«Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова - Смыслов Олег Сергеевич (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Из воспоминаний маршала А.М. Василевского: «Думаю, что он верил в правильность и целесообразность своего плана».
Судя по всему, предложение Хозина пришлось Сталину по душе, тем более что он даже согласился на немедленную передачу Северо-Западному фронту 6-го гвардейского стрелкового корпуса и стрелковых дивизий, которые Мерецков выделил на усиление 2-й ударной армии.
В предполагаемом Хозиным варианте проблема освобождения от блокады Ленинграда сводилась лишь к упразднению одного фронтового управления и перестановке кадров.
Маршал Б.М. Шапошников выступил категорически против такого предложения, а И.В. Сталин, наоборот, встал на позицию Хозина. В результате было принято решение о ликвидации Волховского фронта и передаче его войск Ленинградскому фронту. 21 апреля Ставка приказала с 24 часов 23 числа объединить Ленинградский и Волховский фронты в единый Ленинградский фронт в составе двух групп – ленинградского и волховского направлений.
Командующим войсками фронта был назначен Хозин, на него же было возложено и командование группой войск волховского направления. Командующим группой войск Ленинградского направления назначили генерал-лейтенанта Говорова.
Из воспоминаний маршала К.А. Мерецкова:
«Это решение явилось для меня полной неожиданностью. Я никак не мог понять, ради чего было предпринято подобное объединение. На мой взгляд, в этом не было ни оперативной, ни политической, ни какой бы то ни было иной целесообразности…
Обо всем происшедшем я узнал только 23 апреля, когда генерал Хозин с директивой в кармане и в весьма веселом настроении появился в штабе нашего фронта. Ознакомившись с директивой, я прежде всего обратил внимание генерала Хозина на необходимость усиления 2-й ударной армии и посоветовал ему обязательно сохранить 6-й гвардейский стрелковый корпус. Но М.С. Хозин, видимо, имел свое мнение и со мной не согласился. Тогда я, прежде чем покинуть фронт, позвонил в Ставку относительно 6-го гвардейского корпуса. Мне ответили, что я за судьбу 2-й ударной армии могу не беспокоиться, но согласились заслушать мой доклад.
24 апреля, будучи в Ставке, я вновь поднял вопрос о нелегком положении 2-й ударной армии. Во время доклада присутствовали И.В. Сталин и Г.М. Маленков.
– 2-я ударная армия совершенно выдохлась, – говорил я. – В имеющемся составе она не может ни наступать, ни обороняться. Ее коммуникации находятся под угрозой ударов немецких войск. Если нечего не предпринять, то катастрофа неминуема».
К.А. Мерецкова назначили сначала заместителем командующего Западным фронтом, а затем по его просьбе – командующим 33-й армией того же фронта.
В подчинении Хозина оказалось девять армий, три отдельных корпуса и две оперативные группы, действовавшие к тому же на шести изолированных направлениях. Оказалось, что управлять таким количеством войск и в таких условиях, когда войска еще и разделены занятой врагом зоной, не только трудно, но и невозможно. К сожалению, Ставка не учла целесообразность перераспределения армий с сохранением двух фронтов, когда один фронт управлял бы войсками только на блокированной территории, а другой – за ее пределами. Это была очередная ошибка Сталина, которая в свою очередь лишь усложнила управление войсками и ухуд – шила их взаимодействие. Судя по всему, в Ставке не учли и весеннюю распутицу, которая превратила дороги в километры вязкой грязи и благодаря чему снаряды и продукты питания бойцы доставляли на руках за 20 – 30 км.
Из воспоминаний командира 327-й стрелковой дивизии генерала И.М. Антюфеева:
«К середине апреля хлеба выдавалось менее половины нормы, других продуктов не было совсем. Но люди не пали духом. Мы стойко обороняли занятые рубежи, неутомимо тру дились: рубили лес, строили дзоты, прокладывали дороги. Наступавшая весна торопила нас – ведь мы находились в болотах».
