Утверждение христианства на Руси - Брайчевский Михаил Юрьевич (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Как и следовало ожидать, ситуация быстро обострилась. Польскую дружину расселили по городам и селам Киевской окраины, что, естественно, не нравилось местному населению. К тому же Болеслав держал себя как завоеватель: ограбил киевскую казну, сделал наложницей дочь Владимира Предславу, отправлял в Польшу пленных, захваченных на Руси, и т. п. Все это вызвало общее возмущение и протест. Даже Святополк понял необходимость сопротивления интервентам, которые поставили его у власти, и призывал своих подданных к активному выступлению [250, с. 131]. Началось постепенное истребление польских воинов.
Болеслав, боясь остаться без войска в явно враждебной стране, бросил своего ”неблагодарного” зятя на произвол судьбы, а сам, захватив киевскую казну, обесчещенную Предславу и дважды изменника Анастаса Корсунянина (который,изменивши когда-то Византии в пользу Руси, теперь предал Русь в пользу Польши), вернулся в Гнезно [там же].
Тем временем Ярослав, заручившись поддержкой новгородцев, срочно собрал новое войско и двинул его против Святополка. Последний, не дожидаясь вооруженного столкновения, бежал к печенегам [там же]. Ярослав вторично занял Киев и окончательно вернул себе великокняжеский титул. Судьба Святополка остается неясной. По официальной версии — летописной и агиографической [там же, с. 131—133; 707, с. 54] — он потерпел поражение в битве на Альте и вскоре погиб. В отличие от этого Эймундова сага — эпическое произведение, современное самим событиям, предлагает иной вариант: Святополк был убит еще до вооруженного столкновения, во время похода на Русь, сподвижниками Ярослава — варягами Эймундом и Рагнаром [552, с. 98—100]. Некоторые исследователи отдают предпочтение последней версии [375, с. 554]. В конце концов подробности гибели князя, прозванного ”Окаянным”, не имеют для нас решающего значения. Важным является тот факт, что Святополк проиграл в междоусобной борьбе и окончательно сошел с политической арены.
Однако борьба за власть в стране не прекратилась. Против Ярослава выступили новые претенденты на великокняжеский стол, среди которых наиболее опасными были Брячеслав Изяславич Полоцкий и Мстислав Владимирович Тмутараканский. Первый был племянником Ярослава. Выступление началось в 1021 г. захватом Новгорода, но закончилось мирным договором [250, с. 133]. Ярослав вынужден был уступить Брячеславу города Витебск и Усвят и признать относительную независимость Полоцкого удела.
Значительно сложнее оказались отношения с Мстиславом, который в 1023 г. также заявил претензии на великокняжеский стол. Разгромив Ярослава под Лиственом на Черниговщине, он был близок к осуществлению мечты [там же, с. 133—136] и даже выпускал печати с титулом МЕГАС ????? ??С??С — великий царь Руси [69]. Однако активное сопротивление киевского боярства, сохранившего верность Ярославу, помешало реализации этих претензий. Сводные братья заключили договор, поделив Русь пополам вдоль Днепра. К Тмутараканскому уделу Мстислав присоединил Черниговщину и Переяславщину. Под властью Ярослава остались Правобережье, Волынь и Север с Новгородом во главе.
Только после смерти Мстислава в 1036 г. Русь вновь объединилась под властью киевского князя [250, с. 138]. Именно на это время приходится начало интенсивной государственной, просветительной и строительной деятельности Ярослава, которая принесла ему прозвище ”Мудрый”. Русь вступила в период своего наивысшего подъема.
Идеологические мероприятия Ярослава. Деятельность Ярослава Мудрого представляет собой одну из наиболее ярких страниц древнерусской истории. Воображение поражают широта и многогранность идеологической программы, упорно и последовательно осуществлявшейся великим князем. Она охватывала архитектуру, градостроительство, изобразительное искусство, литературу и книжное дело, публицистику, философию, науку, школьное просвещение, кодификацию права и т. п. Подробную (хотя, понятно, и не полную) характеристику этой деятельности находим в ”Повести временных лет” под 1037 г. [там же, с. 139—141].
