Утопия у власти - Некрич Александр (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗

Репрессии продолжались и после процесса «Промпартии». Шла подготовка к организации процесса так называемой Трудовой крестьянской партии. Судя по массовым арестам экономистов-аграрников, агрономов, других сельскохозяйственных специалистов, кооператоров, «органы» хотели создать «подпольную» организацию, насчитывавшую десятки тысяч членов. Это было логично: в крестьянской стране «крестьянская партия» должна была быть соответственно больше «промышленной партии». В вожди «Трудовой крестьянской партии» «органы» выбрали проф. Кондратьева. В качестве «программы» называли «Путешествие моего брата Алексея в страну крестьянской утопии» — фантастический роман проф. Чаянова (опубликованный им в 1920 году под псевдонимом Кремнев), в котором предсказывалось, что в 1984 году (А. Чаянов первым выбрал эту дату, задолго до Орвелла) Россия будет свободной крестьянской страной. «Теперь, — писал Е. Ярославский в досье следователю, — после раскрытия этой подпольной организации буржуазных реставраторов, этот кулацкий манифест приобрел особое значение». В газетах указывалось на прямую связь «кулацких заговорщиков» с правыми: «„Кондратьевцы“ всеми своими симпатиями были на стороне правых в борьбе с партийным руководством. Правые разбиты. Верхушка кондратьевцев бдительностью диктатуры пролетариата посажена на паек ОГПУ». Процесс «Трудовой крестьянской партии» по неизвестным причинам не состоялся. Арестованные — в том числе Кондратьев и Чаянов — погибли в тюрьмах или лагерях.

В марте 1931 года состоялся в Москве процесс меньшевиков. Большинство обвиняемых работало в плановых организациях и обвинялось во вредительстве «в плановой области» — в занижении или завышении планов, что мешало их выполнению. Процесс этот представляет особый интерес для историков в связи с тем, что один из обвиняемых — М. П. Якубович, отсидевший 22 года в тюрьмах и лагерях, выжил и в 1967 году в письме на имя Генерального прокурора СССР рассказал, как был фальсифицирован процесс.

Процессы «вредителей», массовые аресты «вредителей» продолжаются и далее. Круг арестованных не ограничивается технической интеллигенцией — инженерами, техниками, плановиками, руководителями предприятий. Он включает и рядовых рабочих. Классовый враг, — говорится в статье о причинах плохой работы железнодорожного транспорта, — белогвардейцы, кулаки все еще имеют возможность пробираться на железных дорогах на «скромные», незаметные посты, такие, как смазчик...» Смазчики, стрелочники, рабочие железнодорожных мастерских, не говоря о машинистах и кочегарах, а также фрезеровщики, слесаря и т.д. отвечали за поломки на производстве, за невыполнение невыполнимых планов и — шли в тюрьмы и лагеря. Пополняя чудовищно разраставшуюся армию заключенных, которые занимали все более важное место в программе строительства коммунизма. Значительное число крупнейших объектов первой пятилетки строится с участием заключенных. Канал между Белым и Балтийским морем, будущий Беломорканал им. Сталина, сооружается исключительно заключенными: около 500 тысяч заключенных в течение 20 месяцев пробили голыми руками, без механизмов, в карельском граните канал, который оказался ненужным [28].

Но гонка продолжалась и, по словам Сталина, «партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед».

В 1932 году началось подведение итогов. Жонглирование цифрами — исчисление в процентах, в рублях, стоимость которых определяют по своему желанию планирующие органы, сравнивая с 1913 годом, — позволяет утверждать, что план — «по основным показателям» — выполнен. Там же, где он не был выполнен — виноваты вредители. Были, правда, показатели, которые поддавались проверке. Пятилетний план предусматривал повышение покупательной силы рубля на 15-20%. Инфляция была очевидна для всех советских граждан. План обещал «к концу пятилетки ликвидацию товарного голода», увеличение реальной заработной платы на 69%, а «по ряду важнейших потребительских товаров удвоение норм потребления». Карточки, многочасовые очереди за товарами, которые полагались на карточки, в том числе за хлебом — не оставляли сомнения в невыполнении этих обещаний. Тем не менее, в необычайно короткие сроки были сооружены гигантские предприятия тяжелой промышленности — на Урале, в Кузбассе, на Волге, на Украине, были построены заводы в Москве и Ленинграде, текстильные фабрики в Средней Азии и так далее. Была продлена Туркестано-Сибирская дорога, построенная до революции, проложена линия на Караганду. В общей сложности было проложено 5 500 километров железнодорожных путей (план предусматривал 16 тысяч).

