Как далеко до завтрашнего дня - Моисеев Никита Николаевич (читать полную версию книги .TXT) 📗
Может быть в моем рассказе не всё будет точно, каких то деталей я могу и не знать, но за логику событий ручаюсь. Но все-таки рассказ я начну с гипотезы, которая основывается на слухе, хотя и весьма правдоподобном. Итак, события развивались следующим образом:
Самое высшее начальство (тогда секратарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству был М.С.Горбачёв) решило ввести в состав ВАСХНИЛ,а несколько действительных членов большой, т.е. Всесоюзной Академии, причем по таким специальностям, которые, вроде бы нужны сельскому хозяйству, но в Составе ВАСХНИЛ,а должным образом не были представлены. И там наверху было решено, в частности, выбрать одного действительного члена ВАСХНИЛ,а по информатике, точнее по сельхозинформатике: время такое, что и сельское хозяйство должно стать компьютеризованным.
Кандидатура на эту вакансию была, естественно, единственная. Предендовать на это место мог только Е.П.Велихов – вездесущий Велихов. Тем более, что тогда он был еще и академикомсекретарем отделения информатии. Кандидатура, по тем временам, безупречная ибо он всегда умел быть близким к престолу и будущему генсеку, в том числе. И, в самом деле, кто же кроме Велихова? Но...дальше начинается еще одна гипотеза, хотя в её основе не слух, а слова А.А.Никонова, тогдашнего президента Сельхозакадемии.
Велихов тут, Велихов там, Велихов всюду – это насторожило власти. А на этом фоне выясняется, что Е.П.Велихов никогда не имел дело с обработкой больших массивов информации, а с информационными проблемами сельского хозяйства тем более. Когда всё эти обстоятельства были осторожно доложены М.С.Горбачёву он, якобы сказал:"ищите другого академика, который хоть когда нибудь занимался проблемами обработки сельхозинформации". Вот тут то и всплыла моя кандидатура – почему? – я об этом ещё расскажу. И она оказалась, в некотором смысле безальтернативной, ибо другого действительного члена Всесоюзной Академии, который удовлетворял условию – «хоть как-нибудь заниматься сельхозинформатикой» просто не было.
Меня «доложили», а затем меня «одобрили». Но тут вдруг оказалось, что меня нет в Советском Союзе и мой адрес никому не известен. Я беззаботно купался на Золотом берегу, а все сроки представления документов уже миновали. Назревал скандал.
Положение спасла моя секретарь – весьма лихая дама. Не долго думая, она не только составила все необходимые бумаги, но и ...расписалась за меня всюду где это было нужно, в том числе и на документе о том, что я собираюсь баллотироваться в действительные члены Сельзозакадемии (кто мог сомневаться в том, что я разрешаю себя избрать действительным членом сельхозакадемии?). А дальше все шло, как по накатанному. Я был единственным кандидатом на единственное место по информатике, я никому не мешал, поскольку был бесконечно далек от внутренней жизни ВАСХНИЛ,а и не собирался в неё вмешиваться. Именно всех это и устраивало, так же как и то, что вводить информатику в работу Сельхозакадемии, я явно не собирался. Результат однозначен: галочка была поставлена, я был избран единогласно, а начальство осталось довольным.
Вот так – бесплатный отпуск, причем на халяву, как теперь принято говорить, причем, в самый, что ни на есть бархатный сезон, принёс мне ещё одно академическое звание. Может быть и не столь уж мне нужное, и совсем мало заслуженное, если говорить честно. Но все же...
Эта анекдотическая ситуация наглядно показывает преимущество того, что имело место быть «у нас», по сравнению с тем, что «у них», ибо у них такого просто не могло бы быть ,потому что быть не могло. А еще ругают социализм с горбачёвским лицом и «его выбор»!. Вот так! Я же оценил всё дело по-доугому – кажется Советский строй пытается начать отдавать долги одному из своих бывших изгоев!
А.А. Никонов и моя дружба со Ставропольем
Мое назначение академиком по сельхозинформатике – слово избрание, для данного случая не очень подходит, имело под собой, как это не странно, определенное основание.
