Великий торговый путь от Петербурга до Пекина (История российско-китайских отношений в XVIII–XI - Фауст Клиффорд
Основу китайского экспорта составляли три предмета торговли — хлопок, шелк и разнообразные сорта чая. По своему объему и стоимости первое место с большим отрывом достается изделиям из хлопка. В 1751 году, например, в Россию из Китая ввезли хлопка на 257 940 рублей, что составляет 59,5 процента общей стоимости российского импорта. В последующие несколько лет эта пропорция только выросла. Качество хлопчатобумажных изделий находилось в пределах от тонкого крашеного и набивного текстиля до грубого дешевого сукна. Шелк во всех его видах — сырец, в скрутке, в мотках пряжи, а также готовых окрашенных и набивных изделиях — пользовался огромным спросом в России, а также его вывозили дальше в Западную Европу. В 1751 году на шелковые ткани приходилось 23,8 процента совокупной рублевой стоимости китайского экспорта (103 050 рублей). Но его доля позже сократилась в абсолютном и относительном объеме, с одной стороны, из-за постоянных усилий владельцев ткацких предприятий в России, налаживавших собственное производство шелка (и последующего установления тарифных барьеров на все шелковые изделия, кроме шелка-сырца), и, с другой стороны, в силу наплыва на рынок итальянских шелков. Чай различных сортов ввозился с самых первых дней китайско-российских связей, но только в XVIII веке, когда русский народ пристрастился к чайному напитку, чайный лист по-настоящему превратился в важнейший предмет частной торговли. До наступления екатерининского периода русской истории кирпичный чай употреблялся практически исключительно монгольскими народами Сибири, а сушеный лист как зеленого, так и черного чая пользовался гораздо меньшим спросом. К концу того столетия ситуация радикальным образом поменялась, и предпочтение на Руси стали отдавать нескольким сортам зеленого чая.
Прочие товары на колебания коммерческой конъюнктуры реагировали в гораздо меньшей степени. Когда на оборот табака не распространялась государственная монополия, важность сбыта табачных изделий повышалась, но ввоз китайского табака, пользовавшегося предпочтением главным образом у коренного сибирского населения, в объеме увеличивался незначительно. Завершает нашу картину длинный список экзотических китайских товаров: фарфор, эмаль, косметика, лечебные препараты и т. д. Все они прибывали небольшими партиями.
Среди тогдашних предметов торгового обмена огромная масса русского экспорта приходилась на натуральные или в лучшем случае подвергнутые первичной обработке товары: меха и кожсырье. Множество раз на протяжении XVIII столетия руководство государственных ведомств пыталось выяснить, особенно в связи с пекинскими обозами, материальные потребности китайцев, а также потенциальные рынки в пределах китайских или монгольских земель для прочих российских товаров. Однако китайцам не требовалось приобретать готовую продукцию из России в больших количествах. Они обходились мелкими партиями. Зато сами китайцы завалили европейцев текстилем и прочими изделиями сложной и неподражаемой (по крайней мере, для России) техники производства. Один только чай оставался «натуральным товаром», а его переработка в виде превращения листа в напиток заставляет нас сомневаться, можно ли товарный чай назвать полуфабрикатом, или он представляет собой уже готовый к применению продукт? Речь совсем не шла о «колониальном» Востоке, снабжающем сырьем и ресурсами промышленно передовую и энергичную западную систему хозяйствования.
Заметки о Цурухайтуе и сибирском рубеже
Еще один приграничный торговый пункт, о котором пока не сказано ни слова, открыли в Цурухайтуе. Он предназначался для привлечения купцов, прежде торговавших в Науне, Нерчинске и на территории Нерчинского уезда. Однако из такой затеи ничего путного не вышло. Незначительная торговля началась там уже в 1729 году, но из-за протяженных расстояний доставки пиломатериалов, докладывал И.Д. Бухгольц, строительство города затягивалось. Место для него выбрали совсем неудачное, но главная причина вялой торговли там заключалась в большой его удаленности от обжитых сибирских и монгольских районов, а также центров торговли. Полная протяженность пути из Иркутска до Пекина через Цурухайтуй, Наун и Шаньхайгу-ань составляла на тысячу километров больше, чем через Кяхту и Калган. И фактор расстояния играл одинаково большую роль для русских и для китайских купцов. Условия местности заключали в себе большие трудности, и, как удалось убедиться на судьбе нескольких казенных торговых обозов, угроза нападения со стороны мародеров-разбойников с большой дороги там выглядела не меньшей, чем на маршруте через Монголию. Российский торговый люд доставлял свой товар почти до самой Кяхты на плотах или лодках-плоскодонках, тогда как до Цурухайтуя приходилось добираться с товаром затратным сухопутным маршрутом. И Кяхта располагалась по соседству с местами обитания среднеазиатских народов, поставлявших важные предметы с повышенной рыночной стоимостью, в частности, бухаритины подвозили ревень и хлопчатобумажные изделия. Создавалось впечатление, что маньчжурам не могли предложить чего-либо такого, что отсутствовало в Кяхте. Кроме того, никак не затихающая военная деятельность маньчжуров, а также колонизация ими Монголии и Средней Азии служили стимулом для развития пограничной торговли в Кяхте коровами, лошадьми и провизией, когда это разрешалось российскими властями.
