Сталин и Каганович. Переписка. 1931 -1936 гг. - Хлевнюк Олег Витальевич (читаем книги .txt) 📗
Матери Сталин был действительно обязан многим. Она тяжело работала, чтобы сын не испытывал крайней нужды и мог учиться. Она выхаживала его во время многочисленных болезней. Перенесенная в детстве оспа навсегда оставила на лице Сталина рубцы. В результате несчастного случая он серьезно повредил левую руку. Лечение, скорее всего, было малоквалифицированным. Суставы на всю жизнь остались атрофированными, рука плохо действовала. Нетрудно представить, что чувствовала в моменты болезни единственного выжившего ребенка Екатерина, с какой энергией и любовью ухаживала за ним [54].
Последствия болезней и травм дополнялись врожденным дефектом – двумя сросшимися пальцами на ноге. Вряд ли многочисленные физические недостатки оставались незамеченными в жестоком мальчишеском мире. Однако Сосо явно не превратился в изгоя, что было вполне возможно. Насмешникам противостоял сильный характер и живой ум. Мальчик на равных участвовал во всех обычных для того времени играх своих сверстников. У него была отличная память. Это качество всегда вызывает уважение окружающих. Не похоже, что тяжелое детство посеяло в Иосифе Джугашвили те семена жестокости, которые дали столь ужасные всходы в характере Иосифа Сталина. Не похоже, что детство сделало из него даже бунтаря.
Несостоявшийся семинарист
Интеллектуальные способности маленького Иосифа были заметны не только матери, горячо стремившейся вытолкнуть сына из того социального круга, который был предписан ему по рождению. Когда пришло время отправлять Сосо в школу, Екатерина смогла получить поддержку доброжелателей, уверенных, что мальчик действительно должен учиться. Причем не просто учиться, но приобрести достаточно престижное положение, стать священником. Этими благодетелями была семья священника Х. Чарквиани, в доме которого семья Джугашвили снимала комнату. Они помогли Сосо поступить в Горийское духовное училище. Прежде всего, дети Чарквиани обучили Сосо русскому языку, на котором велось преподавание в училище. Эти занятия оказались вполне успешными, что позволило Сосо поступить сразу же в старший подготовительный класс училища. Несомненно, это был важнейший момент в жизни будущего вождя: десятилетний грузинский мальчик сделал важный шаг на пути в огромный русскоязычный мир.
В подготовительном классе Горийского училища и в самом училище Сосо провел почти шесть лет, с 1888 по 1894 г. На это время пришлись кардинальные перемены в семье Джугашвили. После многих скандалов Виссарион Джугашвили окончательно уехал из Гори, отказав жене и сыну в какой-либо поддержке. Учеба, за которую нужно было платить, оказалась под ударом. Однако Екатерине вновь удалось найти помощь, чему, несомненно, способствовали успехи Сосо. Как примерный ученик, он даже получил стипендию. Екатерина делала все возможное, чтобы сын чувствовал себя не хуже других. Он был всегда аккуратно и по погоде одет. Судя по многочисленным воспоминаниям, Сосо в училище отличался трудолюбием и старательностью: «не было случая, чтобы он пропустил урок или опоздал». Он пользовался репутацией хорошего чтеца молитв и певчего в церковном хоре, ладил с учителями. Учитель русского языка, неслучайно получивший прозвище «жандарм», сделал Сосо своим помощником, отвечавшим за выдачу книг [55]. Много десятилетий спустя, в 1949 г., бывший преподаватель Горийского училища С. В. Малиновский без всякого страха напомнил о себе бывшему ученику. «На старости лет я горжусь тем, что и мой скромный труд участвовал в Вашем образовании», – писал он. Жалуясь на тяжелое материальное положение, Малиновский просил о назначении персональной пенсии, «чтобы на склоне моих дней иметь самое необходимое и умереть в счастливом сознании того, что мой Великий Ученик не оставил меня в нужде» [56]. Известно, что письмо было доложено лично Сталину, хотя последовала ли помощь, из документов не ясно.
