Собрание сочинений. Том 5 - Маркс Карл Генрих (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗

Народ не платил добровольно, «потому что полагал возможным выждать, действительно ли и в каком размере собираются привлечь его денежные средства». Иными словами: никто не платил добровольно, потому что каждый выжидал, когда и в каком размере его заставят платить. Осторожный патриотизм! В высшей степени сложный вид доверия! II вот на том «обстоятельстве», что позади голубоглазого, сангвинического добровольного займа стоит теперь мрачный, ипохондрический принудительный заем, г-н Ганземан «основывает надежду, что все в меру своих сил сделают добровольные взносы». По крайней мере, теперь самые закоренелые скептики расстанутся со своей неосведомленностью и убедятся, что государственная власть в самом деле серьезно нуждается в деньгах, а все зло, как мы уже видели, заключалось в этой тягостной неосведомленности. Если вы сами не дадите денег, то у вас их возьмут, а это создаст большие затруднения и для вас, и для нас. Мы надеемся поэтому, что ваше доверие перестанет быть столь чрезмерным и, вместо пустозвонных фраз, выльется в звонкие талеры. Est-ce clair?^{93}

Какие бы «надежды» г-н Ганземан ни возлагал на это «обстоятельство», однако скептицизм его пенсильванцев заразил и его, и он чувствует себя вынужденным прибегнуть к еще более сильным возбуждающим средствам, чтобы подхлестнуть доверие. Доверие, правда, существует, но никак не хочет проявиться. Необходимы возбуждающие средства, чтобы вывести его из этого скрытого состояния.

«Но чтобы создать еще более сильный стимул к добровольному участию в займе» (чем перспектива принудительного займа), «в § 1 проектируется выплата по займу 3¹/₃ % и устанавливается срок» (1 октября), «до которого еще будут приниматься взносы по добровольному 5 % займу».

Таким образом, г-н Ганземан устанавливает премию в 1²/₃ % за участие в добровольном займе. Теперь-то уж наверняка патриотизм превратится в наличные деньги, сундуки сразу откроются и золотые потоки доверия польются в государственную казну.

Г-н Ганземан, конечно, находит «справедливым» платить богатым людям на 1²/₃ % больше, чем малосостоятельным, у которых только насильно можно будет отнять самое необходимое. В наказание за свое не слишком благополучное имущественное состояние они, сверх того, еще должны будут нести издержки, связанные с обжалованием.

Так сбывается библейское изречение. Имущему дано будет, а у неимущего отнимется.

II

Кёльн, 29 июля. Ганземан-Пинто, как некогда Пиль для хлебных пошлин, изобрел «скользящую шкалу»^[157] для недобровольного патриотизма.

«В отношении процентного размера обязательного участия в займе», — говорит наш Ганземан в своей мотивировке законопроекта, — «принята прогрессивная шкала, ибо ясно, что возможность располагать деньгами возрастает в арифметической прогрессии к размеру состояния».

С увеличением состояния увеличивается и возможность располагать деньгами. Иными словами: чем больше денег имеется в распоряжении, тем большим количеством денег можно распоряжаться. Пока что это все верно. Но что возможность располагать деньгами возрастает только в арифметической прогрессии даже тогда, когда размеры состояния составляют геометрическую прогрессию, — это открытие Ганземана, которое создаст ему большую славу среди потомков, чем положение Мальтуса, что жизненные средства растут только в арифметической прогрессии, тогда как население увеличивается в геометрической прогрессии.

Если, таким образом, различные размеры состояния относятся друг к другу, например, как 1, 2, 4, 8, 16, 32, 64, 128, 256, 512, то, согласно открытию г-на Ганземана, возможность располагать деньгами возрастает как 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7. 8, 9, 10.

Несмотря на кажущийся рост обязательного участия в займе, возможность располагать деньгами, по мнению нашего экономиста, падает в той же мере, в какой увеличивается состояние.