А вот что записал в своем дневнике В.А. Кузнецов – ответственный секретарь редакции газеты «Отважный воин» 2-й ударной армии:
«19 апреля. На улице настоящая весна. Потоки вешней воды затопили все. Из палатки в палатку в нашем лагере приходится пробираться по торчащим из воды кочкам…
27 апреля. Кончилась тишина. Последние дни на нашем участке отмечены значительной активностью гитлеровцев. Они оказывают давление с двух сторон: в районе Еглино – самом дальнем пункте нашего прорыва в западном направлении – и в сторону Новой деревни. На востоке – не переставая грохочут орудия. Чуть свет с запада потянулись немецкие самолеты, летят к Мясному Бору».
Уже 30 апреля – наступление на любанском направлении пришлось прекратить. Генерал Хозин, ознакомившись с обстановкой, решил что без свежего пополнения дивизий, без усиления фронта средствами ПВО и авиацией, а также без средств обеспечения ни о каком наступлении речи быть не могло. И он отдал приказ о временном переходе к обороне: 24 апреля – 59-й армии и 30 апреля – 2-й ударной.
Генерал-лейтенанту Михаилу Семеновичу Хозину в 1942 г. было 45 лет. Участник Первой мировой и Гражданской войн. До революции прапорщик, а в Гражданскую – командир батальона, полка, бригады. В 1925 году окончил курсы усовершенствования комсостава при Военной академии им. М.В. Фрунзе, а в 1930 г. – курсы партполитподготовки командиров – единоначальников при Военно-политической академии. В период с 1925 по 1939 г. Хозин командовал дивизией, корпусом, был заместителем командующего, а с 1938 г. командующим войсками Ленинградского военного округа.
С 1939 г. он начальник Военной академии им. Фрунзе. Во время войны руководил тылом фронта резервных армий, был заместителем начальника Генштаба, начальником штаба Ленинградского фронта. С октября 1941 г. командующий Ленинградским фронтом.
В общем, Михаил Семенович Хозин был опытным военачальником, но могу предположить, что ему, по всей видимости, не хватало академического образования. В своей книге Н. Коняев как всегда пишет про какую-то «блистательную штабную интригу», которую генерал М.С. Хозин провел в Москве».
Но дело было вовсе не в интриге. Просто Хозин считал, что справится с задачей Ставки и реально поможет блокадному Ленинграду. Для этого у него были собственные соображения, которые ему очень хотелось реализовать на практике. Но генерал, видимо, переоценил свои возможности и возможности вверенных ему войск. Возможно, он действительно хотел отличиться, показать себя перед Ставкой, перед вождем – наконец. Поэтому никак нельзя назвать все это «блистательной штабной интригой» хотя бы потому, что эта интрига не была блистательной. По сути, новое назначение Хозина не подняло его по служебной лестнице выше (он так и остался командующим Ленинградским фронтом), а, наоборот, поставило в более худшее положение (на волховском направлении), чем оно было раньше, на ленинградском направлении в той же должности. Хозин со своим предложением Ставке пошел на огромный риск. И самое главное – он верил, что этот риск оправдан!
2 мая генерал Хозин докладывал Сталину соображения по ведению операций Ленинградского фронта на волховском направлении:
«1. Основная задача войск фронта – освобождение Ленинграда от блокады – будет выполняться путем проведения ряда последовательных фронтовых операций…»
По плану командующего и его штаба 59-я армия, завершив ликвидацию противника в лесах юго-западнее Спасской Полисти, немедленно должна была перейти к проведению операции по ликвидации противника в районе Трегубово, Спасская Полисть, Приютино, с тем чтобы расширить горловину прорыва 2-й ударной армии.
Операция планировалась на 6 мая. 54 армия должна была продолжать развивать наступление на Липовик и далее совх. Холмогор с целью ликвидации армий противника, действующего в районе Кириши, Посадников остров, Липовик, устье р. Тригода. В то же время 54-я начинает подготовку последующей операции на направлении Смердыня, Любань. Любаньская операция планировалась во второй половине мая. 4-я армия после завершения частных операций по ликвидации противника на восточном берегу р. Волхов в районе Киришей и в Грузинском парке должна была перебросить на западный берег р. Волхов одну стрелковую дивизию и в дальнейшем, получив две дивизии, силами четырех дивизий перейти в наступление на Чудово.
