Ленинград (Героическая оборона города в 1941-1944 гг.) - Михайлов Владимир Дмитриевич (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Утром 14 июля первый эшелон прибыл в Веймарн. Станцию еще не бомбили, выгрузка прошла без особых сложностей. Единственным событием, взбудоражившим всех, было появление низко летевшего небольшого самолета. Пока разобрались, что это наш разведчик, кто-то успел по нему выстрелить. С самолета сбросили вымпел с запиской, в которой сообщалось, что фашистские танки уже в Ивановском, то есть в 10–12 километрах от станции.
По дороге в Ивановское тотчас ушла группа разведчиков под командой бывшего матроса-балтийца, кронштадтского плотника Ф. П. Узелкова. В селе Среднем они столкнулись с фашистами, которых было больше, но Узелков четко организовал бой, сам уничтожил трех гитлеровцев. Оставшиеся в живых бежали из села. Теперь не оставалось сомнений, что уже сегодня или завтра придется принимать бой. Принять его предстояло людям, многие из которых десять дней назад впервые взяли в руки винтовки, а некоторые до сего дня не сделали ни одного выстрела. Рабочие, бригадиры, мастера, начальники участков, цехов, партийные, комсомольские, профсоюзные руководители из числа ленинградских энергомашиностроителей, обувщиков, работников мясокомбината, студенты. Навстречу им двигались уверенные в себе, вымуштрованные, обладающие опытом войны в Европе профессиональные грабители и убийцы…
Так случилось, что политрук одной из батарей артиллерийского полка дивизии Павел Данилович Бархатов, подвижный, рассудительный 34-летний мужчина, сразу после выгрузки остался за старшего. Перед уходом в ополчение Бархатов был начальником отдела кадров Московского райжилуправления. Смолоду он поработал кузнецом, мастером на Волховстрое и Свирьстрое, потом инструктором райкома партии, окончил рабфак, комвуз, начал заниматься в Промакадемии — всего этого уже было достаточно для его возраста, но сам Бархатов, помимо всего прочего, считал себя еще и военным человеком. И не без оснований. Во время советско-финляндского конфликта он добровольцем пошел в армию, начал, как сейчас, политруком батареи, потом стал комиссаром дивизиона, оставался в армии до ноября 40-го года и немало преуспел в артиллерийском деле. Расчеты в их теперешней батарее были составлены по преимуществу из студентов авиационного (ныне авиаприборостроительного) института, не прошедших сколько-нибудь серьезной подготовки, но за те десять дней, что они провели вместе в районе мясокомбината, Бархатов успел научить их самому основному, потренировать и теперь в общем полагался на них. Жаль только, что перед самой погрузкой у них забрали гаубицы и теперь вся батарея состояла из двух 76-миллиметровых орудий, лишенных прицельных приспособлений — панорам.
— Плохо, конечно, но можно целить и через ствол, — утешал Бархатов ребят, тут же объясняя, как это делать.
Сейчас в Веймарне новоиспеченные артиллеристы не без тревоги наблюдали, как к станции (видимо, от Ивановского и Среднего) по одной и группами выбегают смертельно напуганные женщины, работавшие где-то у Луги на окопах:
— Фашисты там!
К Среднему уже уходили подразделения сформированного на «Электросиле» 1-го полка 2-й ДНО. Бархатов получил приказ поставить орудия на позиции сразу за станцией и собрался тут же его выполнить, но потом вдруг подумал о том, что заслон на дороге к Ивановскому пока еще слабый, а если фашисты сомнут и его батарею, они сразу ворвутся на станцию, откроют огонь по эшелонам, которые все прибывают… Представив, что может случиться, Бархатов решительно направился к командиру артиллерийского полка капитану Кочатуряну:
— Товарищ капитан! Считаю более целесообразным не занимать позицию прямо у станции, а выдвинуться как можно дальше навстречу фашистским танкам.
— А если танки сомнут вас с ходу, в пути?
— Не сомнут. Успею развернуться.
— Воевали?
— Имею боевой опыт. Кроме того, в военных лагерях учился сопровождать пехоту огневым валом.
— Хорошо. Действуйте.
— Транспорт нужен.
— Берите любые машины.
Машины стояли неподалеку. Шоферы собрались в кружок.
