Собрание сочинений. Том 7 - Маркс Карл Генрих (книга бесплатный формат .txt) 📗
Но в разгар этих непрерывных побед промышленной буржуазии реакционным фракциям удалось наложить на нее оковы билля о десятичасовом рабочем дне. Этот билль прошел в такой момент, который не был ни моментом процветания, ни моментом кризиса, в один из тех переходных периодов, когда промышленность еще настолько страдает от последствий перепроизводства, что может привести в движение только часть своих ресурсов, и когда фабриканты, следовательно, сами не дают работать полный рабочий день. Лишь в такой момент, когда билль о десятичасовом рабочем дне ограничивал конкуренцию между самими фабрикантами, лишь в такой момент он был приемлем. Но этот момент скоро уступил место новому периоду процветания. Опустевшие рынки требовали нового подвоза; спекуляция снова развернулась и удвоила спрос; фабриканты не поспевали выпускать продукцию. Теперь билль о десятичасовом рабочем дне превратился для них, более чем когда-либо нуждавшихся в полнейшей независимости и возможности неограниченно распоряжаться всеми ресурсами промышленности, в нестерпимые оковы. Что стало бы с промышленниками во время ближайшего кризиса, если бы им не позволили изо всех сил эксплуатировать короткий период процветания? Билль о десятичасовом рабочем дне должен был пасть. Если еще не хватало сил, чтобы отменить его в парламенте, надо было постараться его обойти.
Билль о десятичасовом рабочем дне ограничивал рабочее время подростков моложе 18 лет и работниц десятью часами в день. Так как женщины, подростки и дети составляют большую часть работающих на фабриках, то необходимым результатом явилось, что фабрики вообще могли работать только десять часов в день. Но когда в связи с периодом процветания у фабрикантов возникла потребность увеличить число часов труда, они все же нашли выход. Как это делалось раньше, когда речь шла о детях моложе 14 лет, рабочее время которых ограничивалось еще в большей мере, они стали нанимать несколько лишних женщин и подростков для помощи и подмены. Таким образом они могли заставить работать свои фабрики и своих взрослых рабочих тринадцать, четырнадцать, пятнадцать часов, причем никто из лиц, подпадающих под действие билля о десятичасовом рабочем дне, не работал больше десяти часов в день. Это отчасти противоречило букве и в еще большей мере всему духу закона и намерению законодателя; фабричные инспектора подавали жалобы в суд, среди мировых судей не было единства, и их решения расходились между собой. Чем больше росло процветание, тем громче протестовали промышленники против билля о десятичасовом рабочем дне и против вмешательства фабричных инспекторов. Министр внутренних дел, сэр Дж. Грей, отдал инспекторам приказ относиться терпимо к системе смен (relay или shift system). Но многие из них, опираясь на закон, не считались с этим. Наконец, один особенно показательный случай был доведен до Суда казначейства и последний высказался в пользу фабрикантов. Этим приговором билль о десятичасовом рабочем дне фактически отменяется и фабриканты снова становятся полными господами на своих фабриках. Во время кризисов они могут работать два, три или шесть часов, во время же подъема — от тринадцати до пятнадцати часов, а фабричный инспектор не имеет больше права в это вмешиваться.
Если билль о десятичасовом рабочем дне защищали, главным образом, реакционеры и если он был проведен через парламент исключительно реакционными классами, то мы теперь видим, что при том способе, каким он был проведен, он является всецело реакционной мерой. Все общественное развитие Англии связано с развитием промышленности, с ее прогрессом. Все учреждения, которые мешают этому развитию, хотят его ограничить или же хотят регулировать его мерами, лежащими вне его, и подчинить его себе, — реакционны, несостоятельны и будут устранены этим развитием. Революционная сила, которая так легко справилась со всем патриархальным обществом старой Англии, с аристократией и финансовой буржуазией, конечно, не даст уложить себя в прокрустово ложе билля о десятичасовом рабочем дне. Все попытки лорда Эшли и его товарищей восстановить утративший силу билль аутентичным толкованием останутся бесплодными или в самом благоприятном случае будут иметь лишь эфемерный, кажущийся результат.
