Иллюстрированная история нравов: Эпоха Ренессанса - Фукс Эдуард (читать книгу онлайн бесплатно без txt) 📗
Эта опасность, подстерегавшая около каждого дома, протягивавшая руки за каждой женщиной, вызывала всеобщий страх, Нужен был надежный громоотвод для страстей, ежеминутно готовых вспыхнуть. Уже одной этой опасности достаточно, чтобы объяснить, почему эпоха Ренессанса относилась повсеместно с такой широкой терпимостью к проституции.
Сознание этой опасности укреплялось, однако, еще одним обстоятельством, быть может наиболее важным из всех, — чрезвычайно сильными социальными потребностями, обусловленными всей структурой общества. Мы уже указали раньше на тот факт, что тогда во многих странах и во многих ремеслах подмастерья не имели права жениться. Для этой значительной части населения во многих городах и городках оставалось только внебрачное удовлетворение половой потребности, притом в продолжение почти всей их жизни. Чем больше росла индустрия, а с ней и число занятых в ней подмастерьев — часто они составляли половину населения, — тем, естественно, увеличивалась опасность, грозившая женщинам и девушкам от этой холостой части населения. Из-за узости жизненных условий и местной связанности, ввиду малого развития путей и средств сообщения, благодаря тому, что все знали друг друга и постоянно сталкивались друг с другом, эта опасность достигала размеров, которые мы, ныне живущие, можем легко недооценить, но едва ли переоценить.
Ввиду этого обстоятельства интересы семьи требовали прямо чрезвычайной охраны. В этом никто не сомневался. А подобную охрану обещала именно проституция, эта продажа и купля любви в розницу и за сдельную плату. Под влиянием всех этих причин в эпоху Ренессанса решили не только узаконить проституцию, но и оказать проститутке такое снисхождение, отвести ей в общественной жизни такое место, которое наложило в конце концов на эпоху очень своеобразный отпечаток.
В эпоху Ренессанса прямо откровенно заявляли, что проститутка и дом терпимости — необходимая защита брака и семьи. В течение всего этого периода, во всех странах дома терпимости считались созданными «для лучшей защиты брака и девичьей чести»; так говорилось не только в хрониках и литературных трактатах, но и в указах властей, разрешавших открытие дома терпимости или санкционировавших уже совершившееся открытие подобного учреждения. Такими соображениями далее отстранялись повсюду возникавшие требования уничтожения проституции. Там, где оппозиции порой удавалось закрыть дом терпимости и изгнать их обитательниц, их часто вновь открывали на основании именно вышеуказанного соображения. Подтверждением может служить одно место в одной базельской хронике XVI в. Там говорится: «До сих пор очень много говорили, но ничего не предпринимали против дома терпимости в Лейсе. Люди не считали его позорным пятном и публичным скандалом, не видели здесь нарушения законов божьих. Ибо хотя в других местах еще в начале реформации церкви покончили с этими безнравственными учреждениями, простые люди держались того мнения, что их не следует трогать, во избежание прелюбодеяния, растления девушек и других грехов, которых мы не хотим назвать. Даже держалось убеждение, что если не будет таких домов, то не будет больше ни порядочных девушек, ни честных жен».
Организуя и систематизируя разврат, люди не только говорили, но и искренно верили, что делают это в интересах священнейших идей, каковы брак и женское целомудрие. И, однако, эта вера была в значительной степени просто великим благочестивым самообманом. Охрана семьи была, конечно, важной причиной своеобразной терпимости к проститутке, но отнюдь не ее важнейшей причиной. Главным, хотя и неосознанным мотивом этого стремления избежать большее зло путем меньшего было желание мужчины обеспечить свое господское право.
Мужчина хотел беспрепятственно удовлетворять свои желания, а это было бы невозможно, если бы строго относились к требованию мужской верности и мужского целомудрия или если бы захотели придать ему законную силу. Вот почему и узаконили проституцию, тем более что она к тому же позволяла мужчине удовлетворять изо дня в день свою потребность в разнообразии чувственных удовольствий, свою повышенную потребность в разврате. Ибо в этом вся суть: имелось в виду облегчить только мужчине возможность полового удовлетворения, но не женщине, у которой были те же потребности, хотя эти потребности или мало, или совсем не удовлетворялись.
