Все о внешней разведке - Колпакиди Александр Иванович (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗

К работе на советскую разведку Э. Бланта привлек Г. Берджесс. В начале 1937 года Э. Блант встретился с А.Дейчем и дал согласие на сотрудничество. На пер­вом этапе основной задачей Э. Бланта была вербовка новых перспективных агентов. С его помощью стали со­трудничать с советской разведкой Д. Кернкросс, М. Стрейт и Л. Лонг. Позднее перед ним, как и перед остальными, была поставлена задача по проникнове­нию в английские спецслужбы. В конце 1938 года, оста­вив работу в Уорбургском институте в Лондоне, Э. Блант пошел добровольцем в армию. В октябре 1939 года он окончил курсы военной разведки в Минли и в зва­нии капитана полевой охраны был направлен во Францию. После эвакуации английской армии из Дюн­керка Э. Блант при помощи своего друга В. Ротшильда переводится в МИ-5 в управление «В» (контрразвед­ка), где начинает заниматься наблюдением за посоль­ствами нейтральных государств. В это время он переда­ет советской разведке огромное количество весьма важных документальных материалов. Во-первых, он пе­редал самую подробную информацию о МИ-5, вклю­чая списки агентов и отчеты по результатам наблюде­ния за установленными советскими разведчиками в Лондоне. Во-вторых, им были переданы материалы на­блюдения МИ-5 за посольствами иностранных госу­дарств. В-третьих, он передавал важнейшие разведдан­ные о дислокации и составе немецких войск и о наме­чаемых боевых операциях. Особенно важными были его сообщения в мае 1943 года перед сражением на Курс­кой дуге. Недаром в личном деле Э. Бланта, хранящем­ся в архиве СВР, весьма часто встречаются очень ред­кие для любого агента сообщения: «Генеральный штаб выражает агенту искреннюю благодарность». После окончания войны в ноябре 1945 года Э. Блант уволил­ся из МИ-5. Руководство НКГБ, понимая, что за годы войны он много потрудился, не возражало. В деле Э. Бланта сохранилась следующая резолюция началь­ника ИНУ П. М. Фитина: «Этот агент провел в годы войны столь огромную, титаническую работу, что, должно быть, совершенно измотан. Мы должны оста­вить его в покое на пять — десять лет».

В апреле 1945 года, еще числившийся в штатах МИ-5, Э. Блант получил очень лестное предложение занять пост хранителя, или инспектора, королевских картин, находящихся в Букингемском, Виндзорском и других дворцах. Кроме того, весной 1945 года ему было поручено вывезти из Гессена обнаруженные там доку­менты, которые могли обвинить английскую королевс­кую династию в связях с руководством нацистской партии и государства. Э. Блант блестяще справился с поручением, чем привел в восхищение королевскую се­мью. Он был еще более приближен ко двору и в 1947 году награжден орденом Виктории. Кроме того, ему был присвоен дворянский титул и он стал имено­ваться сэр Энтони. Откуда англичанам было тогда знать, что обо всех основных материалах Э. Блант под­робно информировал Москву.

Казалось, что факт работы Э. Бланта на советскую разведку навсегда останется тайной. Но побег в 1951 году в СССР Д. Маклина и Г. Берджесса бросил на него пер­вую тень. Дело в том, что хотя Э. Блант и «почистил» квартиру Берджесса после его побега, но ему не удалось уничтожить все улики. В частности, там были обнаруже­ны документы, подписанные Д. Кернкроссом, которого Э. Блант привлек к работе на советскую разведку. Подо­зрения укрепились после побега на Запад заместителя резидента КГБ в Хельсинки А. Голицына, передавшего МИ-5 обширную информацию о работе КГБ в Англии. А после побега в СССР К. Филби, с которым Э. Блант встречался в Бейруте, для того чтобы предупредить о начале нового расследования, подозрения обрели под собой реальную почву. Но все же главная «заслуга» в разоблачении Э. Бланта принадлежит Майклу Стрейту, завербованному в свое время Блантом в Кембридже. В 1964 году начались первые допросы Э. Бланта в МИ-5. Э. Бланту сообщили о показаниях М. Стрейта, дали по­нять, что располагают достоверными фактами, уличаю­щими его в сотрудничестве с советской разведкой, пос­ле чего объявили решение генерального прокурора: если Блант признается и даст показания, то ему предоставят полный иммунитет от судебного преследования, факт его сотрудничества с советской разведкой останется в тайне и его положение не претерпит никаких изменений. Э. Блант согласился. Но его показания коснулись лишь тех агентов, которые либо покинули Англию, либо уже умерли.

Но английское правительство не сдержало своего обещания. 15 ноября 1979 года премьер-министр М.Тэт­чер на заседании парламента неожиданно сделала заяв­ление, что сэр Энтони Блант был советским шпионом и признался в этом в 1964 году. Причиной этого заявле­ния был тот факт, что в 1979 году в Англии вышла книга А. Бойла «Климат предательства», в которой на основе американских источников была раскрыта дея­тельность советского агента Мариуса, в котором без труда можно было узнать Э. Бланта. После этой публи­кации скрывать факты не имело смысла. После речи Тэтчер в парламенте королева лишила Э. Бланта рыцар­ского звания, а чуть позднее его лишили почетной сте­пени доктора наук Тринити-колледжа, присвоенной в 1967 году.

