Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь (читать хорошую книгу txt) 📗
Текст открытки гласит:
Спасибо за прелестную открытку и добрые пожелания по случаю Нового года. Вам, дорогая мадам, и всем остальным — дай Бог хорошего здоровья и всего, что можете себе пожелать.
М-сье Буржинский болен? Я его видела примерно около 20 октября, и больше никаких новостей, кроме этой открытки. Мне кажется, он болен. Мой дом находится направо от церкви; там есть маленькая звездочка.
С наилучшими пожеланиями от А. Телин.
Как видим, упоминалась не мадам Буржинская, а господин Буржинский (!). И ни о какой «сломанной руке» речи не шло. Маленькая звездочка — это знак, которым на открытке с видом католического собора от руки помечен дом, где жила Телин. Кроме того, я нашел в архиве, что в Петербурге в 1860- х годах жил некий Буржинский, член Английского собрания, в котором состоял и дед Верховского, уже упоминавшийся Н. Н. Колошин. Может быть, их знакомство тоже сыграло свою роль в будущих событиях.
Автор: — Поздравляю с блестящим решением исторической загадки! Никакого сомнения — этот Луи на самом деле Людвиг Казимирович. Между тем я для вас приготовил разгадку и первой части его фамилии. Тривдар— это обозначение польского фамильного герба, родовой знак. Каждый польский род имел свой боевой клич (такой как Долэнг, Домброва, Пилява, вероятно, и Тривдар), и «родовой символ стал узнаваться и называться по нему… Род мог быть любого размера и мог насчитывать сотни отдельных семей» [424]. Я основательно обследовал польские геральдические сайты и кое-что нашел по поводу этого Тривдара [425].
Буржински/й/ был родовитый шляхтич и этим гордился. Поэтому он и присовокупил к своей фамилии эту приставку.
Помните, Суворов звался Суворов-Задунайский, вот и здесь мы имеем дело с усложнением фамилии ради придания ей большей значимости. Ибо Буржинских в Польше хватает, но лишь немногие, как я полагаю, имеют право на такой родовой знак.
Мой друг, сербский писатель Никола Живкович, сделал широкий жест: подарил мне книгу «Сумерки одной автократии», правда, такую ветхую, что она рассыпалась при малейшем прикосновении, но сейчас, благодаря стараниям проф. Райко Буквича, нашедшего в Белграде талантливого реставратора, книгу даже приятно взять в руки.
Ю. Сербский: — Сомнения мои до конца не развеяны. Польские паны всегда плохо относились к православной России, и не подложил ли, часом, «свинью» этот шляхтич? Воспоминания его (спасибо вам за копию) [426] — это в основном рассуждения об отношениях русских к католикам, об истории России, о панславизме, о виновности министров Извольского и Сазонова. У меня сложилось впечатление, что он был ярый католик, следовательно, враг православия. Кстати, в двадцатые годы в Европе объявился некий монсеньор Буржинский, тоже ярый католик, о чем есть печатные свидетельства. Может быть, это «наш»?..
Автор: — Действительно, большинство Буржинских происходили из польской шляхты. Но, с другой стороны, по крайней мере двое из них оставили в русской истории добрый след. В словаре «Брокгауза и Ефрона» упоминается Павел Васильевич Буржинский (1858–1926), выпускник Царскосельской гимназии, с 1911 года— профессор фармакологии в Психоневрологическом институте в Петербурге. В Первой мировой войне отличился Иван Васильевич Буржинский, подполковник, Георгиевский кавалер.
Между прочим, в некоторых случаях носитель этой фамилии являлся потомком древнего русского княжеского или боярского рода. В заслуживающих внимание очень старых документах Буржинские упоминаются как знатные выходцы из русского владимирского духовенства XVI–XVII веков, имевшие существенную государеву привилегию. Первые корни фамилии можно найти в реестре переписи населения Древней Руси в период правления Ивана Грозного. В ряде случаев эта фамилия перешла от предка-священнослужителя, а тот ее получил по выпуску из семинарии, по воле духовного руководства.
