Имам Шамиль - Казиев Шапи Магомедович (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации TXT) 📗
Стало ясно, что пора принимать окончательное решение. Сподвижники имама согласились принять условия князя, но потребовали, чтобы деньги были выданы мелкой серебряной монетой. Так выкуп мог выглядеть более значительным, чем был на самом деле.
В тот же день княгиням было объявлено, что они свободны. Дело было лишь за тем, чтобы согласовать все условия обмена и подготовить их отъезд. Бывшие пленницы дали волю слезам. К ним присоединились и жены Шамиля, которые за восемь месяцев почти сроднились с княгинями и их детьми.
ОБМЕН
В Ведено началась суматоха. Солдаты-перебежчики мастерили для княгинь невиданные в горах четырехколесные арбы. Женщины чинили их одежду, мыли и наряжали детей, обменивались с княгинями подарками.
В мечетях возносились благодарственные молитвы. Начали съезжаться знаменитые наибы и почетные гости. Прибыл Гази-Магомед со своей красавицей-женой. Приехал и Магомед-Шапи, заметно возмужавший и остепенившийся. Ему было разрешено составить отдельный конный отряд из своих сверстников.
В Хасавюрт стекались купцы. Чавчавадзе менял собранное золото на мелкое серебро. Серебра не хватало, и князь послал к Шамилю спросить: нельзя ли последние пять тысяч отдать золотом? Имам согласился.
Серебро пересчитывали Хаджияв и купец Муса Казикумухский. К досаде Чавчавадзе продолжалось это несколько дней. У казначея кружилась голова от бесконечных десяток и сотен. Деньги он складывал в отдельные мешочки и ставил на них печать, а Грамов прикладывал свою. Теперь Хаджияв и сам был рад, что считать пришлось только сорок тысяч, а не миллион.
Наконец все было улажено. Княгиням были подарены ковры и кубачинские украшения, а их сыновьям — черкески и кинжалы. Вереница телег выехала из Ведено и направилась к Мичику по заранее исправленным дорогам. Кучерами на них были беглые солдаты.
Следом двинулся живописный конвой имама. Как обычно, Шамиля сопровождали две сотни отборных мюридов, проверенных в битвах со времен начала его имамства. Эскорт был хорошо одет, прекрасно вооружен и почти все мюриды имели на груди ордена за подвиги. Одна сотня, развернув знамена, стройными рядами двигалась впереди имама, другая следовала сзади, чередуясь с первой в пении стихов из Корана.
Рядом с имамом ехали его сын Гази-Магомед и Даниял-бек, вырядившийся по такому случаю в генеральскую шинель.
Следом за эскортом Шамиля двигался 5-тысячный кавалерийский отряд горцев.
Когда прибыли к месту размена, по ту сторону Мичика уже ждала колонна царских войск.
Шамилю поставили белый шатер, а перед ним, на треноге, подзорную трубу. Он видел русский лагерь, но люди в нем были чем-то опечалены и не похоже было, что готовилось торжество.
Обсудить последние приготовления прибыл Грамов. Он просил Шамиля произвести обмен как можно спокойнее и воздержаться от салютований, как это принято у горцев в честь замечательных событий. Просьбу свою он объяснил трауром по случаю неожиданной кончины государя императора Николая I.
Шамиль выразил свои соболезнования и заверил, что с его стороны все будет тихо, если все будет точно исполнено со стороны Чавчавадзе.
Обмен состоялся 10 марта 1855 года. Приняв все предосторожности, стороны сошлись у реки.
Гази-Магомед поздоровался с князем Чавчавадзе и сказал, что о семействе его имам заботился как о своем. А неудобства, если они были, проистекали единственно от неумения обращаться со столь знатными особами. Чавчавадзе отвечал, что о добром отношении имама знает из писем княгинь, за что его и благодарит.
Затем пленницы были переданы князю, а Джамалуддин оказался в объятиях брата.
