Гай Мэннеринг, или Астролог - Скотт Вальтер (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗

Глава 36

Не теряя времени, Мэннеринг отправился вместе с Сэмсоном в Эдинбург. Ехали они в карете полковника. Зная рассеянность своего друга, Мэннеринг решил не отпускать его от себя ни на шаг и тем более не позволять ему садиться на лошадь: какому-нибудь озорнику конюху ничего не стоило усадить его лицом к хвосту. С помощью слуги, сопровождавшего их верхом, ему удалось довезти Сэмсона до гостиницы в Эдинбурге, скорее, правда, напоминавшей постоялый двор, - таких гостиниц, как в наше время, тогда еще не было, - причем дорога прошла благополучно и без приключений, если не считать того, что Домини дважды пропадал. Один раз его отыскал знавший его повадки Барнс; наш латинист оказался у сельского учителя в Моффете, с которым они обсуждали спорный вопрос о долготе и краткости одного слога в седьмой: оде второй книги Горация, после чего незаметно перешли к спору о точном значении слова Malobathro в той же оде [c161]. Потом он вдруг устремился на поле Раллионгрин, которое было дорого его пресвитерианскому сердцу. Выйдя на минуту из кареты, он увидел памятник павшим, находившийся на расстоянии целой мили от дороги, - и был обнаружен Барнсом в тот момент, когда уже приближался к Пентлендским горам. Оба раза он совершенно забывал о существовании своего друга, покровителя и спутника, как будто тот находился по меньшей мере где-нибудь в Индии. Когда ему напомнили о том, что полковник Мэннеринг его ждет, он только воскликнул: "Удивительно! Я совсем позабыл", - и зашагал обратно к карете. Хорошо зная, что господин его не выносит ни неаккуратности, ни медлительности, Барнс и в том и в другом случае поражался терпению Мэннеринга, но Домини пользовался особым расположением полковника, и никогда никаких столкновений с его новым патроном у него не было. Казалось, оба они просто созданы один для другого. Нужна ли была Мэннерингу какая-нибудь книга - Домини тут же приносил ее, надо ли было подытожить или проверить счета - Домини всегда был готов к услугам. Если, наконец, полковнику хотелось вспомнить какую-нибудь цитату из классиков, он мог быть уверен, что найдет ее в памяти Домини, как в словаре. И тем не менее это ходячее изваяние не способно было ни возгордиться, видя, что без него не могут обойтись, ни обидеться, когда о нем забывали.

В глазах гордого, осторожного и необщительного человека, каким был Мэннеринг, этот живой каталог, или, скорее, одушевленный механизм, обладал всеми качествами удобного автомата, да к тому же еще и ученого.

Итак, приехав в Эдинбург, они остановились в "Гостинице Георга" близ Бристопорта; хозяином ее в то время был старик Кокберн (мне хочется быть точным). Полковник попросил слугу проводить его к адвокату Плейделу, к которому у него было письмо от Мак-Морлапа. Он велел Барнсу приглядывать за Домини, а сам отправился со своим провожатым в путь.

Близился конец американской войны. Стремление к простору, воздуху и комфорту в то время не очень-то еще себя проявило в столице Шотландии. В южной части города делались попытки строить настоящие дома, как их многозначительно называли, а Новый город в северной части Эдинбурга, столь разросшийся впоследствии, тогда еще только начинал строиться. Большая часть лиц высокопоставленных, и в частности законоведы, все еще продолжали жить в тесных домиках старого города. Да зачастую и сам образ жизни этих ветеранов закона не допускал никаких новшеств. Среди известных адвокатов того времени были даже один или два, которые встречались со своими клиентами в кабачках, как это было в обычае еще пятьдесят лет назад. И хотя молодое поколение уже перестало придерживаться этой традиции, привычка разрешать серьезные вопросы за веселой пирушкой сохранилась еще у пожилых адвокатов; они продолжали идти по старой дороге - то ли в сипу того, что она была старой, то ли просто потому, что они к ней привыкли. Среди этих поклонников прошлого, которые с удивительным упорством придерживались старинных обычаев, был и Паулус Плейдел, эсквайр, отличный, впрочем, знаток своего дела, человек очень начитанный и достойный.

