Прикладная философия - Герасимов Георгий Михайлович (книги полные версии бесплатно без регистрации .txt) 📗
Чтобы схема демократии работала, она дополняется множеством дополнительных условий и механизмов, прописанных в законах, с единственной целью – обеспечить реальное выполнение условия, что все общество старше любой его части. Во-первых, это набор ограничений и процедур, чтобы Парламент не смог изменить основополагающие (п.п. 1, 2) общественные законы без утверждения этих изменений всем обществом, во-вторых, механизмы периодической сменяемости и демократической выборности представительной власти, в-третьих, реальными работоспособными процедурами подконтрольности Парламенту исполнительной власти. Одним из таких важнейших механизмов становится создание общественного института арбитража, судебной власти, которая в пределах своей компетенции старше исполнительной власти.
Однако не существует такого законодательного механизма, созданного людьми, которое люди при желании не могли обойти. Генерал Наполеон под дулами ружей своей армии заставил Парламент принять решения передающее ему власть, и узурпировал ее навсегда. Большевики разогнали Учредительное собрание, когда выяснилось, что большинством для них там и не пахнет, создали режим террора, когда за любое несогласие с ними следовал расстрел, и только после этого организовали открытые, а не тайные, выборы в Парламент. Несложно догадаться, каким получился этот Парламент, даже если не знать истории.
Поэтому существеннейшим элементом, позволяющим сохранить главенство общества над исполнительной властью является общественная культура, традиции, общественный менталитет, считающий демократию большой ценностью саму по себе. Наполеону удалось узурпировать власть, потому что в обществе не было достаточных традиций народовластия, народ не успел вкусить блага доставляемые этим институтом, а напротив сильно в нем разочаровался. В России тоже самое. Многовековой феодальный режим с Ордынской династией во главе государства привел к тому, что общество утратило культуру народовластия. Поэтому дворцовый династийный переворот позволил прийти к власти династии Романовых, враждебной русскому народу. Соотношение власти и общества, когда власть была выше общества, позволило Романовым ввести режим террора и подавления народа на века. Сохранение монархии и чуждого обществу романовского чиновничьего аппарата привели к отсутствию в русском обществе начала двадцатого века элементов культуры народовластия (демократии). И потому, когда большевики, отобрав насильно хлеб у крестьян, накормили голодных рабочих в Москве и Питере, те променяли только что возникшее народовластие на паек, не понимая истинной ценности того, что они продали.
Феодальный чиновничий менталитет
После того, как стало понятно отличие тоталитарного строя от демократического, можно чуть подробнее рассмотреть и сравнить особенности менталитета двух общественных систем. Существенных отличий несколько и все они проистекают из различного соотношения полномочий между властью и обществом. В феодальном обществе власть старше общества, поэтому наиболее экономичным вариантом многоступенчатой власти становится местничество (наместничество). Сюзерен своему вассалу (наместнику) дает в полное подчинение «удел», с практически неограниченной властью в нем. Вассал сам кормится с этого удела и «отстегивает» оговоренную часть доходов (дань) сюзерену. Аналогично, крупный удельный князь имеет своих вассалов на тех же условиях, и т. д. Так система тиражируется до самого низа. Это общая культура и принципиальный подход для всего феодального общества, что проявляется и в иных вариантах управленческой системы. К примеру, в России до семнадцатого века включительно узаконенной нормой для должностных лиц (писарей, дьяков и пр.) было так называемое «кормление от дел», т. е. государственные чиновники были переведены на хозрасчетные отношения с просителями. Борьба с такой системой, после ее отмены, началась с времен Петра Первого, но полностью не могла быть успешной из-за причины ее породившей, старшинства власти над обществом.
В демократическом обществе подход к организации власти принципиально иной. Государственный служащий, чиновник, живет на зарплату, которая платится из бюджета, происходящего из налогов, т. е. лишний раз система заботится об утверждении старшинства общества над исполнительной властью. Соответственно взяточничество, т. е. попытка чиновника навязать свою волю члену общества, минуя законы, вымогательство, т. е. попытка власти стать над обществом – это один из страшнейших грехов буржуазного права. Петр Первый в свое время был поражен обилием налогов в Голландии. В рыбе, которую им подали в трактире, насчитали тридцать семь налогов. Но обилие налогов означает не их большую величину, а четкое целевое распределение, регламентация обществом расходования бюджета с целью минимизации обобщенных налогов, и исключения произвола исполнительной власти. Петр Первый умение собирать налоги усвоил, но буржуазный механизм расходования бюджета посчитал излишеством. Сегодня главный российский чиновник по сбору налогов восхищается Петровским умением собирать налоги. Вот ведь какой был молодец, и войны вел и бюджет был наполнен. Для невежественного узковедомственного посткоммунистического чиновника такое восхищение понятно, ему и невдомек, что практически все наши сегодняшние проблемы происходят из системы организации общества того периода, соотношения между властью и обществом, и завышенных налогов, системы их взимания и использования.
