Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич (книги хорошего качества .TXT) 📗
На других участках фронта продолжались бои. В конце августа шведы предприняли вторую попытку деблокировать Корелу. Из Выборга туда отправился генерал Левенгаупт с 1600 солдат. Но воины Пушкина опять заперлись в острожках, отразили многочисленные атаки и в Корелу Левенгаупта не пропустили. Понеся потери, он отступил. А Трубецкой, осадив Юрьев, разослал отряды рейтар и дворянской конницы по всей Эстонии. Один из них ходил «к морю», добравшись «до Колывани» (Ревель, ныне Таллин). Узнав, что шведы выслали войско для помощи осажденному Юрьеву, Трубецкой отправил навстречу часть сил во главе с Семеном Измайловым. Одержали полную победу, «генерала и немецких людей побили и языки поимали», после чего взяли «немецкий город Кастер».
Под Ригой 1 сентября началась бомбардировка из 6 батарей. Толстенные стены не поддавались, ядра увязали в них. Современники писали потом, что даже 10 лет спустя было видно, «какими огромными ядрами неприятель обстреливал эту башню и намеревался ее разрушить; но все было тщетно, и он не причинил ей вреда» (Айрман). Однако и положение осажденных было трудным. Делагарди делал все возможное, чтобы затянуть осаду. Предпринимал вылазки, по сути, посылая людей на смерть — вылазки отражались, а при полном превосходстве русских в кавалерии мало кому из участников удавалось убежать в крепость. Но комендант добился выигрыша во времени. Наступила осень, холодная и дождливая, среди осаждающих начались болезни. Дороги развезло, затруднился подвоз продовольствия. Из-за этих лишений стали перебегать к противнику некоторые иностранные офицеры — под городскими крышами было уютнее.
Правда, и у шведов ситуация была уже критической. У них кончались боеприпасы, продовольствие. Но 12 сентября король «на многих кораблях» прислал им крупные военные силы, порох, ядра, продукты. Ордин-Нащокин к этому времени взять Дюнамюнде так и не сумел — отряд у него был сборный, малодисциплинированный. А военного флота, чтобы помешать вражеской эскадре, у Алексея Михайловича не было. Хотя флот-то, если рассудить, имелся — у потенциальных союзников датчан. Но они в войну все еще не вступили. Условия, привезенные Мышецким, их тоже не удовлетворили, предлагались разные поправки. А принять их не было полномочий у русского посла (ведь прежний проект одобрил сам царь). И тянулись обсуждения, переписка с государем… А шведская эскадра беспрепятственно проникла в Двину и разгрузилась в Риге. После этого генерал Лесли посоветовал Алексею Михайловичу снять осаду, считая ее уже безнадежной. Но царь счел обидным отступить, не попытавшись штурмовать.
Атаку назначили на 2 октября. Один из перебежчиков успел сообщить об этом Делагарди. И тот решил упредить штурм отчаянным контрударом. Рано утром, когда наши полки выдвигались на исходные позиции, вдруг вывел за ворота все наличные силы и бросил на не успевших изготовиться русских. Неожиданность обеспечила успех. Шведы смяли и отбросили полки Цыклера, Ненарта, Англера, Юнгмана, захватили 17 знамен. В нескольких местах ворвались в русские лагеря и редуты, поджигая их. Большие потери понес приказ стрельцов, направленный на выручку атакованным частям. Враг пробовал даже пробиться к царской ставке, но был встречен и отброшен людьми, собранными окольничим Стрешневым. Сеча шла до полудня. Сорганизовавшись и восстановив порядок, наши воеводы начали теснить шведов и загнали их обратно в крепость.
Но штурм был сорван. 5 октября Алексей Михайлович приказал снять осаду и возвращаться в Полоцк. Отход осложнился тем, что большие баржи с боеприпасами застряли на мели, а окрылившиеся шведы выступили в преследование. Тогда царь велел арьергарду под командованием Ордина-Нащокина организовать глубокий рейд под Ригу. И едва русская конница показалась у города, противник тут же одумался и оттянул войска назад для прикрытия Риги. Русские смогли без помех снять с мели суда и вернуться на свою территорию.
