Другая история Руси. От Европы до Монголии - Валянский Сергей Иванович (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
«В числе тех, которые пришли под защиту этого царя (Узбека), находится и туркский народ у пределов его на крайнем севере. Он в нищете вследствие бедственного существования, ибо это кочевники, а не оседлые люди, у которых есть посевы, сильная стужа губит их скотину. [54] Это тупоумный и жалкий народ, у которого нет ни привязанности к какой-либо вере, ни проницательности ума…
В еде они не отличают скверного от не скверного и запрещенного от дозволенного. Когда в иные годы они находятся в стесненных обстоятельствах, они продают своих детей, чтобы на выручку с них прокормить себя, и говорят: „лучше остаться в живых и нам и дитяти, чем умирать нам и ему“.
Что же касается городов Черкасских, Русских и Ясских, то у них всего очень много. Там много меду белого цвета, приятного на вкус, лишенного остроты. В настоящее время между ними уже распространен ислам (?) и засиял над странами их свет правоверия.
Первый из царей, принявший мусульманскую веру был Барке, сын Джучи (Дуче, герцога) сына Чингисхана (папы римского), и от него заблистали и свернулись в свитки покрывала мрака в большей части их народа, за исключением лишь немногих редких случаев. Хотя Кипчаки одержали верх над ратями Черкасов, Русских, Маджаров (мадьяров?) и Ясов (румын), но эти народы похищают детей их и продают их…
В древности (в древности! — когда же это все написано?) это государство было страною Кипчаков, но когда им завладели татары (жители Татр), то Кипчаки сделались их подданными. Потом татары смешались и породнились с Кипчаками, земля одержала верх над природными и расовыми качествами татар и все они стали точно Кипчаки, как будто они одного с ними рода. Таким образом, долгое пребывание в какой-либо стране и земле заставляет натуру человеческую уподобляться ей и изменяет прирожденные черты согласно ее природе.
Сербы и булгары ухаживают за султаном Кипчацким, вследствие великой власти его над ними и опасения взыскания за вражду их по случаю близости их от него. [55] Константинополь в соседстве земель царя Кипчаков, с которым царь Румский в постоянной ссоре и в бесконечных пререканиях».
Уместно вспомнить, что все Крестовые походы из Западной Европы проходили через Константинополь или по согласованию с ним, а 4-й поход привел к захвату самого Константинополя. Разумеется, у Византийских императоров был повод опасаться «Дейчского», германского императора, о чем и пишет Омари, если правильно понимать прочитанное.
«Царь Румский, несмотря на возгорание огня его и на множество защитников и пособников, боится притеснения и злобы царя Кипчацкого, снискивает расположение его посредством ухаживаний и всячески затягивает дела с ним от времени до времени. Такое отношение Рума к царям этих стран не прекращалось с тех пор, как сыновья Чингисхана стали править их землею (с 1204 года). Постоянно происходило между ними то возобновление договоров и заключение дружбы, составление союзов между ними или приношение подарков от царя Румского к хану царства Кипчацкого».
При правильном определении места Дешт-Кипчакии как земель северного Причерноморья, подчиненных германскому императору, оказывается возможным определить и действительное место трех городов, которые мы находим у мусульманских писателей под названием Сарай: Сарай-Бату, Сарай-Берке и Новый Сарай. Сарай-Бату — это Сарай Бати (папы), Ватикан; Сарай-Берке, что по-немецки звучит как Сарай-Бург, а в переводе на русский язык значит Царьград; и Новый Сарай — это Босна-Сарай, как по-турецки и до сих пор называется столица Боснии, Сараево.
Между тем имеется немало «Сараев» и на Волге: Саратов, Саранск, Царицыно и другие сходные. Надо еще научиться различать летописные «Сараи» между собой.
