Звезды царской эстрады - Кравчинский Максим Эдуардович (книги онлайн без регистрации полностью txt, fb2) 📗

Кроме того, в годы войны Юрий Спиридонович по нескольку раз посещал Прагу, Варшаву и столицы других оккупированных нацистами государств, где при случае выступал перед русской (и не только) аудиторией. Певица Варвара Королева вспоминала: «Юрия Морфесси я встретила в Праге в 1943 году. Я приехала давать там концерты. А Ю. Морфесси пел там раньше меня. Потом, после конца войны, в лагере для Д. П. в Фюссене, под Мюнхеном, опять встретила Ю. Морфесси. От этого былого красавца и замечательного певца ничего не осталось. На сцену вышел старик. Но фрак он носил по-старому – хорошо…»

По информации одесского публициста В. М. Гридина, осенью 1943 года в берлинской газете «Новое слово» было помещено объявление о «розысках Юрия Морфесси и Пашки Троицкого для работы в ресторане “Медведь”». Состоялся ли ангажемент артистов, доподлинно неизвестно^[53].

О пребывании Ю. Морфесси в Праге – уже весной 1944 года – вспоминает в своих мемуарах Н. Е. Андреев:

«В начале 1944 года в протекторате оказалось довольно много русских, очевидно, пропустили составы с беженцами или с остарбайтерами. Весной был устроен грандиозный концерт. Меня поразила публика. Присутствовали, конечно, гестаповцы и всякие официальные немецкие лица, но их было немного, а примерно тысячи две слушателей были все сплошь русские.

Очень много пели: выступал Печковский, знаменитая певица Варвара Королева… Но больше всего поразил Юрий Морфесси. Он всего за несколько дней до концерта приехал из Берлина и в парикмахерском салоне Васильева громогласно рассказывал, как бомбят Берлин и как он оттуда бежал: “Берлина больше нет”. Даже Васильев вполголоса сказал ему: “Может быть, лучше не говорить такие слова, а то очень многие немцы понимают по-русски”. Морфесси, знаменитый бас, у него есть и свои песенки, цыганские песенки Морфесси, а в тот раз он вдруг спел “Шумел, горел пожар московский” – довольно неожиданный выбор – и когда он спел слова: “Зачем я шел к тебе Россия, Европу всю держа в руках!”, зал просто ахнул: это была полная аналогия с тем, что сделал Гитлер, – попер на Россию, держа всю Европу в руке. Кто-то рядом со мной обернулся и говорит: “Это что, намек?” По-видимому, не один он так понял пение Морфесси, поняло и гестапо. В салоне Васильева передавали шепотом новости: Морфесси предложили немедленно уехать в Австрию, в Вену, а Вену в тот момент страшно бомбили. Он там не погиб, но это была явная месть гестапо за неуместный выбор песни».

Схожие впечатления находим и в работе И. Инова «Литературно-театральная, концертная деятельность беженцев-россиян в Чехословакии»: «С легкой руки Б. И. Тихановича (Борис Иванович Тиханович – известный пражский русский импресарио. – Прим, автора, М. Б.) промелькнул в Праге и ветеран русской вокальной эстрады Юрий Морфесси, некогда знаменитый петербургский исполнитель русских и цыганских романсов, песен. 29 апреля 1944 года он вместе со своей подругой, посредственной молодой певицей, дал в большом зале пражского радио “Весенний концерт”. Публика благосклонно отнеслась к выступлению гастролера и его подруги, партнерши Ады Морелли, а вот второй, организованный русским “опорным пунктом” концерт Ю. Морфесси кончился для артиста плачевно. С большим подъемом и соответствующей жестикуляцией спел он песню “Зачем я шел к тебе, Россия, Европу всю держа в руках!” На следующий день двое сотрудников гестапо подняли перепуганного Морфесси с постели и доставили его в агентство Тихановича. К счастью, Борису Ивановичу удалось убедить гестаповцев в том, что Морфесси пел якобы старинную русскую песню и поэтому ни о какой идеологической провокации не может быть и речи. Это избавило певца от ареста. Гестапо ограничилось тем, что посадило Морфесси и его подругу в поезд и выслало в Вену»^[54].

