Психиатрические эскизы из истории. Том 2 - Ковалевский Павел Иванович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
Сам Наполеон признает, что план его военных действий против Австрии был одним из лучших и выполнен им блестяще. И на этот раз Австрия потеряла и должна была смириться. Правда, обновленная австрийская армия дала Наполеону хороший урок под Асперном, но битва под Ваграмом показала, что австрийцы пока еще дети и Наполеон – все тот же великий гений, каким он был и раньше. При этом, однако, Наполеон понес величайшую потерю в лице своего маршала Ланна. Говорят, что на смертном одре Ланн решился сказать своему другу то, чего никто не считал возможным сказать: «Армия утомилась бесцельным кровопролитием, а французский народ более не расположен истощать свои последние силы. Он понимает, что проливает свою кровь и разоряется не ради принципа, а единственно только для удовлетворения ненасытного наполеоновского честолюбия…»
В самой армии Наполеона слышался ропот. Постоянные передвижения не позволяли войскам хорошо награбить и сохранить награбленное, и молодые воины оставались столь же неимущими, как и пришли. Это не могло не породить в них неудовольствия. Не менее были недовольны и маршалы. Они, напротив, слишком много награбили, но только все это для них было бесполезно, так как они не имели времени, за войною, воспользоваться благами своих богатств. Многомиллионное состояние Массены не избавляло его от необходимости подвергать себя на поле сражения серьезным лишениям и опасностям, хотя он открыто говорил, что предпочел бы приятную и покойную жизнь славной смерти.
Подобно своему полководцу, французские войска стали слишком самонадеянными, а это черта в войсках часто ведет к дезорганизации и нарушению дисциплины. Так это и было. В отряде Бонапарта, например, обнаружено было открытое ослушание. Являясь превосходной машиной, армия билась в целом блестяще, но остальные ее части отдельных ее элементов утратили свою прежнюю суровую доблесть. Они считали теперь победу, грабеж и кутежи чем-то вроде законного вознаграждения за понесенные ими труды. Ко всему этому для Наполеона явилась еще одна неприятность. Хотя австрийские войска были и разбиты, однако император Франц не считал себя побежденным и решил вести войну до последней возможности. Это не входило в планы Наполеона, почему он искренне желал мира и стал его добиваться. К этому был еще и другой повод.
Наполеон уже давно решился развестись с Жозефиной, чтобы дать империи наследника и прочнее закрепить за наполеонидами приобретенное ими положение. Разумеется, не в духе Жозефины было без боя отказаться от своего положения. Слезы и сцены были ее орудием защиты. Однажды Жозефина на вопрос, поставленный Наполеоном прямо, отвечала: «Что же ты хочешь, чтобы я тебе сказала… Если твои братья, твои министры, весь мир против меня, а у меня лишь один защитник, который может меня отстоять, и этот защитник – это ты!» – «Я один у тебя защитник, – воскликнул Наполеон, – хорошо, я им и останусь!» Эта вспышка у Наполеона вскоре была, забыта, и теперь он очень настойчиво стремился к осуществлению своей мечты. Еще во время эрфуртского свидания Наполеон желал подготовить Александра к своему предложению. Теперь он повторил его формально. Александр не желал этого брака, но нужно было отказ облечь прилично. Было заявлено, что великая княжна еще слишком молода и что вообще брак есть дело чувства и симпатии, поэтому предложение не отстраняется, а только лишь исполнение его откладывается. Для Наполеона же промедление равнялось отказу, тем более, что он знал истинное положение дела. Поэтому, записав это в счет императору Александру, Наполеон обратил свои взоры на одну из принцесс австрийского царствующего дома. При таком положении дела Жозефине ничего не оставалось, как, для блага отечества, добровольно отказаться от брака, добровольно также отказался от всяких своих прав и усыновленный Евгений Богарне.
Мир с Австрией был заключен. Вместе с этим сделано было предложение эрцгерцогине Марии Луизе и предложение принято. Церковный брак был торжественно совершен в большой галерее Луврского дворца в присутствии блестящего собрания; но при этом не обошлось и без маленькой неприятности: все двадцать семь кардиналов, живших в то время в Париже, блистали своим отсутствием при бракосочетании. Разумеется, все эти кардиналы были изгнаны из Парижа, лишены своих доходов и права носить красное кардинальское облачение – почему они и известны стали под именем черных кардиналов.