Сарай-на-Волге
Вот что сообщает о столице Дешт-Кипчакии, городе Сарае арабский писатель Ибн-Араб-шах («Сын Арабского Шаха»):
«При содействии этих сеидов Сарай сделался средоточием науки и рудником благодатей. В короткое время в нем набралось здоровая доля ученых и знаменитостей, словесников и искусников, и всяких людей заслуженных, подобная какой не набиралась никогда ни в разных частях Мазра (неизвестно, что такое), ни в деревнях его. Между построением Сарая и разрушением его и тамошних мест прошло 63 года. (А крестоносцы владели Царьградом около 60 лет, от 1204 до 1263). Это был один из величайших городов по своему положению и населению. Рассказывают, что у одного из вельмож его сбежал невольник и, поселившись на месте, отдаленном от большой дороги, открыл там лавочку и торговал в ней, снискивая себе пропитание. Так прожил этот негодяй около 10 лет и господин его ни разу не встречал его там, не сходился с ним и не видел его вследствие величины города и многочисленности жителей его. Он был на берегу реки, отделившейся от реки Итиль (считаемой за Волгу), относительно которой путники, летописцы и странствователи согласны, что больше ее нет ни одной в числе проточных рек и пресных нарастающих вод. Выходит она из земли Русских и нет от нее никакой другой пользы кроме той, что она радует души (черной икры да осетрины, видать, не попробовал; лишнее доказательство, что автор тут ни разу не был). Впадает она в море Кользумское, хотя оно закрыто и окружено несколькими Персидскими владениями: Гиляном, Мазендараном, Астерабадом, Ширваном. Имя Сарайской реки — Сингиля (а не Ахтуба, как у Волги), через нее переезжают не иначе, как на больших судах, не вступает в нее нога ни пешехода, ни всадника. И сколько рукавов отделяется от этой длинной и широкой реки, а каждый рукав больше Евфрата и Нила!»
Где, спрашивается, этот многолюдный Сарай? Где могучая река? Повторим и другие сообщения об этом городе, традиционно размещаемом историками на берегах Волги:
«Город Сарай, один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами».
Как противовес пышному описанию столицы Дештского царства, совсем иное пишет Омари. Похоже, это совсем другой Сарай:
«Столица тамошнего царя — Сарай. Это небольшой город между песками и рекою. Пребывающий там теперь царь его Узбек построил в нем школу для науки, потому что он очень предан ей и людям ее».
Остается выяснить, об одном ли и том же городе писали все эти авторы, а также, имеют ли отношение к этим описаниям те развалины, что раскопаны в середине XIX века у Волги.
Не имея серьезных объяснений факту возникновения тут столичного города, но не решаясь этот факт отвергать, историки прибегают к таким аргументам. Стольный град, де, появился оттого, что кочевая степь, доставлявшая большое количество скота и шерсти в обмен на ремесленную продукцию города, способствовала развитию ремесла, а караванная торговля Восточной Европы и Средней Азии с Китаем (чего теперь нет), повышала его политический авторитет. И делается вывод: общий рост производительных сил юго-восточной Европы плюс два этих обстоятельства и были основными условиями роста Сарая.
Что ж спорить, в самом деле, возникновение укрепленного поселка средней величины на месте наибольшего сближения Волги с Доном было, конечно, неизбежно. Но вполне понятно также, что первый и главный путь в Индию шел отнюдь не через Волгу и Самарканд, а по Евфрату вдоль восточного берега Персидского залива. И нечего спорить, что развившиеся со временем торговые сношения Азовских генуэзских колоний по северному отрогу Шелкового пути через те развалины, которые называют ныне Сарай-Берке и Сарай-Бату между Волгой и Ахтубой, действительно, вполне могли идти до Бухары, Самарканда и Ташкента. Но вот свой товарообмен тут большим быть не мог, так как в этих местах нет никаких дорогих диковинок. И никакого особого стратегического значения эта местность не имеет даже и сейчас! Тем более не могла она его иметь в прошлом, в силу абсолютного безлюдия окружающих территорий.