Вот почему тот факт, что проститутка была включена в рамки общественной организации, и особенно тот способ, каким проституция была легализирована, представляли вместе с тем и один из величайших триумфов господского права. Если, однако, послушать наивных людей, не находящих достаточно слов для прославления этой удивительной «терпимости», то оказывается, по их мнению, что она не более как результат вообще большей терпимости, свойственной будто этой эпохе, не знавшей еще острой классовой борьбы. Но, если даже пойти на уступки этим людям, все же и тогда придется сказать, что это во всяком случае недостаточное объяснение. Несомненно, острая классовая борьба, вызванная развитием в сторону капитализма денежного хозяйства, в период от XIII по XV столетие более заметно обнаружилась лишь со второй половины XV в. Несомненно также и то, что и после этого прошло немало времени, прежде чем имевшиеся налицо классовые противоречия отлились в форму сознательной классовой вражды, вследствие чего исчезли прежние сравнительно миролюбивые взаимные отношения между отдельными классами.
Однако лицом к лицу с этими явлениями стоит не менее существенный фактор, обыкновенно игнорируемый наивными умами, а именно что ввиду господства никогда окончательно не упраздненных мелкобуржуазных условий жизни, в которых находился тогда весь мир, свободные воззрения воцарились лишь в сравнительно ограниченных кругах, тогда как филистерская мораль задавала тон в большей массе. А в глазах мелкого буржуа и обывателя проститутка является воплощением всех пороков и гнусностей, существом, достойным величайшего презрения. Оно и не может быть иначе, так как такой взгляд коренится в условиях мелкобуржуазного существования. И потому и эпоха Ренессанса была проникнута подобным настроением, ибо мелкобуржуазное мышление всегда обусловлено одинаковыми предпосылками. Если, несмотря на господство указанного морального воззрения, проститутка тем не менее сделалась важным центром жизни, то отсюда можно сделать только тот вывод, что мужчина как господствующий класс осмелился провозгласить свои частные мужские интересы почти без всякого прикрытия каким-нибудь флагом. А это служит доказательством в пользу не общераспространенной «терпимости», а открытого торжества господства мужчин.
Разительное различие между положением проституции в эпоху Ренессанса и ее положением в другие периоды выражается в двух явлениях: в размерах ее, в большом количестве проституток, и в той своеобразной роли, которую проститутки могли играть и на самом деле играли в общественной жизни.
Что касается фактических размеров проституции, то цифрами их нельзя охарактеризовать ни абсолютно, ни относительно. Статистических бюро тогда еще не существовало. А если по тем или иным причинам производилась перепись, то средства были настолько примитивны, что результаты ее не могут претендовать на научную ценность. Не следует забывать далее, что ни в одной области так не любили преувеличивать, как именно в этой. И однако в нашем распоряжении ряд данных, позволяющих получить более или менее верный взгляд на этот вопрос. Если, исходя из этих данных, делать сравнения, то придется не только принять сравнительно очень высокую цифру проституток, но и прийти к тому заключению, что эпоха Ренессанса значительно превосходит в этом отношении наше время, так часто выставлявшееся как крайне безнравственное.
В глаза бросается тот факт, что тогда даже самый ничтожный городок имел свой дом терпимости, свой «женский дом», как его тогда называли, а подчас и целых два. В более значительных городках существовали целые улицы, заселенные проститутками, а в крупных и портовых городах даже целые, порой значительные кварталы, где публичные женщины жили или вместе в домах терпимости, или в одиночку, одна рядом с другой. Клиентов проститутки искали не только на улице, их они ожидали не только дома, они отправлялись за ними и в другие места. Так, трактиры были тогда часто синонимами домов терпимости, а также в еще большей степени многочисленные общественные бани — во многих городах излюбленная арена действия проституток. А там, где сами посетительницы и не были проститутками, эту профессию исполняли банщицы.
