Тайны Великой Скифии. Записки исторического следопыта - Коломийцев Игорь Павлович (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Однако исследования Тота подтвердили тот непреложный факт, что и в подобного рода захоронениях в основном покоились европеоиды. «Поэтому нет сомнения в том, что в большинстве случаев речь идет о распространении вещей и традиций из области Алтае-Саянского нагорья или Центральной Азии, не сопровождавшемся массовым переселением в Карпаты монголоидных этнических групп. Элементы европеоидной большой расы у населения аварскогокаганата связываются не только с автохтонным (то есть не пришлым, местным) населением, так как европеоидной была… и значительная часть аваров. Доля монголоидного элемента в составе предков аваров сильно уменьшилась еще до прихода в Карпаты»{199}.
Почему же ранее ученые так грубо ошибались? Дело в том, что авары оказались не совсем типичными европеоидами. «В пользу мнения о значительной роли монголоидных элементов в антропологическом облике аваров говорит большая величина скулового диаметра». То есть, проще говоря, широкое лицо, которое некоторые ученые полагали признаком исключительно монголоидов. «Однако, — совершенно справедливо далее замечает Тибор Тот, — по наблюдениям советских антропологов, широкое лицо является характерным не только для разных краниологических типов монголоидного ствола, но также и для протоевропейского типа палеометаллической эпохи. Известно, что существовал широколицый, но европеоидный андроновский тип»{199}. Андроновцы в древности были распространены в степях от Урала до Алтая и именно их считают предками более поздних сарматов и скифов.
Давайте подытожим то, что мы узнали об этих загадочных пришельцах.
В середине IV века нашей эры на границах Китайской империи появляется некий новый народ жужане, сам себя именующий yap, или авары. Они явно европеоиды, отчего китайцы считают их родственниками метисов — хунну. Говорят на одном из индоевропейских языков иранской группы. Прекрасные всадники, великолепно владеющие луком и копьем, а также коротким мечом-кинжалом. Вероятнее всего, именно они изобретают стремена, а с ними — и новую тактику кавалерийского боя.
Оригинальным видом защитного снаряжения у этих всадников являются гривны — «ожерелья с редчайшими нитями льна», которые так понравились императору Маврикию{189}. Большое внимание авары уделяют своим поясам, украшая их золотыми, позолоченными и посеребренными накладками с изображениями диковинных зверей — грифонов и различных греческих мифологических сюжетов.
Уникальна психология этих людей — недаром древнерусская летопись отмечает, что «обры» были «умом горды», то есть, высокомерны, полагали себя славнейшим из народов. Несмотря на покорение множества стран, городов и земель, сохраняли верность традиционному кочевому образу жизни.
Физически авары также отнюдь не походили на окружающие их монголоидные племена — протомонголов, древних тюрок и поздних гуннов. Напротив, были высоки и стройны, «телом велики», по свидетельству первой русской летописи{159}. Поскольку к VI–VII векам Великая степь безраздельно принадлежит монголоидным кочевникам желтой расы, то европеоидные, ираноговорящие авары, пожалуй, последние из «белых» кочевых племен.
А ведь кого-то эти всадники, выходцы из Алтайского нагорья, нам решительно напоминают! Вспомним, что нам еще известно об аварах? Их панически боялись многочисленные кочевые племена Северного Причерноморья. Конечно, жужане были не самым слабым из древних кочевых народов, но и каких-то очень значительных успехов в пору пребывания их в северокитайской степи мы не наблюдаем. Один раз они, правда, разбили савиров, но отчего вдруг такой переполох вызвало их нашествие решительно у всех гуннских племен? Как там писал Симокатта: «Барсельт, утигуры, сабиры и, кроме них, другие гуннские племена, увидав только часть людей yap и хунни, прониклись страхом и решили, что к ним переселились авары. Поэтому они почтили этих беглецов блестящими дарами…»{201}.
