Образ врага. Расология и политическая антропология - Савельев Андрей Николаевич (е книги txt) 📗
Женщина из племени вятичей, 10–11 в. н. э.
Женщина из племени вятичей, 10–11 в. н. э.
Женщины из племени меря, 12 в. н. э.
Словенин, Владимирская область, 10–11 в. н. э.
Тверичанин 11–12 в. н. э.
Русь сделала восточных славян особым племенем, создав государство, уравнявшее антропологический тип на значительных пространствах. Поэтому прародину русских следует искать не в географическом, а в историческом пространстве. Русская миссия создала единство «своих» против «чужих», чтобы потом это единство было восстановлено после тяжких испытаний и измен — на Куликовом поле, где русичи защищали уже не каждый свой род, а Отечество и веру Христову.
Расовый портрет предка
Расовый облик древних славян говорит нам, что это было достаточно малочисленное и оседлое, а потому и сильно дифференцированное население. Данные археологии показывают, что славяне X–XI вв. более длинноголовы и узкоголовы, мезокранны, как все средневековое славянское население, и мало отличались от европейского населения как по уровню разнообразия, так и по средним показателям. В то же время в славянских захоронениях нет признаков германской, норманнской или готской антропологии. При общеевропейском единстве славяне выделяются в особую антропологическую группу.
Славянский тип отграничен от германского, распространенного к краниологических сериях на территории южных и центральных районов ФРГ, Майн-Рейн-Дунайском треугольнике, во франко-бельгийских и галло-римских погребениях, а также в Норвегии, Британии и Исландии. Германцы (включая в эту группу средневековых норвежцев, ирландцев, англосаксов) — очень длинноголовое (мезокефальное у ирландцев), широколицее население, с крупными размерами головы и лица. Здесь этногенетический котел «подогревался» с юга Римской империей, с севера был ограничен морем, с запада зажат кельтами, с востока — славянами (балто-славянами).
Славянский тип отделен и от южных соседей. Антропологические исследования показывают генетическую связь краниологических серий от скифов к некоторым сериям черняховской культуры, а от них — к полянам, несущим в себе, по-видимому, иранский компонент южнославянского этногенеза, характеризующийся мезокефалией и сильным и средним выступанием носовых костей и среднешироким лицом. Вместе с тем, возможна и обратная интерпретация данных: восточно-славянский тип оказал достаточное воздействие на остатки иранского компонента среди полян и серьезным образом смягчил его.
При достаточно высоком уровне антропологического единства средневековых славян, они демонстрируют и выраженную дифференциацию — по скуловому диаметру и (реже) по черепному указателю. Зона относительной широколицести размещается между Западной Двиной, Вислой, Днестром и Дунаем. Отличительным признаком некоторых групп славян являлась мезокрания в сочетании с относительной широколицестью, что характерно для лужичан, некоторых групп словаков и марован, древлян, тиверцев и уличей.
На протяжении II тысячелетия н. э. среди населения ряда областей Европы идет процесс эпохального изменения формы головы — брахикефализации, уменьшения высоты черепной коробки и перестройки других комплексов строения черепа. Этому процессу «европеизации» были подвержены почти все славянские группы — сужение и повышение формы лицевого скелета, а также усиление выступания носовых костей и горизонтальной профилировки. Это эпохальное изменение часто путают с проявлением некоего дославянского «финского субстрата» в составе средневековых славян.
Т.А.Трофимова приходит к выводу об автохтонном образовании восточных славян, поскольку прослеживает антропологические типы узколицего и широколицего европеоида и урало-лапоноидные черты со времен неолита и бронзы вплоть до современности и выявляет локализацию типов в тех же регионах. Причем западные и восточные славяне формировались на основе одних и тех же типов практически по всей территории Восточной Европы. В.В.Бунак, напротив, находит антропологические аналоги в Западной Европе и полагает, что в начале II тысячелетия н. э. славянские племена проникли в Восточную Европу и смешались с древним населением лесной полосы восточно-европейской равнины. Г.Ф.Дебец на основе своих исследований не считает возможным установить антропологические различия между славянами и финнами и антропологическое деление славянских племен. Это дает ему основание полагать, что славяне не связаны с Западом, а являются автохтонами. Л.Нидерле обозначал прародину славян, ограничивая ее Восточной Польшей, южной частью Белоруссии, северной частью Украины, Подолией, Волынью и Киевщиной с Десной. Т.И.Алексеева очерчивает прародину славян широкой полосой от среднего течения Вислы до верховий Западной Двины с центром между современными Вильнюсом и Минском. В.В.Седов, исследуя погребения земель Великого Новгорода и Верхне-Днепровского бассейна, нашел между ними сходство и сумел на антропологическом материале отделить словен новгородских от финно-угорского населения (по сдвигу в сторону «монголоидности» у финно-угров) и славян Поднепровья от балтов (по более узкому лицу у славян). Концепция Седова выводит словен новгородских из Поднепровья. В то же время данную концепцию можно считать отнесенной лишь к одному из миграционных потоков славян.
Таким образом, мы имеем три концепции возникновения антропологических типов восточных славян, которые являются лишь внешне противоречивыми. Действительно, концепции Трофимовой и Бунака можно считать почти идентичными, поскольку установить наличие существенных миграционных потоков на заре славянской истории вряд ли представляется возможным. Даже если эти потоки и существовали, их можно рассматривать как внутренние, обеспечивавшие разные соотношения антропологических типов в рамках общеславянского типа. Скорее всего, миграционные потоки происходили из общей прародины (вспышка этногенеза) и лишь затем обнаруживались территориальные особенности, обусловленные не столько исходным антропологическим разнообразием, сколько генетическим разнообразием, придающим обособленным территориальным группам своеобразные антропологические черты. В смысле единства генотипа, вероятно, следует говорить о расовой чистоте праславян, а с точки зрения племенных особенностей — об антропологическом разнообразии. Процессы смешения с инородцами можно считать ничтожными в силу малочисленности дославянского населения Восточно-европейской равнины, климатической угнетенности северных и восточных соседей и постоянного разорения и истребления южных соседей кочевниками.
Послевоенные антропологические экспедиции дали обширнейший исследовательский материал, позволивший уточнить ранее сделанные выводы об антропологическом разнообразии русских. В частности, очень важным следует считать вывод В.В.Бунака (противоречащий иным его утверждениям) о том, что русское население связано с древнейшими неолитическими (или даже мезолитическими) автохтонами Восточно-Европейской равнины и наследует его тип. Лишь позднее восточно-европейская раса (местный дославянский тип) подверглась смешению с пограничными уральскими, балтийскими и понтийскими группами.
На глубокую древность русского типа указывают серологические исследования по факторам крови АВ0, а также новые археологические данные, говорящие о типологическом единстве русского народа в XVII–XVIII вв. по всей территории расселения (исключая Сибирь). Такое единообразие говорит о высокой устойчивости антропологического типа, ассимилировавшего примеси, а также о незначительности этих примесей — устойчивом расовом обособлении русских от всех их соседей.