Пленницы не верили собственному счастью и не находили слов от волнения. Только дети спрыгнули с повозки и бросились к отцу с криками "папа!".
Взволнован был и Джамалуддин. Он узнал брата Гази-Магомеда, смутно припоминал остальных родственников и все искал глазами отца. Но тут к нему бросился Магомед-Шапи, который родился после его пленения, и теперь они встретились впервые.
Оставив Хаджиява с Грамовым завершать обмен пленными и денежные расчеты, братья подвели Джамалуддину белого коня с дорогим седлом и вместе помчались к отцу.
Их встречали радостные мюриды, и все старались пожать руку Джамалуддину. До палатки оставалось совсем немного, когда Гази-Магомед осадил коня и попросил Джамалуддина переодеться. Узел с горской одеждой был приторочен к седлу Магомед-Шапи. Джамалуддина стеной окружили конные мюриды. И вскоре перед ними предстал статный джигит в красивой черкеске и при отличном оружии. Когда он вскочил на коня, трудно было поверить, что Джамалуддина столько лет не было в родных горах. Единственным его отличием был пистолет новой пистонной системы, тогда как горцы все еще пользовались кремневыми.
Магомед-Шапи уложил мундир поручика в хурджин, помчался обратно к реке и перебросил хурджин на другую сторону Мичика. Тогда он не знал, что в будущем сам облачится в подобный мундир.
Шамиль встретил сына сдержанно, но, обняв Джамалуддина, долго его не отпускал. Сын поцеловал руку отца и встал рядом со своими братьями. Затем мюриды привезли и племянника Гамзат-бека, который, как и Джамалуддин, 15 лет был в аманатах. Шамиль долго смотрел на них, с трудом сдерживая чувства, а затем скрылся в своем шатре.
Когда обмен благополучно завершился, Шамиль велел пригласить к себе Грамова. Имам подарил ему золотые часы, усыпанные бриллиантами, и пообещал отпустить его, если тот ненароком попадет в плен к горцам.
К вечеру процессия двинулась в сторону Ведено. Выждав, пока Мичик скроется за высоким холмом, мюриды дали волю чувствам. Пальба, джигитовка и музыка сопровождали отряд по всему пути. Тысячи людей выходили навстречу имаму и его сыну, поздравляя с возвращением и восхваляя Всевышнего за явленное чудо.
БЫВШИЕ ПЛЕННИЦЫ
В Куринском укреплении, куда привезли княгинь, был траур, но лица спасенных выражали счастье. Офицеры крестились, а их жены и местные казачки рыдали, глядя на трогательную процессию. В церкви шли благодарственные молебны, а сослуживцы князя считали своим долгом засвидетельствовать княгиням свое восхищение их мужеством.
Отдохнув и оправившись от перенесенных невзгод, княгини отправились через Дербент и Елисаветполь в Тифлис, который встретил их торжествами. Через месяц они выехали в Москву, где наконец смогли утешить свою мать Анастасию и сестру Надежду, в замужестве — Писареву. Затем они приехали в Петербург, чтобы выразить свою бесконечную признательность новому государю Александру II. Император и императрица тепло приняли княгинь, пригласили вместе отобедать, одарили бывших пленниц и даже помогли князю Чавчавадзе поправить денежные дела, пришедшие в упадок после разорения имения.
Мадам Дрансе больше не желала испытывать судьбу и поспешила уехать в Париж, к матери и сыну. Там она заработала больше, чем могла получить гувернантка в России, издав свои воспоминания "Восемь месяцев в плену у Шамиля". Книга стала популярной, вызвав интерес к Шамилю и борьбе горцев Кавказа. С особым вниманием книгу прочел А. Дюма-отец, решивший при первой возможности посетить Кавказ.
Книга была переведена на русский язык и издана в 1858 году в Тифлисе. Четверть гонорара от продажи книг мадам Дрансе пожертвовала на выкуп пленных.
Официальная версия обмена была опубликована в газете "Русский инвалид" и вошла затем в многочисленные мемуарные издания.