Да ведь это практически вся Причерноморская степь пришла на поклон к аварам! Что же такое было в далеком прошлом этого племени, что перед ними задрожало столько народов, и народов далеко не робких. А ведь византиец Симокатта что-то еще явно хотел сообщить нам, какую-то важную информацию об этом племени. Как там у него сказано: «…говорят, среди скифских народов племя аваров является наиболее деятельным и способным»{201}. Какое же это племя считалось самым-самым среди всех скифов?
Боже мой, да ведь перед нами «царские скифы» Геродота! Как же их можно было не узнать? Те же всадники-стрелки, только, конечно, несколько более тяжеловооруженные — прогресс требует. Те же луки и исключительно скифские колчаны — гориты, которые дотошливый император Маврикий описывает как «футляры из двух отделений: для лука и стрел»{189}. До появления аваров в Европе ни один народ более не смог воспроизвести скифский тип бронированного стреляющего лучника, ни один не имел гориты в своем вооружении. Это было уникальное «ноу-хау» царских скифов.
Все та же прародина — Алтай, регион, с которым оказались тесно связаны как скифские, так и аварские племена.
Та же любовь к поясам и гривнам. Хотя, конечно и те и другие несколько изменили свой внешний вид.
Те же короткие мечи-акинаки, превратившиеся со временем в кинжалы (позже их возьмут на вооружение казаки и горские народы), и даже один и тот же порок — пристрастие к хмельным напиткам.
Та же любовь к отрезанным головам противников — из черепов своих злейших врагов жужане (ранние авары) все еще делают покрытые лаком застольные чаши.
Из всех восточно-иранских племен только царские скифы носили длинные волосы, это было их отличием от сарматов и прочих родственников, древним символом власти. Но ведь авары — последнее сохранившееся из арийских кочевых племен — также отпускают длинные локоны, только заплетают их в косы. И это у пришельцев знак доблести и свободы.
Если Аттила все еще помнил о царских скифах и радовался, найдя их священный меч, то надо ли удивляться, что его потомки так испугались возвращения этого прославленного племени в места его столь длительного пребывания. И ведь, заметьте, панически боялись аваров именно обитатели Северного Причерноморья, а не какого-нибудь другого региона.
Так, версия, безусловно, хороша, но не мешает ее проверить со всех сторон. Ментальность аваров, их высокомерие и национальная гордость, скорее, говорит в пользу нашего предположения — такая психология может сложиться только у народа, привыкшего к длительному господству над всеми соседями. Презрение к врагу, отказ воспользоваться его трудностями — даже армию византийцев спасли от голода… Но ведь похожий эпизод был и в скифской истории, когда царские скифы специально подбрасывали царю Дарию время от времени якобы отбившиеся стада, дабы он не сбежал раньше времени из их земли. Ситуации, конечно, несколько разные, да и цели, которых добивались кочевники, различны, но одно является общим — нежелание добиваться победы чем-либо другим, кроме оружия.
Но психология — есть вещь нематериальная. Обратимся к предметам практическим. С приходом аваров в Северное Причерноморье здесь возрождается скифский звериный стиль. Причем он оказался настолько близок к классике, что, например, изображения лошадей и «пляшущего человечка» из Мартыновского клада, обнаруженного Украине в окрестностях Киева и датируемого аварской эпохой — VII веком нашей эры, попали в альбомы искусствоведов как типично скифские украшения. Рядом с этими любопытными предметами ученые нашли рукоять и ножны типично аварской сабли-палаша{17}.
Излюбленным символом пришельцев оказался грифон. А ведь это существо, как известно, было неизменным спутником и покровителем скифского племени. Захоронения без курганов — это минус для нашей версии. Но ведь прошло восемь веков с той поры, как хозяева этих мест покинули южнороссийские степи. К тому же в могиле с аварским воином хоронят его коня или, по крайней мере, части конской туши, сама яма обкладывается кусками дерева — то есть похоронный обряд близок к раннескифскому и тому, что практиковался обитателями востока Великой степи — хуннами{185}.