С самого начала по существу единственные торги в Цурухайтуе проводились ежегодной китайской командой по инспекции границы, которая прихватывала с собой нескольких купцов из Науна. Данная небольшая экспедиция обычно становилась лагерем на противоположном от пограничного поста берегу реки на срок от 10 дней до месяца в начале лета. За это время производился обмен небольшими партиями товара с местными купцами из Нерчинска, а потом китайцы на маленьких лодках отправлялись выполнять свое задание по проверке состояния границы. Сначала торговля шла настолько вяло, а сам пост находился так далеко от административных центров, что никакие таможенные пошлины не собирались, и кое-кто из казаков, стоявших там, накопили кругленькие суммы денег. Для обмена предлагали самые обычные товары: домашний скот, пушнину, шкуры и юфть с российской стороны; хлопок, шелка и табак — с китайской.
Львиную долю импортных товаров продавали в Нерчинске и на территории Сибири к северо-востоку, но если бы предлагали особенно выгодную цену, тогда некоторые виды хлопчатобумажных изделий могли отправлять в Иркутск и оттуда дальше на запад. И лучшие шкурки соболей и белок, добытые в Нерчинском районе, везли к китайцам через Кяхту, а не Цурухайтуй. Даже китайский табак и кирпичный чай поступали слишком маленькими партиями, чтобы удовлетворить на них спрос со стороны коренных жителей Забайкалья. Поэтому местные купцы довозили их из Кяхты и Селенгинска.
Один советский автор приводит объем суммарного товарооборота в Цурухайтуе на протяжении 1732–1735 годов в среднем 4701 рубль за год, но официального источника не называет. По более поздним данным можно предположить, что такой показатель выглядит правдоподобным. Верхний уровень товарообмена в размере 10 217 рублей достигался в 1768 году, а обычный его размер в 1760-х и 1770-х годах составлял от тысячи до 3 тысяч рублей в год.
Дальше на запад вдоль Сибирского рубежа до 1740-х годов объем торговли между русскими людьми и казахами, с одной стороны, а также джунгарцами и прочими монгольскими народами, с другой, оставался незначительным. Центром этой торговли служил Оренбург на Иртыше, где в 1745 году оборудовали таможенную контору и построили меновой двор. Позже там и в соседних острогах Семипалатинска, Ямышева, Усть-Каменогорска и Железинска развилась оживленная торговля. После подавления в конце 1750-х годов Джунгарской державы маньчжурскими армиями Китая казахи Средней и Великой Орды возвратились в свой родной район проживания, и русские купцы продолжили с ними регулярную торговлю. Китайцы редко приезжали торговать с русскими купцами непосредственно на Сибирский рубеж, зато торговые посредники со стороны данного азиатского народа доставляли многочисленные товары китайского происхождения. А именно: шелковые ткани, хлопчатобумажные изделия, разнообразные сорта чая и серебро, а также товары с ташкентских базаров, такие как хлопок, полотно, рисовая мука, киргизские лошади, крупный рогатый скот, овцы и т. д. На протяжении второй половины XVIII и начала XIX столетия российское правительство ввело запрет на частные торговые обозы в Средней Азии и Восточном Туркестане, так как предпочитало (главным образом из финансовых соображений) всю торговлю вести на Сибирском рубеже под надзором сотрудников своей таможенной службы. Под тем же предлогом купцам из Средней Азии не разрешали въезжать на территорию Сибири для ведения торговли, которой они давно занимались в Тобольске и прочих сибирских городах. Китайские власти, в свою очередь, после 1758 года запретили русским купцам, прибывающим в Туркестан, торговать, и московиты попросту начали нанимать коренных татар в качестве торговых посредников. К тому же китайцы попытались навязать собственную монополию на всю тамошнюю торговлю. Они потребовали, чтобы все русские торговцы или их агенты передавали им всех пригнанных на продажу овец и остальной скот в обмен на хлопчатобумажные изделия местного производства. Вразрез со всеми такими усилиями чиновников с обеих сторон частная торговля продолжалась, пусть даже в примитивном меновом виде, а московитам удавалось добывать значительное количество золотых и серебряных слитков.
