Русская армия между Троцким и Сталиным - Млечин Леонид Михайлович (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
Маркин установил в наркомате большевистский порядок.
Троцкий восхищался своим помощником:
«Я был занят в Смольном общими задачами революции. Тогда Маркин стал на время негласным министром иностранных дел.
Он сразу разобрался по-своему в механизме комиссариата, производил твердой рукой чистку родовитых и вороватых дипломатов, устраивал по-новому канцелярию, конфисковал в пользу беспризорных контрабанду, продолжавшую поступать в дипломатических вализах из-за границы, отбирал наиболее поучительные тайные документы и издавал их за своей ответственностью и со своими примечаниями отдельными брошюрами…»
Маркин обзавелся парой переводчиков и составил из обнаруженных документов шесть сборников, которые отпечатал в типографии бывшего министерства иностранных дел.
Его энергии хватило бы на троих. Он с увлечением занимался всем, за что бы ни брался, — разбором дипломатической переписки или починкой пулемета. Маркину принадлежала идея продавать с аукциона подарки, которые заграничные друзья присылали чиновникам МИД. Чего там только не было — от статуэток до принадлежностей дамского туалета.
Первые контакты с иностранными дипломатами страшно веселили новых дипломатов. Залкинд не без удовольствия вспоминал, как к нему приехал секретарь испанского посла, которого отзывали на родину, и убеждал помощников Троцкого, что советскому правительству следует наградить посла орденом. Орденов было предостаточно — их обнаружили в министерстве в большом количестве. Залкинд выложил на стол целую кучу и великодушно предложил испанцу выбрать любой.
Персидский посланник под Новый год прислал по традиции руководителям наркомата шампанское и коньяк. Большевики торжественно вылили спиртное в камин и на следующий день еще заставили любезного посланника извиняться…
Реальные отношения были только с германо-австрийской миссией по делам о военнопленных, которая прибыла в Петроград после заключения соглашения о перемирии. В перемирие никто не верил, хотя Маркин вывесил на здании наркомата громадный плакат, оповещавший о прекращении боевых действий.
Когда началась Гражданская война, Николай Маркин стал заместителем Федора Федоровича Раскольникова, который возглавил Волжскую флотилию, чтобы сражаться с белогвардейскими кораблями. 1 октября 1918 года пароход «Ваня-коммунист», на котором находился Маркин, возле селения Пьяный Бор попал под огонь белой артиллерии и затонул. Троцкий крайне сожалел о гибели верного своего помощника…
В этом походе флотилии участвовала и писательница Лариса Рейснер (жена Раскольникова, а потом Карла Радека). Она написала стихотворение «Реквием» в память комиссара Волжской военной флотилии Николая Маркина:
Граф Мирбах в Москве
Германо-австрийскую миссию возглавлял граф Вильгельм Мирбах, который потом вернется в Россию в роли немецкого посла и будет убит в июле. «Мирбах, — описал его Жак Садуль, — высокий, изысканный, моложавый, производит впечатление человека активного и умного, наделенного яркой индивидуальностью». Когда Мирбах приходил в наркомат, то всякий раз морщился при виде висевшего на стене портрета немецкого коммуниста Карла Либкнехта.
Сотрудники немецкой миссии были лишены права свободного передвижения по городу. Гостиницу охраняли мрачные и неподкупные латышские стрелки. Мирбах постоянно жаловался на притеснения, но наркомат оставался равнодушен к страданиям немецких и австрийских дипломатов, потому что такие же ограничения были введены в Брест-Литовске для прибывшей туда на переговоры советской делегации.
Мирбах даже пытался чисто по-человечески объяснить, что сотрудники его миссии «люди молодые» и нуждаются в моционе… Одного такого молодого человека, который все- таки выбрался в город, где-то изрядно поколотили. Но на это Мирбах жаловаться не стал.
Переговоры с немцами о судьбе военнопленных вели Александр Доливо-Добровольский, бывший директор правового департамента МИД, и Федор Петров, который впоследствии стал заведовать хозяйственным отделом наркомата.
Некоторые другие чиновники бывшего министерства завели разговор о возвращении на работу, но обставили это условиями, показавшимися неприемлемыми, посему на здании наркомата появилось залихватское объявление: «Старых чиновников просят предложениями своих услуг не беспокоить». Набрали совсем новых людей. Всем объясняли, что иностранную политику государства будут определять не они, а Совет Народных Комиссаров. Ставки жалованья были весьма демократичными: руководителям наркомата платили пятьсот рублей, водителям — четыреста пятьдесят, курьерам — триста.
1 декабря 1917 года в наркомате по иностранным делам насчитывалось тридцать человек, к Новому году — больше ста, а в январе 1918-го — уже двести. В аппарате наркомата собралась разношерстная публика, левые эсеры, анархисты. Несколько человек арестовали как белогвардейцев, а одного болгарина обвинили в том, что он немецкий шпион.
Народный комиссариат по иностранным делам занял здание бывшего царского министерства на Дворцовой площади. Сам нарком и его секретариат по-прежнему находились в Смольном, в комнате № 7. Это было время, когда Ленин и Троцкий работали в четыре руки. Переехав в Москву, в Кремле они даже поселились рядом. Это был период близких, почти дружеских отношений.
Ленин занимался фантастическим делом — пытался своими декретами и решениями коренным образом перевернуть всю жизнь огромной страны. Некоторые документы тех лет написаны ими совместно. Начало писал Троцкий, окончание Ленин. Они постоянно переговаривались и советовались.
А в наркомате по иностранным делам были образованы два основных отдела, один занимался Востоком, другой Западом. Кроме того, действовали отдел, занимавшийся военнопленными, отдел денежных переводов за границу, правовой отдел, шифровальный, экономический, отдел печати, отдел виз, отдел личного состава и хозяйственный.
Больше всего работы было у отдела виз, потому что иностранцы покидали Советскую Россию толпами. Бежали и свои — с поддельными документами. Один активист партии кадетов сумел уехать, предъявив паспорт китайского дипломатического курьера, который ему преспокойно отштамповали в НКИД.
Заграничные представительства Советской России были весьма немногочисленны. В Лондоне будущий нарком Максим Литвинов открыл «Русское народное посольство», и в Стокгольм Вацлаву Воровскому с первым советским дипломатическим курьером были отправлены верительные грамоты «Полномочного представителя Народного Комиссара по иностранным делам в Скандинавских странах».
«Никаких дипломатических переговоров в те времена не велось, — вспоминал Троцкий. — Наша дипломатическая деятельность происходила в Смольном без всякого аппарата НКИД. Только когда приехал тов. Чичерин и был назначен в состав НКИД, началась работа в самом здании, подбор новых сотрудников, но в очень небольших размерах…»
Троцкий вызволил бывшего царского дипломата Георгия Васильевича Чичерина из английской тюрьмы, где он сидел за пропаганду идеи немедленного окончания войны, и сделал своим заместителем в наркомате. Чичерина Троцкий знал давно: Георгий Васильевич еще в первую русскую революцию 1905 года примкнул к социал-демократам.
Никакой нормальной дипломатической работы в эти месяцы не было, потому что ни одно государство не признавало Совет Народных Комиссаров. Но пока в Брест-Литовске не был заключен мир с немцами, иностранные миссии в Петрограде поддерживали какие-то официальные отношения с советской властью.
