Звезды царской эстрады - Кравчинский Максим Эдуардович (книги онлайн без регистрации полностью txt, fb2) 📗
В Нью-Йорке артистка встречается со скульптором Коненковым и позирует ему.
Но, несмотря на иллюзию востребованности в эмиграции, Плевицкая крайне тяжело переживала разрыв с родиной, потерю былого статуса и популярности. Давали себя знать и материальные проблемы – концертные гонорары становились все скромнее, а взятый в аренду виноградник принес одни убытки.
На гастролях в Берлине происходит знакомство Скоблиных с М. Эйтингоном – богатым врачом-психиатром, тесно связанным с советской разведкой. Он финансирует издание двухтомника мемуаров Плевицкой: «Дежкин карагод» (1925) и «Мой путь с песней» (1930), ненавязчиво решает проблемы трудного эмигрантского бытья… Скоблины благоденствуют под его опекой.
Из журнала «Шанхайская заря», № 1360, 27.04.1930 г.:[47]
«Под Парижем, в Медоне, в двух шагах от террасы Медонской обсерватории, с которой открывается такой чудесный вид на Париж, в номере пансиона принимает меня Н. В. Плевицкая.
Знаменитая, единственная и несравненная исполнительница русских народных песен, она теперь обратила на себя внимание и как писательница. Ее перу принадлежат две книги, вернее тетради, ее воспоминаний: “Дежкин карагод” и “Мой путь с песней”. Последняя книга только что вышла из печати.
Ее воспоминания, написанные прекрасным, певучим русским языком, необычайно интересны по своему содержанию. Читаете вы их, и перед вами, словно на ленте синема, проходит вся былая великая Россия, так отчетливо, так ярко и так красиво обрисованная талантливым автором этих воспоминаний.
Курские мужики и бабы, деревенские веселые девицы и парни, распевающие звонкие песни, российские монастыри и балаганы, сады и кафешантаны, залитая солнцем Ялта, наводненная отдыхающей российской знатью, богачами и царскими красавцами-конвойцами; Нижегородская ярмарка, Петербург и Москва… Купцы, антрепренеры, актеры, меценаты, титулованная знать, губернаторы и градоначальники… Собинов, Шаляпин, Станиславский… Гвардейские генералы, царская свита.
Надежда Васильевна рассказывает мне о последних годах артистических скитаний:
– Пела почти всюду, где есть русские, – в Латвии, Бельгии, Болгарии, Сербии, Чехословакии; была продолжительное время в Америке, только что дала концерт в Париже, а в Париж приехала недавно – отдыхала на юге Франции, под Ниццей.
– А теперь куда, Надежда Васильевна?
– Еду на днях в Белград. А потом – не знаю куда. Приглашают во многие места. Может быть, если получу визу, в Польшу проеду…
– А в Китай не думаете прокатиться? Там русских много. Особенно в Харбине. Да и в Шанхае, в Тяньцзине тоже… немало.
– Знаю, знаю… От поездки туда я бы не отказалась, только… боюсь очень!..
– Чего же вы боитесь?
– Моря боюсь. Не люблю я воды, укачивает меня. А туда ведь морем надо плыть, и говорят, долго.
– Да, дольше месяца.
– Ах, как страшно! – смеется Надежда Васильевна…»
Тем временем машина вербовки набирала обороты…
Чета Скоблиных
В 1930 году для встречи со Скоблиным в Париж прибыл Петр Ковальский, сотрудник ОГПУ, а в прошлом однополчанин генерала. Действуя через Плевицкую, он обещал ей хороший прием в СССР, а ее мужу – должность в Генштабе Красной армии. Посовещавшись с женой, Николай Владимирович принял решение, ставшее для супругов роковым.
Так в агентурных сводках иностранного отдела ОГПУ возникли два новых агента под псевдонимами Фермер и Фермерша.
За добросовестную службу «Фермерам» выплачивали солидные по тем временам деньги – двести долларов в месяц. Скоблин руководил отделом РОВСа по связям с периферийными органами союза и был осведомлен обо всем, что планировалось в кругах русской эмиграции. Что касается роли самой Надежды Плевицкой, то ее гастроли по Европе, в которых певицу неизменно сопровождал Скоблин, позволяли ему инспектировать периферийные организации РОВС и передавать советской разведке интересующие ее сведения.
