Всеобщая история географических открытий. Книга 2. Мореплаватели XVIII века - Верн Жюль Габриэль

Мужчины и женщины ходят совершенно голые. Надо сказать, что они не кажутся нагими, так как лицо, руки, а обычно и все остальные части тела густо покрыты татуировкой, причем некоторые узоры свидетельствуют о незаурядном вкусе. К этому надо добавить, что туземцы прокалывают уши и носовые перегородки; носовой хрящ под тяжестью подвешенных к нему предметов часто вытягивается до верхней губы.

Наиболее распространенным украшением у жителей района бухты Прален являются четки из человеческих зубов. Из этого сразу же заключили, что здешние туземцы были людоедами, хотя такая же «мода» наблюдалась и у племен, которых ни в коем случае нельзя заподозрить в каннибализме. Однако сбивчивые ответы Лова-Салеги и полуобжаренная голова мужчины, обнаруженная Бугенвилем на пироге с близлежащего острова Шуазель, не оставляют никакого сомнения в существовании этого варварского обычая.

21 октября после девятидневной стоянки «Сен-Жан-Батист» покинул бухту Прален. Назавтра и в последующие дни судно все время шло в виду высоких и гористых островов. 2 ноября Сюрвиль заметил землю, получившую название острова Контрарьете (Препятствие) из-за встречных ветров, в течение трех дней препятствовавших движению судна.

Открывшийся ландшафт радовал взор. Остров был хорошо возделан и, по всей вероятности, если судить по количеству пирог, постоянно окружавших «Сен-Жан-Батист», густо населен.

Убедить туземцев подняться на судно долго не удавалось. Наконец какой-то вождь вскарабкался на палубу. Первым делом он стащил пожитки одного матроса, и его еле-еле уговорили их вернуть. Затем он направился на ют и потянулся за белым флагом, желая его присвоить. С большим трудом гостя от этого удержали. В конце концов он взобрался на крюйс-марс, [126]осмотрел с высоты все части судна и, спустившись, принялся скакать; затем, обратившись к оставшимся в пирогах соплеменникам, он словами и довольно странными жестами предложил им также подняться на палубу.

Человек двенадцать туземцев решились. Они походили на жителей, виденных в бухте Прален, но говорили на другом языке, и Лова-Салега не мог их понять. На судне они оставались недолго; один из них стащил бутылку и бросил ее в море; капитан выразил недовольство, и они поспешили спуститься в свои пироги.

Вид острова был до того привлекателен, а цинготные больные так нуждались в свежей провизии, что Сюрвиль решил направить к берегу шлюпку, чтобы выведать настроение жителей.

Едва шлюпка отвалила от судна, как ее окружили пироги с многочисленными воинами. Для предупреждения неминуемой стычки капитан приказал дать несколько ружейных залпов. Нападающие обратились в бегство. Ночью целая флотилия пирог направилась к «Сен-Жан-Батист»; из соображений гуманности Сюрвиль не стал ждать, пока островитяне приблизятся, и велел выстрелить в воздух из пушек, заряженных картечью; туземцы немедленно обратились в бегство. От высадки на берег пришлось отказаться, и Сюрвиль снова вышел в море. Один за другим он открыл острова Олу-Маган, Гольф и острова Деливранс, которыми заканчивался этот архипелаг.

Обнаруженный Сюрвилем архипелаг был не чем иным, как Соломоновыми островами, [127]об открытии которых Менданьей мы уже рассказывали (см. первый том – «Открытие Земли».). Французский мореплаватель прошел сто сорок лье вдоль берегов, составил их карту и зарисовал четырнадцать очень интересных прибрежных ландшафтов.

Чтобы предотвратить гибель значительной части экипажа, Сюрвилю необходимо было во что бы то ни стало достигнуть какой-нибудь земли, где он смог бы высадить на берег больных и раздобыть для них свежую провизию. Он решил направиться в Новую Зеландию, никем не посещавшуюся после Тасмана.

12 декабря 1769 года Сюрвиль увидел ее берега на 35°37' южной широты и спустя пять дней бросил якорь в заливе, названном им Лористон. В глубине залива оказалась бухта, получившая название Шевалье – в честь одного из организаторов экспедиции. Напомним, что капитан Кук с начала октября того же года занимался исследованием Южного острова и через несколько дней после прибытия французских моряков миновал залив Лористон, не заметив их судна.