В мае 1894 г. Иосиф Джугашвили закончил училище. Выданное свидетельство фиксировало как те дисциплины, которые он изучал, так и уровень их освоения. При отличном поведении юноша получил следующие оценки: по священной истории, православному катехизису, изъяснению богослужения с церковным уставом – «отлично», по русскому с церковнославянским и грузинскому языкам – «отлично», по греческому – «очень хорошо», по арифметике – «очень хорошо», по географии, чистописанию и церковному пению – «отлично». Показав неоспоримые успехи, Иосиф был рекомендован для поступления в духовную семинарию [57]. Несмотря на очевидную односторонность образования, Сосо в Горийском училище многому научился, пристрастился к книгам, получил хорошие познания в русском языке. Судя по воспоминаниям, в училище Иосиф проявил себя как активный юноша с претензиями на лидерство. Очевидные способности и репутация одного из первых учеников служили опорой для самоутверждения. Заметно, что эти годы Сталин вовсе не стремился вычеркнуть из памяти, как это нередко бывает с трудными периодами жизни. Многие десятилетия спустя он помнил о школьных друзьях и даже оказывал им помощь. В архиве сохранились некоторые свидетельства такого рода. В мае 1944 г. 65-летний Сталин написал: «1) Моему другу Пете – 40 000, 2) 30 000 рублей Грише, 3) 30 000 рублей Дзерадзе»; «Гриша! Прими от меня небольшой подарок […] Твой Сосо» [58]. Написанные по-грузински, эти распоряжения очень похожи на ностальгический порыв пожилого человека, который мысленно возвращается в светлое и радостное отрочество.
Запутанны и смутны немногочисленные свидетельства мемуаристов о бунтарском поведении Иосифа Джугашвили и его разрыве с религией уже во время учебы в Горийском училище. Л. Д. Троцкий [59], взявший на себя труд одного из первых (и неизбежно пристрастных) биографов Сталина, вполне убедительно утверждал, что мемуаристы явно смещали события, приписывая горийскому периоду то, что произошло позже [60]. Лучший аргумент в пользу законопослушности и примерности Сосо-школьника – его отличное свидетельство об окончании училища и рекомендации для продолжения учебы.
В сентябре 1894 г., после завершения летних каникул и успешной сдачи вступительных экзаменов, молодой Джугашвили был зачислен в Тифлисскую духовную семинарию. Судьба вновь не обидела Екатерину и ее сына. В семинарию более охотно принимали выходцев из духовенства, а за учебу нужно было платить. Однако и на этот раз способности Иосифа, а также ходатайства знакомых и родственников были приняты во внимание. В семинарию Иосиф был зачислен с правом бесплатного проживания и пользования столовой. Платить нужно было за учебу и одежду [61]. Воспринимал ли честолюбивый подросток все это как унизительные подачки «бедному родственнику»? Возможно. Но столь же возможно, что казенные стипендии рассматривались как приз, признание заслуг и успехов.
В тифлисской семинарии Сталин провел более четырех с половиной лет, с осени 1894 по май 1899 г. Переезд в большой город и приспособление к новым порядкам, несомненно, требовали определенного напряжения. Однако в семинарию Иосиф попал не один, а в составе группы друзей и знакомых, выпускников Горийского училища. Это облегчало адаптацию. Скорее всего, учеба давалась Иосифу сравнительно легко. Первый и второй классы он закончил вполне успешно, занимая 8-е место по успеваемости в первом классе и 5-е – во втором. Отличные оценки он получал также за поведение [62].
Однако, как выяснилось, за внешним благополучием скрывалось растущее недовольство и бунтарство. Источники не позволяют понять, как и в какой момент Сосо перестал быть законопослушным образцовым учеником. Хорошо известны два свидетельства о невыносимых условиях жизни в семинарии. Первое принадлежит самому Сталину. В декабре 1931 г. в интервью немецкому писателю Э. Людвигу он заявил, что в революцию его толкнула духовная семинария:
