Курс эпохи Водолея. Апокалипсис или возрождение - Ефимов Виктор Алексеевич (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗
По сути, сказанное означает, что для устойчивости общества в преемственности поколений тип семьи трех и более поколений наиболее предпочтителен. Тип семьи двух поколений (взрослые родители и подрастающие дети) может сопутствовать в жизни нравственно-этически здорового общества семьям трех и более поколений, если семьи трех и более поколений многодетные. И если это допускает плотность населения в регионе проживания и нагрузка на биоценозы, то с течением времени семьи этого типа должны становиться семьями трех и более поколений.
Весомость в статистике общества типов семьи «индивид с чемоданом», «неполные семьи», «бездетные на протяжении многих лет пары» — показатель нездоровья общества. Это не означает, что семей этих типов в здоровом обществе не может быть. Их наличие в силу разного рода биологических причин, стечения социальных обстоятельств, личностной неспособности устроить свою судьбу — неизбежно. Но они не должны массово возникать в результате беззаботности взрослых людей по отношению друг к другу и к детям. В социальной статистике нравственно-этически здорового общества их доля должна быть на уровне погрешности съема статистических данных. То же касается и люмпенизированных «семей», «семей» гомосексуалистов.
Второй вопрос при выработке демографической политики — это вопрос о допустимом соотношении долей городского и сельского населения и о динамике изменения этого соотношения в процессе общественного развития. По существу это вопрос об объективных ограничениях на численность населения, которое может быть занято вне сельскохозяйственного производства, поскольку вне сельскохозяйственного производства без нарушения принципа экономической самодостаточности общества и его продовольственной безопасности может быть занято людей не больше, чем может прокормить сельскохозяйственное производство этого общества.
С этим же вопросом связан и вопрос о воспроизводстве населения в городах и в сельской местности. Этот вопрос недопустимо игнорировать, поскольку современный город, во многом представляя собой искусственную среду обитания, — мощнейший фактор мутагенного воздействия на организмы представителей всех биологических видов, включая и человека. Причем хромосомный аппарат человека раз в 50 чувствительнее к воздействию мутагенных факторов, нежели хромосомный аппарат пресловутой мушки дрозофилы.
Многие мутации, мягко говоря, не полезны для телесного и психического здоровья будущих поколений. И потому прежде, чем цивилизация сможет избавить города от угнетающего генетику и потенциал здоровья их населения влияния, необходимо компенсировать в масштабах общества мутагенное воздействие города через приток здоровых генов из негородской среды обитания. Если один из представителей брачной пары вырос на природе, то в парном хромосомном наборе ребенка действие пораженных мутациями генов в большинстве случаев подавляется здоровым парным геном. До того времени, когда город станет биологически благоприятной средой обитания, необходимо, чтобы постоянная миграция молодежи, рожденной в биологически более здоровой сельской местности, в города поддерживала здоровье городского населения. Для этого рождаемость в сельской местности должна быть выше уровня, необходимого для поддержания неизменной его численности, а в крупных городах — промышленных, научных и культурных центрах — естественный прирост населения должен быть ниже уровня, необходимого для поддержания планируемой численности их населения.
Для того чтобы этот процесс не порождал конфликтов между коренным населением городов и пришлым, необходимо обеспечивать единство нравственно-этических стандартов в субкультурах городского и сельского населения и добиваться одинаково высоких реальных стандартов получения обязательного образования и доступности носителей общенациональной культуры. Кроме того, желательна программа по сокращению численности населения городов-мегаполисов до 200–300 тыс. человек. При превышении допустимого уровня численности населения города и живущие в нем люди полностью отрываются от природной среды, что влечет за собой как падение показателей телесного и психического здоровья населения, так и падение экологической культуры и культуры государственности в целом.
Кроме того, в основе успешного развития общества лежат два взаимосвязанных качества организации жизни — наивысшая эффективность государственного управления в деле выявления проблем и их решения и воплощение в жизни творческого потенциала общества как средства решения противоречий общественного развития.
И то, и другое требует, чтобы сколь угодно высокое образование было доступно каждому члену этого общества без каких-либо изъятий; основой для кадровой базой сферы государственного управления и так называемых «престижных» отраслей деятельности должно быть все общество, а не «элитаризовавшиеся» в нем те или иные социальные группы, а тем более немногочисленные кланы. Причина этого в том, что талант родителей не наследуется генетически детьми и внуками, и никакое образование не в состоянии заменить талант.
Вследствие этого на исторически продолжительных интервалах времени сословно-кастовые социальные системы, в которых нарушение этих принципов доводится до предела, проигрывают демократиям, и эти проигрыши тем сильнее, чем последовательнее демократии в проведении этих принципов в жизнь. Одно из последних проявлений такого рода нарушений — застой в СССР и семейно-клановые принципы подбора кадров в постсоветской России.
Так, сосредоточенность научно-исследовательских и конструкторских организаций общесоюзного значения в городах-миллионниках лишило науку и технику развития и притока талантливой молодежи с периферии, вследствие чего производство новых научно-технических идей существенно сократилось. Воспроизводство кадрового состава разнородной власти в СССР в этот период на «элитарно-клановой» основе было одним из факторов бюрократизации власти, лишившим ее способности вникать в существо проблем жизни общества в целом и специализированных отраслей деятельности.
Учитывая вышесказанное, демографическая политика устойчивого развития общества должна исходить из следующих принципов:
· обеспечение получения сколь угодно высокого образования всеми вне зависимости от происхождения;
· кадровой базой сферы государственного управления и науки должно быть все общество, а не «элитарные» кланы;
· государство должно поддерживать семьи трех и более поколений, которые живут в общем жилище на основе общего хозяйства, и семьи двух поколений, стимулируя всеми средствами этот жизненный уклад в качестве господствующего в обществе;
· государство должно выработать систему мер для обеспечения по возможности полноценного личностного становления детей, растущих в неполных семьях, и детей, оставшихся без попечения родственников; в перспективе оба эти социальных явления необходимо свести к минимуму, обусловленному несчастными случаями, а не распространенностью в обществе порочных нравственности и этики;
· государство должно выработать и проводить систему мер по предотвращению люмпенизации населения, социальной реабилитации семей, ставших на путь люмпенизации, и беспощадного подавления и изоляции необратимо люмпенизированного населения.
При этом надо понимать, что даже наилучшая демографическая политика останется пустыми словами, если она не будет подкреплена соответствующей экономической политикой государственности этого общества. Но самих по себе экономических теорий, даже если они управленчески состоятельны, недостаточно для обеспечения благоденствия общества. Кроме них, необходима Концепция, определенная модель, идеал жизни общества, на воплощение которого в жизнь должны работать экономические знания и государственность, реализующая их в политике. Только на основе единой Концепции возможны постановка и решение задач по гарантированному экономическому обеспечению демографической политики устойчивого развития в преемственности поколений.
Однако, как было показано ранее, исторически сложившиеся в экономической науке подходы не ориентированы на реализацию собственных идеалов жизни общества, не обеспечивают решения этих задач. При таком положении дел в экономической науке приверженцы ведения хозяйственной деятельности на плановой основе и приверженцы ее рыночной саморегуляции бесплодно на протяжении десятилетий спорят друг с другом. Но теоретическое бесплодие их споров на практике не было бесплодным для конкурирующих с нашей страной транснациональных корпораций. Сначала оно вылилось в «застой» последних десятилетий СССР, организованный «плановиками», а потом — в хозяйственную катастрофу 1990-х годов, организованную «рыночниками». Практика показала, что рыночный механизм хотя и способен к некоторой регуляции спроса, предложений и инвестиций, но не способен к целеполаганию и к контролю за достижением интересов большинства граждан.