Впрочем, через некоторое время Плевицкая также превратилась в важный источник информации: она копировала секретные документы, писала агентурные сообщения и выполняла роль связной.
После 1933 года советское руководство приняло окончательное решение о ликвидации верхушки РОВСа, опасаясь наметившегося альянса РОВСа и спецслужб нацистской Германии. Когда руководство советской внешней разведки поставило вопрос о ликвидации председателя РОВС генерала Евгения Миллера, главная роль в организации его похищения отводилась Скоблину.
Памятуя об успешной акции по похищению и устранению Кутепова, в 1937 году чекисты решили повторить тот же трюк с Миллером.
К операции привлекли звездную пару.
Джин Вронская в книге «Неистовая Матильда» сообщает, что советские агенты готовились накануне похищения Миллера выкрасть Матильду Кшесинскую, дабы отвлечь внимание от главной операции.
По их мнению, фигура знаменитой балерины и бывшей любовницы Николая II подходила для этой цели великолепно. Но коварным планам не суждено было сбыться – сотрудники ОГПУ по неизвестным причинам не заплатили обещанных денег русскому эмигранту – организатору похищения, и тот в отместку все рассказал сыну Кшесинской, газетному репортеру Владимиру Красинскому:
«Я знаю, ваша мать ищет помещение для балетного зала. Сегодня ей звонила женщина и предложила посмотреть его. Лучше, чтобы Матильда Феликсовна уехала сегодня из Парижа, да поскорее. Это ловушка, ваше высочество. Они собираются схватить Кшесинскую и вывезти ее в советскую Россию».
Любящий сын вовремя предупредил мать, помешав случиться еще одной трагедии.
Под предлогом встречи с представителями посольства Германии Скоблин заманил генерала Миллера в условленное место, где его усыпили, а затем в заколоченном ящике в порту Гавр погрузили на борт теплохода «Мария Ульянова» и таким образом переправили в СССР, где он и погиб.
Операция завершилась, казалось бы, благополучно: Миллер был похищен. Но перед тем как отправиться на встречу, генерал оставил на рабочем столе записку: «У меня сегодня в 12.30 свидание с ген. Скоблиным… Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в балканских странах и чиновником здешнего германского посольства…Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, что это ловушка…»
Скоблину предъявили записку и потребовали объяснений. На миг ему показалось, что всё рухнуло, но, совладав с собой, шпион под благовидным предлогом вышел из помещения РОВСа и исчез. Некоторое время он скрывался на конспиративной квартире советской разведки, а затем на самолете был переправлен в Испанию, где случайно погиб во время бомбежки.
Надежда Васильевна Плевицкая несколько дней, словно в горячке, металась по Парижу, тщетно пытаясь разыскать «Коленьку» и не веря в его предательство. Она была арестована французской полицией через два дня после похищения главы РОВСа.
При ней обнаружили 7500 франков, 50 долларов и 50 фунтов стерлингов – огромную для артистки-эмигрантки сумму, что и явилось главным доказательством.
Она все отрицала.
Следствие длилось год. В конце 1938 года Надежда Васильевна предстала перед судом. Процесс был открытым.
– Ваше имя?
– Надя.
– Профессия?
– Певица. Замужем, детей нет. Под судом не состояла. До эвакуации с Белой армией всю жизнь провела в России, за границу не выезжала…
На процессе, продолжавшемся восемь дней, певица вела себя крайне нервно.
То застывала в отрешенной трагической позе. То, подперев щеку рукой, начинала по-бабьи причитать и жаловаться на свою горькую судьбу. Одетая, как монашка, во все черное, мертвенно-бледная, резко постаревшая, одинокая, совершенно деморализованная, Надежда Васильевна не признала своей вины. Она утверждала, что «чиста как голубь». Несмотря на отсутствие против нее прямых улик, ее приговорили к двадцати годам каторжных работ. После оглашения приговора Надежда Васильевна лишь произнесла, обращаясь к адвокату:
