СССР без Сталина: Путь к катастрофе - Денисов Игорь Юрьевич (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
В ходе обсуждения мнения разделились. С самым жёстким предложением выступил Ежов, мнение которого – «исключить из состава кандидатов ЦК ВКП(б) и членов ВКП(б) и предать суду с применением расстрела» – поддержали Будённый, Мануильский, Шверник, Косарев и Якир. Против применения смертной казни, но за предание Бухарина и Рыкова суду высказались Постышев, Шкирятов, Антипов, Хрущёв, Николаева, С. Косиор, Петровский и Литвинов. 16 из 36 членов комиссии не выступали в прениях, хотя, например, председательствующий А.И. Микоян ещё до начала её работы выразил солидарность с прозвучавшими в речи Ежова репрессивными мерами.
Наконец, несколько членов комиссии высказались «за предложение т. Сталина». Но в чём оно, собственно, состояло?
Из фотокопии протокола комиссии следует, что поначалу «предложение т. Сталина» сводилось к тому, чтобы ограничиться лишь административной ссылкой, без предания Бухарина и Рыкова суду и без передачи их дела в НКВД. Именно такое предложение – «выслать» – поддержали в прениях М. Ульянова, Варейкис, Крупская, Молотов, Ворошилов. Однако под давлением радикально настроенных членов комиссии оказалось принято другое решение, и для окончательного утверждения Пленумом ЦК была выработана иная «мотивированная резолюция», где уже говорилось о необходимости передать дело Бухарина и Рыкова в НКВД. Хотя так и не ясно, кто же всё-таки выступил с предложением такого содержания, оно получило поддержку всех членов комиссии. Возможно, это была чья-то реплика, или в сталинском выступлении на заседании комиссии обсуждалось несколько вариантов решения вопроса о деле Рыкова и Бухарина, но в любом случае «предложение т. Сталина» было самым мягким из всех прозвучавших.
Как напоминают читателям Дж. Гетти (США) и О. Наумов (Россия) в строго документированной книге «Дорога к террору: Сталин и самоуничтожение большевиков в 1932–1939 гг.», в рассматриваемый период «умеренная» позиция вождя по вопросу репрессий и, в частности, по отношению к Бухарину не была чем-то исключительным:
«Вслед за реабилитацией Бухарина в сентябре 1936 г. и предпринятыми Сталиным усилиями отложить судебное разбирательство против него на декабрьском Пленуме 1936 г., это был третий случай, когда Сталин лично вмешался, чтобы не отдавать Бухарина под суд» [46].
Но это ещё не всё. Опровергая наветы и клевету записных обличителей Сталина, в своих комментариях к событиям на февральско-мартовском Пленуме ЦК ВКП(б) авторы приходят к следующему выводу:
«Теперь мы можем окончательно исключить так часто встречающуюся в литературе точку зрения, что Сталин в этот период уступал мнению коалиции старых большевиков, настроенных против террора. Среди часто упоминавшихся в этой роли (Куйбышев, Киров, Орджоникидзе и другие) никого на момент проведения Пленума не осталось в живых. Наоборот, по документам выходит, что Сталин был единственным, кто продолжал противиться как тюремному заключению, так и применению смертного приговора» [47].
На XX съезде, потрясая своим докладом, Хрущёв кричал: «Косарева и Якира в 1937 году расстреляли! Каких людей!». Но он умолчал о том, что эти «пламенные большевики», ничуть не колеблясь, были готовы подвести под расстрел гораздо более «пламенных» – представителей старой «ленинской гвардии» – Н.И. Бухарина и А.И. Рыкова. Итог получился закономерным, ибо «какой мерой ты других судишь, такой же мерой и тебя могут осудить».
О том, как расправлялся с «врагами народа» сам Никита Сергеевич, речь ещё пойдёт впереди.
