизню! Никак не променяю на нашу долю. Хучь она и нелегка, зато вольная, казак ходит без упряжки.
В Одессе они не задержались. На следующий день в резиденции наместника Новороссийского края какой-то генерал вручил Якову опечатанный сургучом пакет, строго предупредил:
— Смотри, хорунжий, доставь без задержки сие великому князю. Головой отвечаешь за сохранность.
Тут появился благообразного вида генерал, все почтительно перед ним расступились. Яков догадался, что это и есть Воронцов. Вытянулся в стойке.
— Кто повезет пакет? — спросил вошедший.
Чиновник указал на Якова.
— Он, ваше сиятельство, с дюжиной казаков охраны.
Воронцов оценивающе поглядел на него.
— Этому гренадеру доверить можно. Смотри не оплошай! — погрозил он на всякий случай пальцем.
— Все в аккурат будет исполнено! — ответил во весь голос Яков.
Воронцов был в зените славы. Вот уже шесть лет он являлся новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области. Наделенный безграничными правами и властью, он много сделал для развития этого огромного края на юге России.
Сын русского посла в Англии, он получил в Лондоне блестящее образование. По достижении призывного возраста был прикомандирован к кавказским войскам, участвовал в чине прапорщика в боевых операциях. В 1807 году, командуя батальоном Преображенского полка, отличился в битве под Фридляндом. В Отечественной войне Михаил Семенович в должности командира дивизии успешно действовал под Смоленском и при Бородине, где был тяжело ранен. По выздоровлении отличился во многих сражениях заграничной кампании, в том числе и в сражении у Парижа.
— Как имя-то? — поинтересовался он у хорунжего.
— Бакланов, Яков Петров Бакланов, ваше сиятельство.
— Ну-ну, — ответил тот неопределенно.
В тот же день казаки пустились к турецкой крепости Браилов, что находилась за пограничным Прутом.
Браилов
14 апреля 1828 года Россия объявила войну Турции, а через десять дней, отслужив в лагере молебен, армия начала переправляться через пограничный Прут. Одновременно начал военные действия и отдельный корпус в Закавказье. Сосредоточенные в районе Гумр (нынешний Ленинакан) русские войска повели наступление на турецкую крепость Карс. Кроме Карса, в пределах Кавказского театра войны находились и другие важные пункты: Ахалцихе, Баязет, а на Черноморском побережье — турецкие крепости Анапа и Поти. Командовал войсками генерал Паскевич, сменивший Ермолова. В планах русского Главного штаб? Кавказский театр считался второстепенным, главное внимание было сосредоточено на Балканах.
7-й корпус, приписанный к Балканскому фронту, двинулся к турецкой крепости Браилов и через четыре дня его полки взяли ее в кольцо. Крепость находилась на дунайском берегу. Это было мощное оборонительное сооружение с двенадцатитысячным гарнизоном и ста тридцатью орудиями. Крепость имела каменные стены до тридцати футов высотой, внутри находилась еще одна крепость, так называемая цитадель, не уступающая первой по силе укреплений и вооружению. Предугадывая возможность штурма, Сулейман-паша приказал уничтожить близлежащие к крепости строения, местность выровнять, чтобы образовать широкий, простреливаемый орудиями и ружьями гласис [4]. Его приказание было в точности выполнено еще до подхода сюда русских.
Начальствовал над осадными войсками у Браилова генерал-фельдцейхмейстер и генерал инспектор по инженерной части великий князь Михаил Павлович. По прибытии к Браилову он распорядился объявить коменданту крепости Сулейман-паше ультиматум.
— Предложите визирю добровольную сдачу крепости, дабы избежать кровопролития. Пропишите, что как бы он ни надеялся на укрепления, сии мы одолеем, однако при этом пострадает не только гарнизон, но и мирное население.
— Пусть русские попробуют сначала приблизиться к стенам, и они испытают на себе силу орудий и штыков отважных защитников, — ответил Сулейман-паша.
Получив от визиря отказ, русские войска начали подготовку к штурму. Было решено вести к крепости подкопы, действовать тихой сапой, чтобы, добравшись к стене, скрытно заложить пороховые заряды и взорвать их.
Яков Бакланов со своими казаками прибыл к Браилову 2 мая. В квартире, где располагался командир корпуса, он вручил пакет дежурному полковнику, и тот направил их в находившийся поблизости донской казачий полк Золотарева.
— Пребывайте там. Понадобитесь — призову.
Подполковника Золотарева не было. А один из сотенных сказал:
— Ему сейчас не до вас. Назавтра назначен штурм крепости, так что все начальство и наш полковник в деле, рекогносцирует да уточняет. А казаки подносят порох к крепости, взрывать стену собираются.
Не очень понятно, но с видом осведомленного человека сотенный стал объяснять прибывшим, что под крепостной вал подведены три скрытых подземных хода и что в каждый заложено по триста пудов пороха.
— Сколько? — не поверили слушавшие его казаки. Такого количества они и представить себе не могли.
— Триста, а может и более. Перед штурмом их взорвут, а в бреши бросятся наши застрельщики.
— Какие застрельщики?
— Ну те, которые первыми должны прорваться в ту самую брешь, а через нее и в крепость.
— Небось казаки.
— Не-е, солдаты — казанцы.
— А чего же не казаки? — с обидой спросил Семен Прядкин.
— Тебя не спросили, — ответил Матвеич.
— Казанцы тоже не лыком шиты, — пояснил сотник.