И все же для рабочих билль о десятичасовом рабочем дне необходим. Он составляет для них физическую потребность. Без билля о десятичасовом рабочем дне все английское молодое поколение рабочих физически погибнет. Но существует огромная разница между биллем о десятичасовом рабочем дне, которого в настоящее время требуют рабочие, и тем, который пропагандировали Садлер, Остлер и Эшли и который был проведен реакционной коалицией в 1847 году. Из недолговечности билля, из того, как легко было его свести на нет, — достаточно было для этого простого судебного приговора, не понадобилось даже парламентского акта об его отмене, — из последующего выступления своих прежних реакционных союзников рабочие узнали, чего стоит коалиция с реакцией. Они узнали, какую пользу может для них иметь проведение отдельных мелких мероприятий против промышленной буржуазии. Они узнали, что промышленная буржуазия является пока еще тем единственным классом, который в состоянии в настоящий момент стать во главе движения, и что было бы бесцельно противодействовать ей в выполнении этой прогрессивной миссии. Вот почему, несмотря на свою прямую и ни на единый момент не утихающую вражду к промышленникам, рабочие сейчас гораздо более склонны поддержать их в агитации за полное проведение свободы торговли, финансовой реформы и за расширение избирательного права, чем опять дать заманить себя филантропическим обманом под знамя объединенных реакционеров. Они чувствуют, что их час придет лишь тогда, когда роль промышленников уже будет сыграна, и поэтому верный инстинкт подсказывает им ускорить тот процесс развития, который должен дать промышленникам власть и тем самым подготовить их падение. Но рабочие из-за этого не забывают, что, содействуя установлению господства промышленников, они тем самым содействуют установлению власти своих самых кровных, прямых врагов и что они могут достигнуть своего собственного освобождения только путем низвержения промышленников, путем завоевания политической власти для самих себя. Аннулирование билля о десятичасовом рабочем дне еще раз самым блестящим образом доказало им это. Восстановление в силе этого билля может иметь теперь смысл только при господстве всеобщего избирательного права, а всеобщее избирательное право в Англии, населенной на две трети промышленными пролетариями, означает исключительное политическое господство рабочего класса со всеми неразрывно с этим связанными революционными переменами в общественных порядках. Вот почему билль о десятичасовом рабочем дне, которого в настоящее время добиваются рабочие, совершенно не похож на билль, только что объявленный недействительным Судом казначейства. Это уже не отдельная попытка парализовать промышленное развитие, это одно из звеньев в длинной цепи мероприятий, которые должны совершенно преобразовать современный строй общества и постепенно уничтожить существующие до сих пор классовые противоречия, это уже не реакционное, а революционное мероприятие.
Фактическая отмена билля о десятичасовом рабочем дне, сперва самочинными действиями самих фабрикантов, а затем через Суд казначейства, прежде всего содействовала сокращению периода процветания и ускорению наступления кризиса. Но то, что ускоряет кризисы, ускоряет в то же самое время ход развития английского общества и осуществление ближайшей цели этого развития — низвержение промышленной буржуазии промышленным пролетариатом. Средства, которыми располагают промышленники для расширения рынков и для устранения кризисов, очень ограничены. Предлагаемое Кобденом сокращение государственных расходов либо представляет собой просто свойственную вигам болтовню, либо же оно равносильно настоящей революции, даже если оно рассчитано лишь на временное облегчение. А если оно будет произведено наиболее широким, революционным способом — в той мере, в какой английские промышленники могут быть революционерами, — то как предотвратить следующий кризис? Очевидно, что английские промышленники, средства производства которых обладают несравненно большей силой расширения, чем их рынки сбыта, быстрыми шагами приближаются к тому моменту, когда и их чрезвычайные средства будут исчерпаны, когда период процветания, который теперь еще отделяет один кризис от следующего, под давлением непомерно возросших производительных сил совершенно исчезнет, когда кризисы будут отделяться друг от друга только короткими периодами слабой, полудремотной промышленной деятельности; тогда промышленность, торговля и все современное общество должны были бы погибнуть от избытка не находящей применения жизненной энергии, с одной стороны, и от совершенного истощения — с другой, если бы это ненормальное состояние не носило в себе средства для своего собственного исцеления и если бы промышленное развитие не вызывало в то же время к жизни тот класс, который один только и сможет взять на себя руководство обществом, — пролетариат. Пролетарская революция тогда будет неизбежна, а победа ее несомненна.