К Юрьеву шведы тоже послали сильные подкрепления. Но тут события разыгрались иначе, чем под Ригой. Войско, шедшее на выручку к осажденным, Трубецкой разгромил, «и тех немец многих побили и языки поимали». В результате этой победы гарнизон счел свое положение безвыходным, и 12 октября город сдался. Отряды Пушкина под Корелой и Потемкина под Нотебургом были малочисленными, тяжелой артиллерии не имели. Поэтому активности не проявляли. Постояли до осени, отвлекая на себя неприятеля, и ушли в свои пределы. Но в целом, несмотря на неудачу под Ригой, кампания была выиграна. За русскими остались Кокенгаузен, Динабург, Мариенбург, Нейгаузен, Юрьев — вся Восточная Лифляндия. Комендантом Кокенгаузена с подчинением ему остальных завоеванных городов царь назначил Ордина-Нащокина.
А в Москве в отсутствие государя Никон в большей степени занимался не военными делами, а углублял церковное реформаторство. Он издал книгу «Скрижаль», где осуждал «арменоподражательную ересь», проклинал двоеперстие и добивал уже поверженных оппонентов — Неронова, Аввакума и др. Кстати, с характером Никона и его склонностью к крайним решениям было связано еще одно любопытное событие. Иностранных офицеров, купцов, мастеров в России жило уже много. Причем в то время они в нашей стране предпочитали переходить на русскую одежду — более удобную и соответствующую климату, чем европейская. Но в один прекрасный день Никон, проезжая по улице и благословляя народ, вдруг заметил, что некоторые люди не кланяются и не падают ниц. Поинтересовался, и оказалось, что это чужеземцы. Патриарх чрезвычайно рассердился, заявил: «Нехорошо, что недостойные иностранцы таким случайным образом также получают благословение». И издал приказ, требующий от всех закордонных приезжих немедленно сменить платье на свое национальное. В общем, глядишь, если бы не этот приказ, то и Петру не пришло бы в голову переряжать Россию в европейские костюмы…
Царь, патриарх и гетманы
В походах Алексей Михайлович в значительной мере вышел из-под влияния Никона. Он успел оценить людей совершенно другого склада — тех, кто окружал его на войне. Полководцев Трубецкого и Долгорукова, лихих командиров Хитрово, Стрешнева, Матвеева, Урусова. А когда вернулся в столицу и непосредственно занялся государственными делами, вдруг выяснилось, что казна… пуста. Поскольку в дополнение к военным тратам Никон без счета черпал средства на строительство своей резиденции, храмов и монастырей. И финансовая проблема встала настолько остро, что правительству пришлось прибегать к чрезвычайным мерам — кроме серебряных рублей, ввести в обращение медные. По сути, это означало инфляцию. А финансы Алексей Михайлович взял под личный контроль, что привело к первой размолвке с патриархом. Царь распорядился выдавать деньги только с его разрешения. Никон же привык их расходовать неограниченно, затребовал в приказе Большой Казны очередные суммы для строительства Нового Иерусалима и получил отказ. Тогда он явился к государю и учинил скандал — вплоть до заявления, что «отряхает прах со своих ног» и во дворец больше не придет. Алексей Михайлович был человеком набожным, а по натуре не конфликтным, он вообще не любил ссор. Поэтому пошел на уступки патриарху, и согласие восстановилось. Но трещинка между ними осталась.
Остались и финансовые трудности, диктуя необходимость скорейшего заключения мира. Да, в общем-то, и смысла продолжать войну не было. Все земли Речи Посполитой, на которые претендовала Россия, она уже заняла. Захваты в Лифляндии тоже казались достаточными, чтобы выторговать выгодные условия, и Боярская Дума постановила: «Промышлять всякими мерами, чтобы привести шведов к миру». Но выйти из войны было отнюдь не просто. Ситуация в Восточной Европе менялась, как в калейдоскопе. Польша, всего год назад молившая о покровительстве, изгнала шведов. Ян Казимир возвратился в свою столицу. Радзивилл был объявлен изменником, великим гетманом Литовским стал Гонсевский, а польным гетманом — Сапега. И тон поляков на переговорах резко изменился. Об уступке Белоруссии, Украины, даже Смоленска они и слышать не желали. Упрямо требовали признать границу по старому, Поляновскому договору, а Алексея Михайловича удовлетворить обещаниями, что его изберут королем после смерти Яна Казимира. Дескать, тогда он и получит власть над польскими владениями, в том числе над Украиной и Белоруссией. Чего ж еще надо?