Во время стоянки в бухте Шевалье разыгрался ужасный шторм, чуть не погубивший «Сен-Жан-Батист»; однако матросы были так уверены в мореходных талантах своего командира, что ни на минуту не поддались унынию и выполняли все приказания Сюрвиля с полным хладнокровием.

Баркас, на котором везли больных, не успел добраться до земли, как разразилась бешеная буря и его отнесло в бухту, получившую название Рефюж (Убежище). Команду и больных очень тепло принял местный вождь, по имени Нажинуи. Он поместил чужеземцев у себя в хижине и снабжал все время свежими продуктами, какие только мог раздобыть.

Катер, шедший на буксире за «Сен-Жан-Батист», был унесен волнами. Сюрвиль увидал, как его выбросило на берег в бухте Рефюж. Он послал за ним шлюпку, но от него остался лишь швартов; [128]все остальное успели утащить туземцы. Шлюпка поднялась вверх по течению реки, но никаких следов катера не обнаружила. Сюрвиль не захотел оставить кражу безнаказанной; он знаками подозвал туземцев, стоявших около своих пирог. Когда один из них приблизился, его немедленно схватили и увезли на судно. Остальные убежали.

«Французы завладели одной пирогой, – рассказывает Кро- зе, – сожгли несколько других, подожгли хижины и вернулись на «Сен-Жан-Батист». Задержанный туземец, как выяснил судовой врач, оказался тем самым гостеприимным вождем, который так великодушно помог морякам во время бури. То был бедный Нажинуи. Прибежав по первому знаку Сюрвиля, он никак не ожидал подобного вероломства после всех услуг, оказанных им чужеземцам».

Нажинуи умер 24 марта 1770 года вблизи островов Хуан-Фернандес.

Мы не станем упоминать о сообщениях французского мореплавателя относительно жителей и природных богатств Новой Зеландии, так как это было бы лишь повторением того, что мы рассказывали при описании путешествий капитана Кука.

Через несколько дней, убедившись в невозможности раздобыть необходимую для команды свежую провизию, Сюрвиль пустился в дальнейший путь, держась между 27° и 28° южной

широты; однако цинга, производившая все новые опустошения, заставила его кратчайшим путем направиться к берегам Перу. Он увидел их 5 апреля 1770 года и спустя три дня бросил якорь у отмели Чилка перед входом в гавань Кальяо.

Спеша доставить помощь больным и никому не желая доверить переговоры с губернатором, Сюрвиль сам отправился на берег. К несчастью, валы, разбивавшиеся об отмель, опрокинули шлюпку, и из ее экипажа спасся лишь один матрос. Сюрвиль и все остальные утонули.

Так трагически погиб этот искусный мореплаватель, который мог бы еще сделать много полезного на избранном им поприще. Что касается «Сен-Жан-Батист», то его в течение трех лет продержали в Кальяо из-за бесконечных проволочек испанских таможенных властей. Командование над судном принял Лаббе, доставивший его 23 августа 1773 года во Францию в порт Лориан.

Описывая путешествие Бугенвиля, мы упомянули, что он привез с собой в Европу таитянина, по имени Аотуру. Когда таитянин выразил желание вернуться на родину, французское правительство отправило его на остров Маврикий и дало распоряжение колониальным властям содействовать его возвращению на Таити.

В это время на Маврикии находился офицер французского флота Марион-Дюфрен, который предложил Пуавру, губернатору островов Маврикий и Реюньон, доставить за свой счет на принадлежащем ему судне молодого Аотуру на Таити. Он просил только, чтобы его сопровождал военный корабль и чтобы его ссудили деньгами на подготовку к экспедиции.

Никола Тома Марион-Дюфрен родился в Сен-Мало 22 декабря 1729 года и в ранней молодости поступил на флот. Несмотря на скромный чин лейтенанта, он пользовался репутацией прекрасного моряка. Задача, за которую он взялся, являлась лишь предлогом для экспедиции с целью открытия новых земель в Океании. Как бы там ни было, Пуавр принял предложение Мариона и вручил ему подробные инструкции относительно предстоящих исследований в южном полушарии. В то время Кук еще не доказал, что южного материка не существует.