Тевтонский орден - Урбан Вильям (книга читать онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗

Так передвигались обе армии. Юнгингену удалось неожиданно выдвинуть свои силы против поляков и литовцев, что было для той эпохи немалым достижением. Затем он потерял это преимущество, так как оставил утомленных солдат стоять в боевых порядках без еды и питья. Противник тем временем успел приготовиться к битве. За это время магистр приказал вырыть замаскированные ямы перед своими позициями, чтобы в эту ловушку попала атакующая польская кавалерия, а затем приказал так отступить с этих позиций, что королевские войска, находившиеся в лесу, смогли выйти на поле боя и построиться в две линии против порядков ордена. При этом вырытые «волчьи ямы» стали частью польской оборонительной линии, а мощная артиллерия ордена оказалась на позиции, откуда ее стрельба была неэффективной. Более того, его пехота оказалась на позициях, откуда не могла оказать действенной помощи рыцарям. Даже если предположить, что Великий магистр не ожидал, что польские рыцари пойдут в атаку, не имея удобного места для построения, все равно его приказы нельзя оценить как удачные. Войска ордена устали, промокли под утренним дождем, проголодались и, без сомнения, их дух все больше падал. Кроме того, день выдался необычайно теплым, а большинство воинов ордена не были привычны к жаре. Тем не менее у Юнгингена оставались серьезные шансы на победу. Если бы ему удалось вынудить короля первым пойти в атаку, позволив опытным рыцарям ордена нанести один из тех мощных контрударов, которыми они славились, то, возможно, орден победил бы. Хотя Великий магистр был горд, высокомерен и опрометчив, эти качества отчасти уравновешивались его отвагой и мастерством в битве. А за его спиной стояла грозная сила. Многочисленность рыцарских полков скрывала неудачное расположение вспомогательных войск и внушала своему командующему уверенность в победе.

Вид огромных армий, выстраивающихся в боевые порядки, для участников битвы остался незабываем. Лучшие войска Великого магистра в белых плащах построились вокруг большого белого знамени с черным крестом. На поле битвы развевались разноцветные флаги кастелянов и епископов: украшенного короной белого орла Ягайло на красном поле, белый на красном крест архиепископа Гнезно, коронованного медведя кастеляна Кракова, выдыхающую пламя львиную голову на голубом поде – стяг маршала Польши, белого рыцаря Литвы (Витиса) на белом коне, геометрический узор стяга Вильнюса. Сомкнутые ряды пехоты и лучников выходили на поле под музыку. На любые возвышения, дающие преимущество в стрельбе, тащили артиллерию. Туда и сюда скакали посыльные, передавая приказы полкам, а командиры обращались к своим воинам, убеждая их отважно сражаться с противником.

Нельзя игнорировать роль, которую в этом сражении играли духовные и нравственные ценности той эпохи. Великий магистр потерял полученные им преимущества, не напав на противника немедленно, затем снова медлил начинать сражение лишь для того, чтобы послать рыцарский вызов – два меча [77]. Король намеренно выстаивал мессу, не обращая внимания на просьбы своих командиров отдать приказ о наступлении. Ягайло продемонстрировал отличные способности командующего, приведя в порядке свои войска на поле боя, даже если учесть медлительность его продвижения после того, как польско-литовская армия ускользнула из лагеря, теперь же он, казалось, позволил событиям развиваться своим путем, не вмешиваясь в них. Возможно, король воспользовался церковной службой, чтобы оттянуть начало сражения, надеясь, что немецкие рыцари и их кони устанут под тяжестью вооружения; возможно, он ждал подкреплений; но, возможно, он просто был парализован нервным истощением и неуверенностью. Споры историков об этом так никогда и не будут полностью разрешены. Не исключено и то, что его истинная набожность подсказала ему, что время, проведенное в молитве, это самое важное, что он может сделать в тот момент.

В те времена больше надеялись на обращение к богу во время церковной службы, чем на хладнокровное планирование или тактические решения. «Да исполнится воля Господня!» Противник короля, Юнгинген, также отвел время молитве. Немецкие войска запели свой хорал Christ ist erstanden (Господь воскрес). Тем временем польские и литовские войска затянули свою боевую песню Bogu rozica dzewica (Гимн Богородице).

Рыцари, которые привезли два обнаженных меча, высокомерно вручили их королю и Витаутасу, вызывая их выйти на бой и сражаться. Король отреагировал спокойно, отпустил герольдов, а затем дал сигнал к началу битвы. В то время как поляки наступали в относительно строгом порядке, распевая гимн, литовцы бросились в бешеную атаку и рассеяли противостоящие им легковооруженные части. Затем силы противников истребляли друг друга примерно в течение часа. Только этот момент сражения описывается одинаково. Кроме признания этого факта среди летописцев, описывавших сражение, практически нет согласия. Поляки явно не ввели в бой свои основные силы, так как немцы продолжали обороняться, ожидая возможности нанести безжалостный удар в тыл какому-либо отступающему полку или в разрыв между вражескими рядами.

