Выстрелы в Сараево (Кто начал большую войну?) - Макаров Игорь (читать хорошую книгу txt) 📗

Доктор Фейт, старый революционер, один из нашей ссыльной группы, научил меня симулировать ишиас, чтобы остаться на несколько лишних дней в Березове. Я с успехом выполнил эту скромную часть задуманного плана. Ишиас, как известно, не поддается проверке. Меня поместили в больницу. Режим в ней был совершенно свободный. Я уходил на целые часы, когда мне становилось «легче». Врач поощрял мои прогулки. Никто, как сказано, побега из Березова в это время года не опасался. Надо было решиться. Я высказался за западное направление, напрямик к Уралу [408].

Троцкий понимал, что бежать из заполярного Обдорска по бескрайней тундре — дело безнадежное. Пользуясь поразительно преступным ротозейством властей, с помощью двух аборигенов он осуществил оригинальный план побега: по р. Сосьве на оленях через Полярный Урал к Богословскому заводу, к узколейке, выходящей на Пермскую железную дорогу. Пройдя на оленях 700 верст, через неделю он был на Урале, а еще через четыре дня в Петербурге.

Обдорск располагался за Полярным кругом, за полторы тысячи верст до ближайшей железнодорожной станции. Но — вот чудо! — Фейту удалось бежать из Обдорска — якобы «при помощи своих пациентов» — и бежать прямиком на Елисейские поля. Точно так же бежали из Обдорска Авксентьев, Сверчков, Вайнштейн и Кнуньянц-Радин, а из Березова — Хрусталев-Носарь. К слову сказать, чуть ранее, осенью девятьсот шестого, по дороге на Туруханск из-под стражи бежали знаменитый Гельфанд-Парвус и его дружок Дейч. Тот отправился за продуктами и уже не вернулся, умиляются историки 3. Земан и У. Шарлау [409]. А Парвус подпоил охрану (ему бы сталинских конвоиров!), а какой-то сердобольный крестьянин провел его по тайге к Красноярску.

Пародия, да и только. Похоже, царская власть одной рукой подписывала приговоры, другой же их брезгливо перечеркивала, а для вящего удовольствия еще и сама режиссировала эти умопомрачительные с виду побеги. Безумцами были не «профессиональные революционеры» — из ума выжило все тогдашнее общество; во власти кишмя кишели «оборотни», а «передовая общественность» поголовно заразилась искренним сочувствием к кровавым насильникам, которые ей самой вскорости свернут башку. Напрасны были усилия одиночек, пытавшихся встать на их пути. В Париж весной 1912 года направлялись филеры Петербургского охранного отделения («русские механики») для слежки за Натансоном, Фейтом, Авксентьевым, Бурцевым, да что толку… Тем временем к Фейту в пригород Парижа была отпущена жена с сыновьями, они поступили в лицей…

Б том же году вышла пророческая книга А. С. Шмакова «Международное Тайное Правительство». Автор, известный монархист и специалист по еврейскому вопросу, замечал:

…М. О. Меньшиков напечатал в «Новом Времени» глубокомысленную статью «Народоубийство», где говорит следующее: «Знаменитый «совет рабочих депутатов», — игравший некоторое время роль революционного правительства в Петербурге, руководился такой компанией, как Бронштейн, Гревер, Эдилькен, Гольдберг, Фейт, Мацелев, Бруссер; сам председатель совета Хрусталев оказался евреем Носарем».

Этот же список дважды приводит Николай Кузьмин в романе «Генерал Корнилов». Кстати, Натансона все три автора — и Шмаков, и Меньшиков, и Кузьмин — называют не иначе как террористом, готовившим убийство Александра II. Вот только Хрусталев-Носарь, происходивший из крестьян Полтавской губернии, был не евреем, а «чистокровным хохлом» (В. В. Шульгин). По утверждению того же Шульгина, перед своей гибелью в 1919 году от рук большевиков Носарь стал сторонником конституционной монархии и «подлинным русским националистом». «Он совершенно разочаровался в своих бывших товарищах и с особенным презрением вспоминал о Троцком-Бронштейне», которого считал сексотом департамента полиции, ставшим затем «платным агентом германского генерального штаба» [410].

