Подъем и падение Запада - Уткин Анатолий Иванович (книги без регистрации .txt) 📗
Президент Картер
Начиная с 1973 г., в США получает все большее влияние идеология трилатерализма (союза трех центров капиталистического мира — США, Западной Европы и Японии). Стратегия трехсторонности противопоставила «пятиугольную» структуру мира, нереалистичную с точки зрения трилатералистов, «естественному» союзу развитых буржуазных демократий, посредством которого США на десятилетия вперед смогут продлить свое преобладание, сохранить свои позиции в мире. В 1973 г. создается главенствующее звено трилатерализма — так называемая «трехсторонняя комиссия», в которую вошли по 70 представителей от США, Западной Европы и Японии. С точки зрения этой влиятельной группы политиков в США, увлечение Р. Никсона и Г Киссинджера схематизмом, худшим сортом «реальполитик», привело к ослаблению важного элемента, на котором зиждется внешнеполитическое влияние США, — идейной солидарности развитых буржуазных демократий. Дж. Картер построил свою критику кисеинджеровской дипломатии именно на основе осуждения «аморальности» тайной дипломатии 1969—1976 гг. Выступая в чикагском Совете по международным сношениям 15 марта 1976 г., Дж. Картер призвал отойти от практики вручения прерогатив ведения государственной политики одному изолированному лицу, от сверхцентрализации в проведении американской внешней политики: «Наша внешняя политика стала тайной, все ее детали и нюансы ныне известны, возможно, лишь одному человеку (имелся в виду Г. Киссинджер. — А.У.)... Поскольку мы передоверили осуществление нашей внешней политики, мы утратили нечто критически важное в нашем подходе к другим народам мирa» [270]. В наиболее детализированном виде теоретическая основа стратегии мирового доминирования Запада во главе с США администрации Джимми Картера представила в документе, подготовленном для президента в апреле 1977 г. Все члены мирового сообщества были разделены на три категории по степени интереса, который они представляли для США. В первую группу вошли «ближайшие друзья в индустриальном мире». Во вторую — образовавшиеся после деколонизации государства, в третью — страны, социальная система которых противоположна западной.
Новый президент выделил двух экспертов-трилатералистов — С. Вэнса и З. Бжезинского, поручил им руководство двумя ведущими центрами выработки стратегии (госдепартамент возглавил С. Вэнс, Совет национальной безопасности — З. Бжезинский) и в дальнейшем стремился найти равнодействующую идей этих двух своих помощников. Разумеется, в ряде важных положений два эти деятеля были едины, но по существенным пунктам конкретной политики обозначились разногласия, и тогда президент выступал арбитром. Такая система просуществовала почти до конца правления демократов, лишь за несколько месяцев до этого С. Вэнс вышел в отставку (из-за несогласия с посылкой вооруженного отряда в Иран).
Пришедшие к власти демократы принципиально не верили в возможность успеха за счет неожиданного маневрирования и рискованных комбинаций. «Мир, в котором США диктуют свою волю большинству развитых и развивающихся стран, — писал З. Бжезинский, главный идеолог администрации Картера, — приходящийся на 50-е годы, неповторим». Глобальное всемогущество уже невозможно, целью Америки становится не абсолютное доминирование в нем, а «сделать мир более близким по взглядам к нам» и «предотвратить создание положения, когда Америка оказалась бы в одиночестве» [271]. З. Бжезинский стремился определить оптимальную стратегию для Америки путем обращения к более широкой исторической панораме. Он напоминал, что если в 1900 г. среди 12 крупнейших по населению стран мира значились шесть европейских держав (Россия, Германия, Австро-Венгрия, Великобритания, Франция и Италия) и две колонии (Индия и Индонезия), то к 2000 г. среди 12 наиболее населенных стран мира развитый капитализм будет представлен лишь Соединенными Штатами и Японией [272].
З. Бжезинский считал главной задачей американского руководства устранение негативных для мирового капитализма последствий ослабления Западной Европы, что помогло бы сохранить на долгое время уникальные условия, так возвысившие Соединенные Штаты после окончания Второй мировой войны. Было бы исторической слепотой, полагал он, ставить во главу угла отношения США с СССР. Не отсюда исходит угроза Америке. «Угроза, перед которой стоит человечество, — это не советская угроза, а глобальная анархия» [273]. Эпицентр явлений, ослабляющих относительное могущество Америки в мире, подрывающих американскую имперскую систему, по мнению Дж. Картера и З. Бжезинского, сместился в развивающиеся страны, и главной линией мирового противодействия стала ось Север — Юг [274].
Американская политика, направленная на сохранение влияния Америки, должна быть инициативной и энергичной. «Нет никакой возможности избежать принятия активной, широкомасштабной американской внешней политики, направленной на решение проблем, внутренне присущих возникшему деколонизованному и политически пробудившемуся миру. В то же время именно ввиду того, что американская мощь относительно уменьшилась, становится все более необходимым, чтобы Америка все более тесно сотрудничала со своими главными друзьями вопреки политически привлекательному внутреннему давлению в пользу протекционизма и односторонности» [275], — утверждал З. Бжезинский. В этом тезисе заключается сущность политической стратегии администрации Дж. Картера. У США, взятых отдельно, недостаточно сил, чтобы справиться с исторической тенденцией, уменьшающей относительную мощь США, да и Запада в целом. Способ для сохранения их влияния был усмотрен администрацией Картера в объединении сил трех центров — США, Западной Европы и Японии. Сущность подхода нового правительства к американской, внешнеполитической стратегии заключалась в более конкретном, чем при республиканцах, определении жизненно важных зон для США.
Доктрина «трехсторонности» — трилатерализм представляет собой попытку американского руководства разработать ответ на вызов, брошенный им коренными процессами мирового развития.
Степень приоритетности внешнеполитических задач была определена по следующей шкале:
— наладить координацию развитых западных стран для выработки общего подхода к негативным для Запада явлениям международной жизни (прежде всего в вопросе выработки экономических связей Север — Юг);
— ослабить скорость распространения средств обретения могущества: замедлить процесс передачи атомных электростанций, реакторов и прочих ядерных объектов, сократить экспорт вооружений из зоны развитых государств в сферу развивающихся стран;
— ускорить решение проблемы «потенциальных вьетнамов»: вывести американские войска из Южной Кореи, добиться договоренности с правительством Панамы по вопросу о статусе Панамского канала и американского присутствия в его зоне, наметить пути ослабления конфронтации ЮАР и соседних африканских стран, попытаться добиться контроля над кризисом на Ближнем Востоке.
Дж. Картер призывал переместить американские усилия со «сверхвовлеченности» в диалог Восток — Запад на те направления, где США могут эффективнее использовать свои внешнеполитические возможности, прежде всего на сплочение развитых западных демократий, объединение сил Запада.
Обмен ядерными ударами будет означать уничтожение трех четвертей экономики каждой из сторон. Людские потери, по приводимым расчетам, составят в СССР 113 млн, в США — 140 млн. [276]. Всеобщая ядерная война будет означать конец исторического развития для обеих стран. Во втором упомянутом документе, послании Г. Брауна конгрессу за три дня до ухода его с поста военного министра, указывалось, что возможность достижения одной из сторон стратегического превосходства — опасная фикция, ситуация взаимного гарантированного уничтожения — сохранится на весь обозримый период [277].