Битва при Грюнвальде до сих пор проигрывается историками снова и снова. Хотя общие черты сражения ясны, немецкие, польские и литовские историки так и не приходят к согласию о различных действиях, происходивших в ходе сражения, и даже о точном месте битвы на широком поле. Место, где в районе массовых захоронений расположена мемориальная часовня, было установлено археологами, но, так как последние вполне могли отмечать места, где были захоронены убитые пленники или умершие от ран после битвы через несколько дней, не существует общепринятого мнения даже о месте, где строились к сражению армии. Историки сходятся во мнениях о следующих фактах: крестоносцы, пришедшие на помощь ордену, располагались напротив литовцев. Возможно, потому, что они предпочли бы сражаться с татарскими язычниками, чем с польскими христианами. Но, возможно, просто потому, что это была самая удачная позиция. Тевтонские рыцари держали центр и правый фланг, напротив поляков и их наемников.

Самое значительное описание битвы принадлежит Яну Длугожу, польскому придворному историку. Оно краткое и прославляет вклад поляков в победу, преуменьшая заслуги литовцев. Он пишет, что один из флангов крестоносцев после жестокой битвы разбил конницу Витаутаса. Хотя Витаутас и смоленские полки оставались на поле боя, татары бежали, а за ними многие литовские и русские воины. Немецкие крестоносцы, увидев бегство неприятеля, сочли, что одержали победу, и оставили свои позиции, чтобы преследовать врага. В рядах ордена появилась «дыра». Поляки тем временем удерживали свои позиции против тевтонских рыцарей. Когда крестоносцы смешали свои ряды, преследуя татар, поляки увидели в этом благоприятный для себя шанс, усилили свой натиск и кинулись в образовавшийся разрыв. Вскоре основные силы ордена оказались в затруднительном положении.

Общепринятый взгляд на ход сражения значительно изменился после обнаружения письма, написанного в 1413 году хорошо информированным рыцарем или капитаном наемников. Его строгое наставление, чтобы рыцари держали строй, подкрепляет версию, выдвигаемую не слишком известными историками, что часть крестоносцев в составе войск ордена попалась на тактическую уловку литовцев: притворное отступление, заведшее преследователей в ловушку, устроенную польскими рыцарями, стоявшими на фланге. Литовцы и поляки затем ворвались в расстроенные ряды немцев и развалили строй крестоносцев.

Юнгинген, видя разворачивающуюся катастрофу, должен был, возможно, скомандовать отступление. Однако ничего подобного не пришло ему в голову. Его горячая кровь забурлила, он созвал всех рыцарей, кого смог, построил их клином и бросился прямо к невысокому холму, где, как он полагал, находился король: несомненно, Великий магистр мог видеть там развевающееся королевское знамя и множество тяжеловооруженных рыцарей. У Юнгингена хватило отваги поставить все на этот единственный удар – он знал, что их кони будут слишком измотаны, чтобы унести своих всадников с поля боя, если атака захлебнется. Возможно, он надеялся, что его удар, нанесенный довольно неожиданно, не даст полякам возможности перестроить свои ряды, чтобы встретить атаку ордена. В этом Юнгинген ошибся. Витаутас, который изображен в центре батального полотна Матейко, казалось, успевал быть везде на своих позициях, проявляя чудеса отваги: теперь он поспешил к королю со своими людьми, возможно, чтобы убедить Ягайло укрепить порядки поляков резервами. В любом случае, атака Юнгингена захлебнулась, докатившись почти до телохранителей Ягайло. Тщетно Великий магистр кричал «Отступать!». Окруженный врагами и изнемогший от усталости, Юнгинген пал вместе с множеством своих лучших рыцарей. Уцелевшие воины, видя гибель Великого магистра, бежали в беспорядке. По немецким рядам покатилась паника. Кажется, бегство возглавила легкая кавалерия из Кульма. Польские рыцари, уничтожив основной отряд ордена, набросились на уцелевшие и дезорганизованные отряды немцев, пытавшиеся ускользнуть с поля сражения по узким дорогам, и уничтожали отряды один за другим. Арьергард панически отступающего немецкого войска не мог пробиться через ряды своих же полков, скучившихся в тесных местах. Не в состоянии прорваться через массы людей, коней, телег, не в силах сражаться с неприятелем, преследующим их, они могли лишь пытаться сдаться в плен или сражаться без надежды на победу. Крестоносцы левого крыла, одержавшего победу, вернулись, отягощенные добычей, лишь для того, чтобы попасть в руки противника, завладевшего полем боя. Таково было описание битвы Длугожом, быстро ставшее общепринятой версией сражения. С Длугожем соглашаются даже немцы, возможно, потому, что он признает за тевтонскими рыцарями хотя бы частичную победу – над «языческим» флангом польсколитовского войска.