В Ставрополе существует региональный институт сельского хозяйства, входивший в то время в систему научных учреждений ВАСХНИЛ,а. Хороший институт, с хорошими традициями, с хорошими кадрами – во всяком случае в 70-х годах он был таким. Сотрудниками института, за время его существования было накоплено огромное количество материалов, анализ которых давал возможность предлагать рациональные схемы ведения сельского хозяйства и использования земель на Северном Кавказе. Институт в те годы возглавлял добрый и умный человек – академик А.А.Никонов. Он, как и я был старым солдатом, хорошо воевал, был ранен, получил орден Боевого Красного Знамени – наиболее уважаемую награду фронтовиков. Через несколько лет он станет презитдентом ВАСХНИЛ,а.
Материалов в институте было действительно много. Вернее столь много, что ими уже было трудно пользоваться. Возникла прямая необходимость какой то структуризации этой информационной каши. Это, разумеется можно было сделать только с использованием современной вычислительной техники. Вот почему Александр Александрович Никонов обратился за помощью в Вычислительный Центр Академии Наук, другими словами, ко мне.
Наш институт переживал в те годы не очень простой период. На протяжении многих лет мы занимались задачами, которые возникали в военно-промышленном комплексе. Преимущественно в ракетно-космической технике. Трудные, нестандартные вычислительные задачи требовали хорошей математической культуры и часто были не по зубам инженерам, работающим в конструкторских бюро. И Академия Наук сыграла на начальном этапе становления советской космической технологии, свою очень заметную роль.
Но время бежит и в промышленных организациях начали возникать свои весьма квалифицированные математические коллективы. Кроме того, за те два десятилетия, которые прошли после войны, военно-промышленный комплекс сильно обюрократился, у него появилось ощущение самодостаточности, особенно тогда, когда был обеспечен паритет в ядерных и ракетных вооружениях. Стремление к рискованным техническим новациям, которое было столь ярким у конструкторов первой волны, что и обеспечило взлёт нашей оборонной промышленности, начало постепенно угасать. Чиновнику – а постепенно места людей типа Королева, Янгеля, Челомея, стали заменять высокопоставленные и важные чиновники, было удобнее начать копировать западные образцы, а не бросаться вплавь по неведомым водам. Это было начало – начало отставания, начало постепенной утери своего технического и интеллектуального багажа. Прежде всего эту тенденцию ощутили некоторые институты Академии Наук и наш Вычислительный Центр, в том числе – количество промышленных контрактов резко сократилось. Стал вопрос о выборе новой стратегии и поиска новых задач.
Тогдашний президент Академии, академик М.В.Келдыш все время говорил о том, что надо учиться использовать опыт – наш опыт «прикладных математиков», приобретенный за годы работы в оборонной сфере, в экономике, управлении производством, и всюду где он может быть полезен. Это был очень важный принцип и я его полностью разделял. Но оказалось, что реализовать «принцип Келдыша» было, ой как не просто.
Несмотря на то, что научные учреждения оборонного комплекса «набрали силу» и круг задач «отраслевой науки» настолько хорошо обрисовался, что академические институты, вроде бы теперь им уже особенно и не нужны, обойтись без настоящей научной разведки наш ВПК всё равно не мог. Это мы понимали достаточно отчетливо и, вероятно куда лучше чем чиновное начальство новой волны с геройскими звездами и академическими званиями. Вот почему мы старались, по возможности поддерживать эти исследования и Келдыш для этого делал, что мог. Но возможности Академии были ограничены и приходилось искать поддержку со стороны.
Если в использовании возможностей прикладной математики, информатики и вычислительной техники, оборонные отрасли в средине 60-х годов ещё находились более или менее на мировом уровне, то в остальных сферах производственной деятельности к этому времени, мы уже основательно отстали от Запада. Начался процесс в чем-то похожий на то, что было в России после победы над Наполеоном. Тогда система, созданная Петром, не смогла следовать нужным темпом промышленной перестройке, что очень скоро отразилось и на нашей обороноспособности: в Крыму нас просто расстреливала нарезная артилерия союзников. Хотя именно в России была развита необходимая теория, а генерал Майевский был первым из ученых, разработавших основы балистики вращающихся снарядов, промышленность России не смогла обеспечить армию нарезной артиллерией.