Умея наполнять бюджет, Петр Первый благодаря этому успешно решал свои сиеминутные задачи. Но за каждое такое успешное решение надо платить чем-то другим, и сегодня это делаем мы. За удачи Петра Первого трехсотлетней давности, как это ни парадоксально звучит, расплачивается в том числе и наше поколение. Введение мобилизационной системы организации общества в условиях напряженной войны оправдано. Но после того, как война окончена, надо систему демократизировать, минимизировать обобщенные налоги. Этого не сделал ни Петр, ни его преемники. Им нравилась комфортная ситуация с наполненной казной. Кроме этого конечно сказалась политическая ситуация, которая фактически на два века втянула в войну Россию и Турцию. Если бы руководство страны было грамотным, то должно было понимать, что победы просто так, ни за что не даются, кто-то все равно платит. Это перенапряжение двух государств вроде бы и не обрушило их экономики, но создало на долго систему повышенного обобщенного налогообложения, чем задержало прогресс и привело к отставанию от Западной Европы. Т. е. многолетняя война с Турцией это колоссальное политическое поражение царской России, ее государственной машины. Советское общество вроде бы официально осуждало злоупотребления, коррупцию и т. д. Однако была узаконена система, когда, к примеру, продавцы в магазине, на достаточно тяжелой и грязной работе получали очень низкую зарплату, предполагалось, что они дополучат свое другими способами. Узаконенная система распределителей и прочих механизмов раздачи материальных благ чиновничеству, при относительно невысокой на общем фоне зарплате, это тот же очень похожий механизм дополнительного кормления от должности. Таким образом, этот элемент феодального менталитета, пусть и в несколько измененной, современной форме, достаточно прочно присутствует в нашем российском общественном сознании.
В современном достаточно энерго и технически вооруженном обществе существенно повышается роль проверяющего чиновника: эколога, пожарника, санитарного врача и т. д. Без этих служб сегодня не может обойтись ни буржуазное общество, ни феодальное. И здесь перед обществом встает, как всегда бывает в рыночных отношениях (они являются естественными и потому постоянно возникают даже в феодальном обществе), задача поиска тонкой грани между общественной потребностью: беречь окружающую среду, сохранять здоровье людей, соблюдать технику безопасности и задачей не сделать производство слишком дорогостоящим за счет усложнения и следовательно удорожания всех этих дополнительных систем. Во-первых, само общество ищет эту очень тонкую грань в выборе норм, понимая их значение (это все та же задача минимизации обобщенных налогов). К примеру, немцы такую грань для себя нашли, тем, что и экологическая ситуация в стране достаточно благополучна, и их товары на мировом рынке вполне конкурентоспособны. А в советском обществе экологические нормы выбросов, установленные чиновником, стоящим над обществом и его интересами, намного (в разы) строже немецких. Ясно, что при их соблюдении наши товары принципиально не могут быть конкурентоспособными с остальным миром. Во-вторых, это сам чиновничий подход к отношению с производствами. Буржуазное законодательство по этому набору вопросов организовано так, что проверяющий чиновник требует от хозяина производства соблюдения норм, но при этом отлично понимает, что производство это то, благодаря чему общество существует и платит налоги в том числе на его чиновника содержание, поэтому никогда не будет производство душить. А сегодняшний российский постсоветский проверяющий чиновник с властным феодальным менталитетом, ставящим себя выше общественных интересов, об этом в принципе не думает, и с рвением бросается выполнять любую самую абсурдную норму или инструкцию путем запретов, чтобы продемонстрировать свою власть, и ему совершенно неважно, что при этом он разрушает производство. О возможных злоупотреблениях, неизбежно возникающих на этой почве, я вообще не говорю.