В одной новелле Сервантеса^[158] мы находим величайшего испанского финансиста в сумасшедшем доме. Он открыл, что государственный долг Испании был бы уничтожен, если бы «кортесы приняли закон, согласно которому все подданные его величества от 14 до 60-летнего возраста обязаны один день в месяц питаться хлебом и водой, причем выбор этого дня предоставляется им самим. А расход на фрукты, овощи, мясо, рыбу, вино, яйца и бобы, которые были бы потреблены в этот день, должен быть исчислен в деньгах, и эти деньги, под страхом наказания за нарушение присяги, должны сдаваться все до последнего гроша его величеству».

Ганземан сокращает процедуру. Он предлагает всем своим испанцам, имеющим 400 талеров годового дохода, изыскать один день в году, когда они могут отказать себе в 20 талерах. Малосостоятельным он предлагает, согласно скользящей шкале, воздержаться в течение 40 дней почти от всякого потребления. Если за время между августом и сентябрем они не найдут 20 талеров, то в октябре их разыщет судебный исполнитель, ибо сказано: Ищите да обрящете.

Проследим дальнейшую «мотивировку» нашего прусского Неккера.

«Всякий доход от промыслов в самом широком смысле этого слова», — поучает он нас, — «т. е. вне зависимости от того, подлежит ли он обложению промысловым налогом, подобно доходам врачей и адвокатов, может учитываться только за вычетом производственных расходов, включая подлежащие уплате проценты по долгам, ибо только таким образом определяется чистый доход. По той же причине не принимается во внимание и промысловый оборотный капитал, в том случае, если исчисляемый на основании дохода размер займа выше, чем если бы его стали исчислять на основании оборотного капитала».

Nous marchons de surprise en surprise^{94}. Доход может быть определен только за вычетом оборотного капитала, ибо принудительный заем может и должен быть не чем иным, как чрезвычайной формой подоходного налога. А расходы по предприятию имеют такое же отношение к доходу промышленника, как ствол и корень дерева — к его плодам. И вот по той причине, что обложению подлежит только доход, а не оборотный капитал, облагается именно оборотный капитал, а не доход, в тех случаях, когда это выгоднее для казны. Г-ну Ганземану поэтому совершенно безразлично, «каким образом будет исчислен чистый доход». Его интересует лишь, «каким образом будет исчислен наибольший доход» для казны.

Г-н Ганземан, покушающийся на оборотный капитал, подобен дикарю, срубающему дерево, чтобы завладеть его плодами.

«Таким образом, если» (статья 9 законопроекта) «сумма займа, исчисленная на основании промыслового оборотного капитала, выше суммы, исчисленной на основании десятикратной суммы дохода, исчисление производится по первому способу», и тогда «принимается во внимание» сам «промысловый оборотный капитал».

Следовательно, каждый раз, когда казне заблагорассудится, она может в основу своих требований класть состояние, а не доход.

Народ требует обследования таинственной прусской государственной казны. На это бестактное требование министерство дела отвечает тем, что оставляет за собой право заглянуть проницательным взором во все торговые книги и составить инвентарную опись имущественного состояния всех граждан. Конституционная эра в Пруссии начинается тем, что не народ контролирует состояние государственного имущества, а, наоборот, государство контролирует имущественное состояние граждан. Так предоставляется полный простор для наглого вмешательства бюрократии в сферу гражданских связей и частных отношений. В Бельгии государство тоже прибегло к принудительному займу, но оно скромно удовлетворяется налоговыми списками и ипотечными книгами, имеющимися официальными документами. А министерство дела переносит спартанский дух прусской армии на прусскую политическую экономию.

Правда, в своей «мотивировке» Ганземан пытается успокоить граждан разными приятными словами и дружелюбными уговорами.

«В основу размещения займа», — нашептывает он им, — «положена самооценка». Все, «что может вызвать неприязнь», не будет допускаться.