Культурная деятельность Ярослава преследовала ту же цель, что и внешняя политика, — преодоление центробежных тенденций, укрепление государства и его границ, противодействие всяким попыткам внешнего влияния на русские дела, рост международного авторитета Киевского государства.
Это вполне закономерно. Расширение Киевского детинца (создание так называемого ”Города Ярослава” [568]), сооружение грандиозной линии городских укреплений, закладка и строительство новой княжеской резиденции и торжественных храмов — все это имело не только утилитарный смысл, но и играло символическую роль памятника, призванного утвердить престиж Древнерусского государства.
Первым сооружением Ярослава в Киеве был Софийский собор, заложенный в 1017 г. [441, с. 15, 180]. Деревянная церковь с этим же названием, как мы знаем, существовала и раньше. Она была сооружена во времена Ольги и Владимира. Есть основания утверждать, что Владимир задумал и строительство каменной Софии, но не успел реализовать свой замысел. Иларион, в частности, писал, что Ярослав ”акы Соломонъ Давидова, иже дом Божии великыи святыи его прђмудрости създа на святость и освящение граду твоему” (Владимира. — М.Б. ) [413, с. 97].
Во время нападения печенегов летом 1017 г. деревянная София сгорела [Thiet. Chron, 16; 581, II, с. 1], как и другие киевские церкви [250, с. 130; 440, с. 75]. На ее месте, ”на полђ внђ града”, был заложен новый каменный храм, строительство которого, однако, затянулось из-за бурных событий 1018 г. и последующих лет. Предвидеть эти события, естественно, никто не мог. Положение Ярослава в 1017 г. казалось очень прочным [92]. Основная пятинефная часть величественного сооружения была освящена только в 1030 г. Строительство галерей, где разместились резиденция митрополита и университет, затянулось до 1037 г. [441. с. 180].
Так как ”Повесть временных лет” о закладке Софии упоминает в статье 1037 г. (посвященной всей строительной и просветительской деятельности Ярослава), в литературе утвердилась ошибочная точка зрения, будто бы сооружение храма началось только в этом году [271, с. 98—102; 330, с. 55; 387]. Это мнение в свое время считалось господствующим. Оно находит сторонников и в наши дни [37; 39; 499; 867], хотя большинство специалистов склоняются к ранней дате [11, с. 37—38; 76, с. 13—14; 92; 106, с. 155; 145; 153, с. 240—257; 230; 231; 309, с. 250—257; 363; 364; 366, с. 8; 593, с. 62; 612, с. 13; 685; 686, с. 71—78; 689, с. 93—103]. Последняя надежно засвидетельствована Первой Новгородской летописью, которая фиксирует закладку Софии под 1017 г. [441, с. 15], а окончание строительства — под 1037 г. [441, с. 180]. Собственно и сама статья ”Повести временных лет” исключает позднюю дату, так как рассказывает не только об основании церкви, но и о ее украшении, освящении и дальнейшем функционировании. Эта статья написана в 1037 г.: она завершала летописный кодекс, составленный в конце 30-х годов XI в. по заказу Ярослава. В это время Софийский собор был уже действующим храмом.
Новая кафедра строилась в противовес одноименному константинопольскому храму и должна была утвердить высокий авторитет Русской церкви. Этой же цели служила и монументальная живопись, которой украшен интерьер сооружения. Среди прославленных софийских фресок [14; 324; 366; 388; 698, с. 111—160] следует выделить ктиторскую фреску на западной, южной и северной стенах центрального нефа и некоторые светские сюжеты на стенах северной лестничной башни. Первая из них [274; 324; 624; 865] возвеличивала киевский правящий дом. Среди композиций второй группы особенное внимание привлекает фреска, изображающая константинопольский ипподром [366, табл. 251—252] как своеобразный символ византийской политической активности. Однако темой композиции было не само заведение, а прием Ольги при константинопольском дворе, интерпретированный как дипломатический триумф Руси [151].
Аналогичную роль выполняли и две патрональные церкви, построенные вслед за Софией, как элементы единого архитектурного ансамбля. Одна из них посвящена св. Георгию (патрону киевского князя), другая — св. Ирине (патронессе великой княгини).