Было сделано много. И Сталин имел право спросить на Семнадцатом съезде: «Не чудо ли это?» Большевики не теряли надежду на чудо. Но достижения первой пятилетки не были чудом. Главным источником средств, пошедших на осуществление пятилетнего плана, были «внутренние накопления». Они были получены, прежде всего, за счет того «потребительского аскетизма», о котором писал Струмилин, то есть за счет безжалостной эксплуатации населения. Из страны вывозится сырье, в том числе продовольствие — хлеб, масло, сахар, в которых ощущается острая нужда. Вместе с тем прекращается ввоз совершенно необходимых товаров: шерсти, хлопка, риса, кожи. Экономическая газета требует: «перевести московскую мыловаренную промышленность на глину из Гжеля, а мыловаренную промышленность Ленинграда, Казани и Нижнего Новгорода на местную глину». На экспорт — по демпинговым ценам — идет лес: «Мы вынуждены рубить не только то количество леса, которое ежегодно прирастает, но гораздо больше; в сущности не использовать лес, а уничтожать его». Вывозится нефть и золото, добыча которого увеличивается. Расширение добычи золота и леса идет за счет широкого употребления труда заключенных. Распродаются сокровища русских музеев. Золото выжимается всеми средствами из граждан. И даже — по свидетельству Вальтера Кривицкого — Сталин решает тряхнуть стариной и прибегнуть к самому простому способу приобретения валюты: изготовлению долларов в подвалах ГПУ. В 1908 году Сталин руководил «отъемом» денег у государственного казначейства в Тифлисе (в революционных кругах это называлось «экспроприация»), четверть века спустя он дал приказ начать изготовление 100-долларовых бумажек в Москве, на Лубянке.

Пятилетний план не мог бы быть осуществлен без иностранной помощи. В 1928 году группа советских инженеров явилась в Детройт и предложила самой известной в США фирме промышленных архитекторов «Альберт Кан и Ко» составить проекты производственных зданий стоимостью в два миллиарда долларов. Около дюжины проектов должны были делаться в Детройте, остальные — в СССР. По договору с ВСНХ, подписанному в начале 1930 года американская фирма обязалась запроектировать всю советскую тяжелую и легкую промышленность. Иностранные проектировщики, конструкторы, инженеры и техники, квалифицированные рабочие сооружали предприятия первого пятилетнего плана. Прежде всего, это были американцы, после 1928 года вытеснившие с первого места немцев, затем немцы, англичане, итальянцы, французы и другие. Фирма известного американского гидростроителя — полковника Купера строила Днепрогэс, английская компания Метрополитен-Викерс снабдила оборудованием большинство крупнейших советских электростанций; западные фирмы конструировали, строили, снабжали оборудованием Магнитогорск и Кузнецк, Уралмашзавод и 1-ый Шарикоподшипниковый завод в Москве (им. Кагановича), автозавод в Нижнем и завод грузовых машин в Ярославле и так далее и тому подобное. Народный комиссар тяжелой промышленности Орджоникидзе мог с полным основанием заявить: «Наши заводы, наши шахты, наши фабрики теперь вооружены такой прекрасной техникой, которой ни одна страна не имеет... Откуда же мы ее взяли? Мы покупали у американцев, у немцев, у французов, у англичан самые усовершенствованные машины, самые последние достижения мировой техники, и этим вооружили свои предприятия». И наркомтяжпром ехидно добавил: «А у них многие заводы и шахты вооружены еще машинами 19-го и начала 20-го века». За 40 лет до выступления С. Орджоникидзе граф Витте писал Николаю II: «Действительно, какой смысл иностранным государствам давать нам капиталы?.. Зачем создавать своими руками еще более страшного конкурента? Для меня очевидно, что, давая нам капиталы, иностранные государства совершают политическую ошибку, и мое единственное желание, чтобы их слепота длилась как можно дольше». Желание С. Ю. Витте исполнилось в такой мере, в какой он, конечно, не ожидал.