Мы начали эту главу с неоднозначных рассуждений барона Таубе. А что мы знаем о нем самом?
Барон Таубе Михаил Александрович (1869–1961, Париж) принадлежал к старинному роду, известному с XIII века. Согласно семейному преданию, в 1221 году из епископства дерборн (Вестфалия) в Лифляндию пришли братья Дитрих и Иоганн, ставшие родоначальниками рода Таубе в Прибалтике. Род разделился на множество ветвей.
С 1892 по 1917 год М. Таубе был причислен к Министерству иностранных дел; работал в юрисконсультской части. Товарищ министра народного просвещения (с 1911); несколько месяцев временно управлял министерством. Впоследствии— сенатор, тайный советник, член Государственного Совета по назначению. Являлся почетным членом Московского археологического института (1912) и Псковского археологического общества (1916), а также действительным членом Императорского Исторического общества. Автор научных работ, посвященных происхождению русского государства и крещению Руси, взаимоотношениям Руси и католической церкви. С 1917 года в эмиграции.
Однако у его трудов была и закулисная сторона. В Нижегородском архиве я нашел документ, удостоверяющий, что признанный германофил барон М. А. Таубе исподтишка служил английским интересам. Как явствует из следственного дела бывшего белогвардейца К. С. Якубовского, в 1927 году барон, живя в Германии, вел секретные переговоры с гетманом Скоропадским по заданию англичан. Не исключено, он был завербован задолго до описываемого события. Соответствующие сведения содержатся в трофейных документах, вывезенных после войны из Германии в Москву.
Чекисты прицепились к словам Якубовского, что по возвращении в СССР из белой эмиграции ему было поручено встретиться в Одессе с бароном Таубе. Встреча не состоялась, но слово не воробей, Якубовскому все равно поставили барона в вину и расстреляли в тридцать восьмом. Подозревали его и в том, что в Крыму он был личным шофером Врангеля.
В 1955 году, когда дело пересматривали, горьковские чекисты обратились в Москву за справкой о Таубе. Вот документ, извлеченный мною из дела Якубовского:
Секретно.
Архивная справка.
5 сентября 1955 года.
В документальных материалах Центрального государственного Особого архива СССР имеются следующие сведения о ТАУБЕ Михаиле Александровиче.
ТАУБЕ Михаил Александрович упоминается в агентурных донесениях Имперскому комиссару по наблюдению за общественным порядком, г. Берлин, за 1921–1927 годы и в материалах фонда «Белоэмигрантское объединение русских профессиональных союзов, г. Берлин».
Согласно донесению, основанному на сообщении белоэмигрантской газеты «Голос России» № 768 от 21.9.1921, барон Таубе был членом монархического клуба, существовавшего в Берлине. Согласно обзору о «деятельности белоэмигрантов» 1921 года сенатор барон Таубе Михаил Александрович присутствовал на Рейхенгальском монархическом Конгрессе белоэмигрантов. ТАУБЕ был избран членом «постоянно действующего совета» «Монархического объединения». Председателем этого «совета» был князь Волконский. ТАУБЕ был членом «высшего монархического совета», присутствовал на конференции конституционных монархистов, которое состоялось в Берлине 25.3.1922 под названием Конгресс деятелей будущей России. 7 декабря 1925 года в Мюнхене под председательством великого князя Николая Николаевича состоялось заседание русских монархистов, на котором присутствовало 27 делегатов. Среди присутствовавших был барон ТАУБЕ.
Согласно агентурному донесению от 6.10.1927 профессор барон Таубе по поручению англичан (Хирста или Дитерлинга — Hearst, Deterling) пытался склонить гетмана Скоропадского на переговоры с англичанами.
Таубе М. А. проходит по списку членов Союза русских судебных деятелей за границей.