Покружив по темным переулкам, провожатый вывел Мэннеринга на Главную улицу, где галдели торговки устрицами, а лотошники с пирожками звонили в свои колокольчики, потому что, как Мэннерингу объяснил его спутник, "на Тройской башне только что пробило восемь". Мэннеринг совсем отвык от многолюдных столичных улиц, с их шумом и криками, бойкой торговлей, с их разгулом и кутежами, с непрерывно снующей толпой, где каждый человек, взятый в отдельности, как будто назойлив и даже груб, но вся картина в целом, особенно при вечернем освещении, поражает своим удивительным многообразием. Дома были такие высокие, что огоньки, мерцавшие в окнах верхних этажей, казались звездами в небе. Этот coup d'oeil, [t59] который в какой-то мере остался и сейчас, был тогда еще величественнее благодаря тому, что сплошные ряды зданий тянулись с той и с другой стороны, прерываясь только у Северного моста, где тогда была великолепная площадь, занимавшая все пространство от начала Локенбут и до самой середины Кэнонгейт; длина и ширина этой площади соответствовали необычайной высоте расположенных вокруг домов.

Но Мэннерингу некогда было всем этим любоваться; проводник быстро протащил его за собой сквозь толпу, и они неожиданно очутились на мощеной улочке, очень круто поднимавшейся вверх. Повернув направо, они стали взбираться по лестнице, на которой одним из своих пяти чувств Мэннеринг уловил что-то не очень приятное.

Когда, ступая с осторожностью, они поднялись уже довольно высоко, послышался вдруг сильный стук в дверь еще двумя этажами выше. Дверь отворилась, и оттуда до слуха полковника донеслись пронзительный и нудный собачий лай, женский крик, душераздирающее мяуканье кошки и хриплый мужской голос, который кому. - то приказывал:

- Куш, тебе говорят, куш сейчас же!

- Господи ты боже мой, - произнес женский голос, - если только теперь с котом что случится, мистер Плейдел мне этого в жизни не простит.

- Не бойся, милая, ничего с твоим котом не будет. Так дома, что ли, Плейдел или нет?

- Нет, мистер Плейдел никогда в субботу вечером дома не сидит.

- А в воскресенье утром его, верно, тоже не застать? - спросил клиент. Что же мне теперь прикажешь делать?

К этому времени Мэннеринг уже поднялся наверх и увидел там рослого, дюжего фермера. Одет он был в кафтан цвета перца с солью, который украшали тяжелые металлические пуговицы; на голове у него была клеенчатая шляпа, на ногах высокие сапоги; под мышкой был зажат длинный хлыст. Фермер разговаривал с растрепанной девицей, которая в одной руке держала ключ от двери, а в другой ведро с разведенной известью; по этому ведру в Эдинбурге можно было узнать, что сегодня суббота.

- Послушай, любезная, что, мистер Плейдел уехал куда-нибудь? - спросил Мэннеринг.

- Да тут он, только дома его нет; в субботу вечером его никогда дома не бывает.

- Да, но знаешь, я ведь приехал издалека и дело у меня к нему срочное. А ты не скажешь, где его найти? - спросил Мэннеринг.

- Их милость сейчас, видно, где-нибудь в кабачке Клерихью, - сказал провожатый. - Девка могла вам и сама это сказать, да, верно, решила, что вам с ним дома говорить надо.

- Ладно, тогда пойдемте в этот кабачок. Я думаю, если мистер Плейдел узнает, что я по важному делу приехал, он меня примет?

- Вот уж этого не скажу вам, сэр, - ответила девушка. - Он не любит, чтобы к нему но субботам с делами ходили. Но приезжего он, может, и уважит.