— Мы выдвигаемся навстречу фашистам. Кто согласен ехать с нами, взяв на буксир пушки?
Отозвалось несколько человек:
— Поехали! Где твои пушки?
— Это опасно. Фашистские танки, по данным разведки, в нескольких километрах.
— Знаем, что на войне, а не в гостях у тещи.
Бархатов отобрал двоих. Скоро батарея уже катила по дороге, а он стоял на подножке передней машины, все время прикидывая, как вот здесь, а теперь здесь, а потом там развернуть орудия, если вдруг появятся танки. Навстречу им по булыжному шоссе шли и бежали женщины, работавшие на окопах. Увидев своих, они замедляли шаг или даже присаживались на обочину, считая, что теперь у них есть защита, вот она, родная Красная Армия, молодые, крепкие, веселые парни с большими, настоящими пушками.
Скоро показалось село Среднее. Не доезжая немного до крайних домов, Бархатов остановил машины и приказал студентам поставить пушки перед деревней — по обе стороны дороги. Гитлеровцам тут никак не обойти батарею: справа — лес, слева — болото. К тому же отсюда далеко вперед просматривается деревенская улица, а батарея останется для врага невидимой до тех пор, пока немецкие танки не пройдут через все село. Бархатов приказал вырыть окопчики. Работа закипела. Парни взялись за лопаты и только ночью, в полной темноте, закончили оборудовать позицию. Позволив немного отдохнуть, Бархатов поднял их на рассвете, ему хотелось потренировать расчеты и показать им, как поражать танки бутылками с горючей смесью. Солнце уже поднялось над горизонтом, когда на дороге со стороны Веймарна показалась красноармейская колонна. Бархатов насторожился: фашисты горазды на провокации, вот и мост через Лугу взяли обманом. Но нет, шли свои, электросиловцы, кое-кого Бархатов знал лично. Новые роты электросиловского полка выдвигались за село Среднее, чтобы потом пойти дальше, выбить врага с правобережного плацдарма и, освободив Ивановское, отбросить его за Лугу. Следом за пехотой двигалась четырехорудийная батарея 122-миллиметровых гаубиц. Бархатов, окликнув ее командира, предупредил:
— Там, за деревней, открытое место, смять могут, располагайся рядом с нами, здесь мы надежно запрем дорогу на Веймарн.
Тот отмахнулся:
— И там не пропадем!
Часов в 7 утра вдруг появились низко летевшие фашистские самолеты: зацокали по булыжнику пули, полыхнули остропламенными костерками мелкие бомбы. Но все мимо, никого даже не поцарапало. И укрытия, конечно, помогли. Не пустым был ночной труд. Студенты, необычно возбужденные после только что пережитого, принялись маскировать орудия. Скоро где-то за деревней послышалась стрельба, грохнули взрывы, а через какое-то время появились бежавшие назад ополченцы:
— Танки!
Как быть?! Оставаться на месте и ждать, пока враг появится здесь?! А что, если паника охватит ушедшие вперед роты и фашистские танки ворвутся на батарею, преследуя отступающих «на плечах у них», как говорят военные? Еще не приняв окончательного решения, Бархатов вышел на дорогу и увидел, что его батареец Плоский (латыш лет шестидесяти с лишним, воевал еще в гражданскую) идет следом за ним, видно, угадав мысли политрука.
— Первому орудию оставаться на месте. Второе орудие за мной!
Студенты рывком вытащили орудие на дорогу и покатили к деревне, а потом прямо по деревенской улице. Орудие бежало ходко, только чуть подрагивало на булыжниках. Бархатов и Плоский, стараясь оставаться предельно спокойными, шагали впереди, и ополченцы, попадавшиеся то и дело навстречу, при виде их поворачивали обратно.
— Вы вот что, братцы, — решил Бархатов, когда к ним примкнуло несколько человек. — Раз уж вас сюда занесло, бегите ко второму нашему орудию, оно за деревней, наберите снарядов и тащите их следом за нами. Получится, что вы выполняли специальное задание.
Подумав, повернулся к Плоскому:
— Иди с ними и сам. Похоже, что снарядов понадобится много.
Навстречу им прогрохотал трактор, тащивший подбитую гаубицу.
— Танкетки расстреляли батарею, — чуть не плача прокричал артиллерист Бархатову. — Видишь, люлька пробита…