Э. Блант был не просто рассержен, а взбешен выс­туплением Тэтчер. Он справедливо считал, что этим пра­вительство нарушает данное ему слово о полном имму­нитете. Единственное, что хоть как-то его успокоило, было то, что правительство резко отклонило предложе­ние парламента о проведении дальнейшего расследова­ния по делу Бланта. В последние годы жизни Э. Блант много болел и 26 марта 1983 года умер от сердечного приступа. 29 марта он был кремирован на лондонском кладбище Путни. Попрощаться с ним пришло около 30 человек, а к гробу было возложено 11 венков. Позднее братья Бланта развеяли его прах на горе около Мальбо­ро, где он учился в школе.

Джон Кернкросс с легкой руки перебежчика О. Гордиевского считается пятым человеком в пресло­вутой «пятерке». На самом деле он был завербован шес­тым после К. Филби, Д. Маклина, Г. Берджесса, Э. Блан­та и М. Стрейта. Джон Александр Керклэнд Кернкросс родился в 1913 году в Глазго в семье рабочего. Одарен­ный интеллектуально, он победил на конкурсе и посту­пил с правом получения стипендии в Академию Хамильтон близ Глазго, а в 1930 году в университет Глаз­го, где изучал французский и немецкий языки и полит­экономию. В 1933—1934 годах он учился в парижской Сорбонне, а затем поступил в Кембридж в Тринити-колледж для продолжения изучения французского и не­мецкого языков. В Кембридже Д. Кернкросс, как и ос­тальные, находился под влиянием коммунистических идей. Более того, курс французского языка ему читал Э. Блант. И хотя отношения между ними были весьма натянутыми, Блант счел необходимым включить Д. Кернкросса в список кандидатов на вербовку. Он по­беседовал с Кернкроссом и свел его с Г. Берджессом, который после соответствующей обработки в конце 1935 года познакомил его А. Дейчем. Окончательно Д. Кернкросс был включен в агентурную сеть НКВД в апреле 1937 года.

В 1936 году Д. Кернкросс поступает на работу в Форин Оффис третьим секретарем Американской секции. Но из-за неуживчивого характера он то и дело перехо­дит из отдела в отдел: Американский, Лиги Наций, Западный, Центральный. Правда, это не мешало ему приносить своему оператору А. Дейчу секретные мате­риалы в таких количествах, что возникали определен­ные трудности в их транспортировке. В октябре 1938 года Д. Кернкросс перешел на работу в министерство фи­нансов, а в сентябре 1940 года стал личным секретарем члена правительства лорда Хэнки, имеющего доступ ко всем документам кабинета. Среди «буквально тонн до­кументов, переданных Кернкроссом, следует отметить, например, отчет Хэнки «Оценка возможности войны», датированный сентябрем 1940 года, в котором говори­лось о том, что Гитлер не имеет возможности вторг­нуться на Британские острова. Не менее важное значе­ние для советской разведки имели документы из Коми­тета по науке, который курировал лорд Хэнки. В марте 1942 года Д. Кернкросс перешел на работу в самое сек­ретное подразделение английской разведки — ШШПС (Школа шифровальщиков правительственной связи) в Блечли-парке, которое занималось дешифровкой пере­хваченных немецких сообщений. Он проработал там около года, но объем передаваемых им материалов был огромен. Д. Кернкросс привозил их своему оператору А. Горскому в выходные дни на стареньком автомоби­ле, купленном на деньги резидентуры. Накануне Курс­кой битвы он передал дислокацию 17 немецких аэро­дромов, на которых внезапным воздушным ударом были уничтожены 500 самолетов противника. За помощь Красной Армии в период сражения на Курской дуге Д. Кернкросс был награжден советской медалью. В нача­ле 1943 года Д. Кернкроссу предложили работать в СИС. Там он первое время работал в немецкой службе 5-го отдела, а потом в 1-м отделе (политическая разведка). После окончания войны был демобилизован и вернулся на работу в министерство финансов, продолжая актив­но сотрудничать с советской разведкой. В министерстве финансов он работал в управлении обороны и имел отношение ко всему, что касалось военного бюджета. Занимаясь в 1947 году принятием «Закона о радиоак­тивных элементах», сообщил о решении англичан со­здать свою атомную бомбу. В 1949 году он участвовал в разрешении финансовых проблем, связанных с НАТО, о чем также информировал советскую разведку. Конец карьере Д. Кернкросса как советского агента пришел в 1951 году после бегства Д. Маклина и Г. Берджесса. На квартире у Берджесса сотрудники МИ-5 обнаружили несколько писем Д. Кернкросса. За ним было установле­но наружное наблюдение, но оно не выявило его кон­тактов с советской разведкой. На допросах в МИ-5 Кернкросс не отрицал факта передачи Берджессу конфиден­циальной информации, но утверждал, что не знал о работе того на русских. Не доказав его вины, МИ-5 от­казалось от судебного преследования. Но Д. Кернкросс был уволен со службы без всякой пенсии. Он уехал из Англии в США, а потом в Рим, где работал в продо­вольственной и сельскохозяйственной организации ООН. В 1963 году после бегства К. Филби начались доп­росы Э. Бланта. В ходе допросов Блант подтвердил факт работы Д. Кернкросса на русских.  В Рим на беседу с Кернкроссом прибыл сотрудник МИ-5 А. Мартин, ко­торый пообещал ему гарантию неприкосновенности в обмен на признание. Кернкросс не стал отрицать своих связей с советской разведкой, но особо подчеркнул, что делал это ради победы над фашизмом.