Анастас Иванович Микоян тоже временами забывал о милосердии. В годы «перестройки» по телевидению показывали кинохронику, посвящённую юбилею «20 лет ВЧК-ОГПУ-НКВД» (декабрь 1937 года). С докладом на торжественном заседании тогда выступил Микоян. Он почему-то не призывал «милость к падшим». Наоборот, Анастас Иванович напоминал чекистам, что «карающий меч революции» вкладывать в ножны ещё рано. Вот несколько характерных цитат из опубликованного в «Правде» краткого изложения его доклада:
«Наркомвнудельцы во главе со сталинским наркомом Николаем Ивановичем Ежовым стоят на передовой линии огня, занимают передовые позиции в борьбе со всеми врагами нашей родины.
. .
Товарищ Микоян подробно останавливается на последнем периоде работы Наркомвнудела, когда во главе советских карательных органов партия поставила талантливого, верного сталинского ученика Николая Ивановича Ежова, у которого слова никогда не расходятся с делом. Славно поработал НКВД за это время!
. .
Товарищ Ежов, – продолжает товарищ Микоян, – создал в НКВД замечательный костяк чекистов, советских разведчиков…
Он научил их пламенной любви к социализму, к нашему народу и ненависти ко всем врагам.
Поэтому сегодня весь НКВД, и в первую очередь товарищ Ежов, являются любимцами советского народа.
. .
Мы можем пожелать работникам НКВД и впредь так же славно работать, как они работали.
. .
Чем больше у нас успехов, тем больше попыток врага напасть на нас, подорвать, взорвать, применять всякие методы в борьбе с нами, чтобы не дать развернуться всем успехам советской власти.
Мы можем пожелать, чтобы работники НКВД и впредь, служа народу, были преданными сынами ленинско-сталинской партии, хранили завет чекистов и свято боролись с врагами нашего народа» [48].
В президиуме собрания находились Л.М. Каганович, А.А. Андреев, К.Е. Ворошилов, А.А. Жданов, В.М. Молотов, Н.С. Хрущёв.
Особо надо сказать про Михаила Ивановича Калинина и Николая Михайловича Шверника, возглавлявших высший орган государственной власти страны, принимавший все декреты, постановления и законы, определяющие общие нормы политической и экономической жизни Союза Советских Социалистических Республик. Калинин с 1922 года являлся бессменным председателем Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) СССР, а с 1938 года – председателем Президиума Верховного Совета СССР. После его смерти в 1946 году этот пост занял Шверник. Юридически Калинин и Шверник – основные виновники репрессий сталинского периода.
Совершенно недопустимо говорить, что Калинин, Шверник, Микоян, Хрущёв не имеют никакого отношения к репрессиям. Партийные решения по осуждению «антипартийной группы», принятые в 1957–1963 гг. – «шемякин суд». Микоян, Шверник и Хрущёв выгораживали себя и топили Кагановича, Маленкова, Молотова.
Время выявило, что, восхваляя Сталина, кое-кто держал кукиш в кармане. В партийных верхах таковыми оказались Н. Хрущёв, А. Микоян, Н. Шверник.
Среди интеллигенции «двойное дно» обнаружилось у поэтов А.Твардовского и Е.Евтушенко, у писателя К. Симонова, у кинорежиссёра М. Ромма.
Во время судебных процессов 30-х годов газеты не скупясь печатали жёсткие резолюции, письма и даже стихи, требовавшие самых суровых наказаний для подсудимых.
Март 1938 года. В Москве идёт процесс над участниками правотроцкистского блока (Н. Бухарин, А. Рыков, Г. Ягода, Н. Крестинский, Х. Раковский и др.). Чего же требовали советские люди?
Свидетельствует «Правда»:
3 марта 1938 г. «Раздавить гадину!». Из резолюции собрания рабочих, служащих и инженерно-технических работников московского завода «Серп и молот» [49].
7 марта 1938 г. «Уничтожить!». Джамбул, народный певец Казахстана, орденоносец [50].