Женя Шевченко

А вот что вспоминала в своих подготовленных для печати, но до сих пор не опубликованных воспоминаниях певица Женя Шевченко: «Однажды на гастроли приехал легендарный Юрий Морфесси. Выступал он редко, но я о нем слышала от родных, и для меня было большим счастьем попасть на концерт знаменитого артиста. Он вышел на сцену в русском костюме: малиновая косоворотка, широкие штаны и сафьяновые сапоги. Голос был уже, разумеется, не тот, что раньше, когда имя Морфесси гремело в России и Франции, но мастерство осталось прежним. Остался прежним и его чарующий, “со слезой”, бархатный баритон. Боже, как пел этот мастер! Когда он заканчивал свой коронный “жестокий” романс “Я помню вечер” -

В углу от горя рокового

Рыдал я, жизнь свою кляня,

И только с неба голубого

Луна светила на меня

– казалось, что вместе с героем романса, безутешно скорбевшим о смерти любимого существа, рыдал и весь зал… Даже седовласые дамы, давно забывшие утехи молодости, утирали платочками глаза. Я же, шестнадцатилетняя девушка, еще не познавшая бурных “взрослых” страстей, не выдержала и пошла за кулисы. Тетка последовала за мной. Мне хотелось сказать артисту что-то очень хорошее и важное, выразить признательность за его поразительный талант, но, увидев маэстро, окруженного поклонницами, я растерялась и произнесла лишь одно слово: – Спасибо!

Думаю, остальное досказали артисту мои красные от слез глаза. Морфесси взял меня за руку и ласково спросил:

– Тебе понравилось, милая?

– Да, очень… – Мне показалось, что и в его глазах блеснула слезинка. – Грустно, наверное, это последнее мое выступление.

Этот усталый, красивый седой, немного кокетливый человек сказал правду: больше концертов Юрия Морфесси нигде не было.

– А чем ты занимаешься? – между прочим спросил Юрий Спиридонович. – Небось мечтаешь стать певицей?

– Да, да, очень хочу, – с жаром воскликнула я. – Я уже знаю много цыганских романсов.

– Интересно, – он явно заинтересовался. Моя тетка по-своему использовала этот момент, протянув Морфесси визитку:

– Уважаемый Юрий Спиридонович, вам непременно надо послушать мою девочку. Мы имеем честь пригласить вас на ужин в любой угодный вам день.

Маэстро не заставил себя уговаривать и назначил мне день прослушивания. Надо ли говорить, с каким волнением я уходила из театра: ведь меня будет слушать сам несравненный Юрий Морфесси. Общество в тот вечер собралось в нашем доме блестящее. Несколько аристократов, друзей баронессы Мергер, музыканты, красивые дамы. Пришла известная исполнительница русских народных песен Варвара Королева, располневшая, дебелая. С трудом усаживаясь, она заняла сразу два стула и деловито осмотрела приготовленные на столе яства. Как я потом убедилась, она обожала сладкое и могла за один присест съесть сразу два торта. Морфесси со своим гитаристом явился вовремя. Он был очень импозантен в черном фраке с бабочкой и напоминал мне стареющего светского льва. Юрий Спиридонович преподнес баронессе огромный букет белых роз. Я была вне себя от счастья. Говорила всем любезности, кокетничала с мужчинами, приставала к толстой Королевой, чтобы она научила меня русским народным песням. Выпили шампанского. Потом я села за рояль и под собственный аккомпанемент исполнила романс Фельдмана:

О любви я так много слыхала,

Но сама я любви не ищу,

Я любви еще в жизни не знала

И ее знать совсем не хочу…

Сильное волнение мешало мне, в одном месте я даже споткнулась, чуть не забыв слова. Однако, заметив, как внимательно слушает меня Морфесси, приободрилась и закончила романс с пафосом:

Ну; а если полюбишь, не зная,