Несмотря на неимоверное число занятий, дела, неприятности и проч., Наполеон, еще будучи женихом, воспылал нежною страстью к Марии Луизе и, став мужем, окружил ее заботою, ласкою, любовью и роскошью. Особенно был нежен и ласков Наполеон, когда узнал, что ему скоро предстоит быть отцом. Все существо Наполеона, казалось, совершенно переменилось. До самого момента разрешения Марии Луизы он был для нее преданным, любящим и верным мужем. Рано утром 20 марта 18 11 г. Наполеону доложили, что императрица мучается родами и что, вследствие неправильного положения плода, приходится выбирать между смертью матери и плода. Наполеон ни на секунду не задумался приказать: заботиться исключительно только о матери. Роды окончились, однако, благополучно, и у Наполеона явился наследник. Теперь у Наполеона были смысл и цель к жизни. Теперь он знал, для кого и для чего он работал. Европа должна была готовиться к новой войне. Из уст Наполеона стало срываться выражение: «Император материка Европы». Уже в марте месяце было снаряжено две флотилии – в Сицилию и Египет и в Ирландию. Передают о следующих словах, сказанных при этом Наполеоном: «Спрашивают, куда именно мы идем и где поставлю я новые Геркулесовы столбы? Мы сперва покончим Европу, а затем, подобно разбойникам, отбивающим добычу у другой разбойничьей шайки, сравнительно менее храброй, ударим на Индию». Около этого времени баварский посланник говорил Наполеону о желании сохранить мир. На это он услышал в ответ: «Через каких-нибудь три года я буду властелином всего земного шара». Моллиен докладывает Наполеону о расстройстве финансов Франции и несвоевременности войны. На это Наполеон отвечает: «Напротив, расстройство финансов само по себе уже является побудительным поводом к войне».
Наполеон ясно сознавал, что с императором Александром ему придется столкнуться. Ему хотелось это столкновение устранить заключением брачного союза, причем, разумеется, он рассчитывал подчинить себе мягкого и уступчивого Александра. Но эти мечты не оправдались. Приходилось силою устранить препятствие, стоящее на пути его всемирного владычества. Разумеется, император Александр тоже видел и понимал Наполеона. Расставшись дружески в Эрфурте с Наполеоном, Александр немедленно же передает заверение Англии, что он вовсе не намерен выступать против нее враждебно, тем более, что Финляндия вскоре была в русских руках. Точно так же и во время войны с Австрией Наполеон не имел никакой осязательной поддержки от России. Швеция, в которой главным действующим лицом был Бернадот, не только не представляла вассальных отношений к Франции, а, напротив, сблизилась с Россией и готова была ей помогать, имея в перспективе за это присоединение Норвегии. Наконец, Александр, не видя ничего от Наполеона, кроме враждебности и противодействия его предприятиям на благо России, издал указ, по которому воспрещается ввоз колониальных товаров под нейтральным флагом, а также ввоз предметов роскоши из всех стран, как-то: бронзы, шелковых товаров, лент, кружев и в особенности вина. Эта мера, примененная официально ко всем странам, на деле направлена была исключительно против Франции. Неудивительно, если, узнав об этом, Наполеон произнес: «Я предпочел бы пощечину». Разумеется, все еще это не могло служить достаточным поводом к войне для всякого человека, только не для Наполеона. Прежде всего, это наносило жестокую рану его самолюбию, во-вторых, Александр стоял на пути ко всемирной славе Наполеона и потому его нужно было уничтожить. И Наполеон принялся за это дело. Вскоре в голове Наполеона план кампании был готов, и теперь он был достоин своего гения. Стратегические комбинации Наполеона в это время были грандиознее, чем когда-либо, хотя в самой личности уже заметны были перемены. Человек не вечен, и время, несомненно, оставляет на нем свои следы. «Он сильно пополнел, и все его движения, утратив прежнюю живость и угловатость, сделались до чрезвычайности медленными. По временам у него обнаруживались проявления повышенной чувствительности, истолковывавшиеся компетентными людьми в смысле симптомов истерики, но, вообще говоря, преобладающее настроение оказалось вялым. У него уже начинали проявляться первые признаки мучительной болезни (затруднительного мочеиспускания), которая вскоре достигла полного своего развития. Быть может, поэтому император имел всегда утомленный вид. Ему случалось приходить также и в возбуждение, но оно зачастую вызывалось до смешного ничтожными причинами. „Вид у него остался в достаточной степени внушительным и величественным, но во взоре его не замечалось прежней живости и прежнего огня. Он производил впечатление больного, равнодушного ко всему окружающему“ (Слоон). Другой раз, напротив, Наполеон предается какому-то фатализму. „Судьба его должна совершиться. Ему кажется, что в его жизни должна быть какая-нибудь развязка. Пятый акт его драмы должен разыграться в Москве, а затем можно отдохнуть! Западная цивилизация будет тогда упрочена…“ „Удивительный человек! – говорил Нарбонн после аудиенции у Наполеона. – Удивительный человек! Когда разговариваешь с ним, кажется, что находишься между Бедламом и Пантеоном!“ (Пеэр, 604). Военные специалисты считают важною ошибкою со стороны Наполеона прежде всего то, что он начал войну с Россией в конце июня, когда оставалось всего лишь три месяца до зимы. Далее, немалою ошибкою почитают и то, что он впереди всех войск пустил кавалерию. Она съела все пищевые запасы, и следующие партии не могли следовать своевременно и в надлежащем порядке. Подвоз пищевых продуктов сделался невозможным. Армии уже в начале похода пришлось голодать. А что было дальше, то показал исход кампании.