Мы вправе задаться вопросом: могли ли сомкнуться на Верховском клешни тайного «спрута» Троцкий — Чернов — Натансон — Гачинович и Чернов — Фейт — Гоц? Если у НКВД были реальные основания считать, что военным министром его «сделали» Фейт с Гоцем, то ответ становится очевидным.

Глава девятая

РУССКИЙ КАПИТАН И ПОЛЬСКИЙ ШЛЯХТИЧ

Югославский академик Владимир Дедиер в основательном двухтомнике «Сараево. 1914» так трактует пресловутый «русский след» в Сараевском деле:

Вопрос о том, были ли замешаны в заговоре Артамонов и Верховский и были ли они осведомлены о нем, остается открытым, ибо прежде надо прояснить некоторые другие аспекты. Луи де Тридвар-Буржински, бывший член Археологического общества в Петрограде, в своих мемуарах, опубликованных в 1926 году, утверждал, что Сараевское покушение организовал Артамонов (это выдумка: Артамонова тот даже не упоминал. — И. М.). Тридвар-Буржински ссылается на Верховского, утверждая, что Верховский ему лично говорил, что хорошо знал его (Артамонова. — И. М.) и его семью. Автор этой книги не смог установить, дал ли Верховский свой комментарий к утверждению Тридвара-Буржински.

Верховский был известной личностью в Советском Союзе. В начале 1917 года командовал армиями Московского военного округа, а летом того же года стал военным министром в правительстве Керенского, но накануне Октябрьской революции ушел в отставку. Малая советская энциклопедия издания 1930 года в биографии Верховского отмечает, что он был на неприятельской стороне, но позднее работал в научных и воспитательных учреждениях Красной армии [411].

Владимир Дедиер, присочинив насчет Артамонова, ссылается на мемуары барона М. А. Таубе «Навстречу великой катастрофе», вышедшие в Германии на немецком языке двумя изданиями [412]. Многостраничный немецкий вариант этих воспоминаний сильно отличается от русского, более позднего и сильно урезанного. В немецком издании барон ссылку на свидетельство поляка снабжает своими весьма раскованными рассуждениями, указывая, например, что капитан Верховский в 1914 году был послан на Балканы, чтобы установить связь с Аписом. В русском же издании барон об этом не пишет, но все равно не удерживается от субъективных оценок:

И вот возникает вопрос: эту «Черную Руку» не направляла ли из-за кулис «белая» рука из того или другого военно-политического лагеря, на которые распадалась якобы единая и якобы мирная Европа.

В наше время, через сорок лет после этих событий, ответить ясно на этот вопрос трудно, и только, может быть, когда-нибудь выяснится вся правда.

Как это выяснилось через несколько лет, «белая» рука оказалась рукой полковника сербского генерального штаба Димитриевича, организатора заговора против эрцгерцога, не без ведома русской военной агентуры в Белграде.

См. обо всем этом интересную сводку в немецком издании моих мемуаров (стр. 321–322). Для связи главного заговорщика полковника Дмитриевича (расстрелянного в за покушение на убийство короля Александра) с русской военной агентурой в Белграде служил, по-видимому, капитан Верховский. Об этом с его же слов определенно говорит поляк- эмигрант Тривдар-Буржинский в своих политических мемуарах: Louis de Trywdar-Burzynski — «Le crupuscule d'une autocratie» (Florence, 1926. P. 127); «Убийство было совершено благодаря посредничеству русских военных агентов в Белграде. Юный капитан Верховский, помощник военного атташе— впоследствии военный министр в правительстве Керенского, — которого, как и его семью, я знал издавна, мне подтвердил, не слишком стесняясь, истину относительно инициативы, подготовки и исполнения гнусного заговора».