Темная харизма Адольфа Гитлера. Ведущий миллионы в пропасть - Рис Лоуренс (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
После посещения пивной «Штернекерброй» жизнь Гитлера изменилась. Его долго носило по бурным морям, и наконец он нашел свою гавань. Всю оставшуюся жизнь он будет делать вид, что сюда его направила сама судьба.
Глава 2
Установление связей
Успешное восхождение Гитлера к вершинам власти и его безусловное харизматичное лидерство основаны на его ораторских способностях. «Он выглядел фанатиком: угрожающе и одновременно умоляюще заламывал руки, пронизывал стальным взглядом пылающих голубых глаз», – писал Курт Людеке, который слышал речь Гитлера в 1922 году.
«Его слова напоминали удары кнута. Когда он говорил о позоре Германии, я готов был с кулаками наброситься на врага. Его обращение к немецкому народу напоминало воззвание к оружию, слова, которые, он произносил, – священной истиной. Он казался вторым Лютером. Я забыл обо всем на свете, кроме речей этого человека. Оглянувшись вокруг, я увидел, что магнетизм его слов заворожил тысячи людей»1. В первые послевоенные годы в Мюнхене существовало много небольших экстремистских политических групп, но ни одна из них не имела оратора, который настолько бы воздействовал на слушателей.
У Гитлера уже был немалый опыт произнесения назидательных речей – хотя никто до этого еще не называл его «вторым Лютером». Несмотря на то, что еще в довоенной Вене Гитлер впечатлил Августа Кубичека тем, насколько «бойко»2, например, он выражал свои мысли, временами он говорил настолько напыщенно, что казался «не вполне адекватным»3.
Теперь времена изменились, и Германия того времени серьезно отличалась от благополучной предвоенной Вены. Немцам пришлось пережить травму от поражения в войне, падение старой политической системы и кайзера, страх перед коммунистической революцией, унизительный мирный договор, который требовал от немцев прежде всего признать «вину» в развязывании войны и выплатить победителям огромные репарации, которые, согласно решению Парижской конференции в январе 1921 года, составили 220 тысяч миллионов золотых марок.
Поучения Гитлера были рассчитаны на людей растерянных. В 1923 году в стране разразилась гиперинфляция. Экономическая ситуация была настолько тяжела, что грозила полным финансовым крахом. «Они [союзники] хотели удержать Германию на самом дне экономического и промышленного развития на многие годы, на целые поколения, – говорил Бруно Хенель, который рос в те годы. – Была страшная инфляция – мы платили миллиарды [марок] за буханку хлеба»4. А солдаты, возвращавшиеся с фронта и пережившие все тяготы войны, теперь сталкивались с невероятными финансовыми затруднениями. Одним из них был Герберт Рихтер. «У моих родителей были денежные сбережения, – писал он. – У них никогда не было земли, собственного дома. И тут весь их достаток растаял, как снег на солнце, – попросту исчез. До этого мы считались зажиточными людьми. И вдруг оказались без средств к существованию – мы попросту стали нищими»5.
Немцы переживали не только экономический, но и политический кризис, а многие – и духовный. В таких условиях легко понять, почему все они задавались вопросами: кто виноват в этих бедах? Почему нам приходится так страдать? Адольф Гитлер утверждал, что знает ответы на эти вопросы. Он говорил своим приверженцам, число которых быстро росло, об ужасных проблемах, которые они переживают, и о том, что надо делать, чтобы исправить сложившуюся ситуацию.
Его выступления стали лучше. Теперь он не только контролировал настроение аудитории, но в первую очередь провоцировал эмоциональный отклик. Часто в начале своей речи, как это было во время его выступления в апреле 1922 года, он обрисовывал ужасную ситуацию, в которой оказалась Германия. «Фактически, – говорил Гитлер, – мы больше не являемся политически независимым Германским рейхом, мы уже стали колонией внешних сил»6.
Затем он обычно вопрошал, кто же несет ответственность за этот кошмар, – и тут у него находилось, чем порадовать слушателей. Поскольку, по мнению Гитлера, выходило, что огромное большинство населения Германии ни в чем не провинилось. Во всем, заявлял он, виноваты евреи. Это они виноваты в развязывании Первой мировой войны, в гримасах капитализма и появлении новых революционных коммунистических веяний, они же стояли за «ноябрьскими преступниками», которые в 1918 году подписали перемирие, ознаменовавшее конец войны. Он утверждал, что представители этого народа не чувствуют себя обязанными ни одному государству, они преданы только другим евреям, невзирая на государственные границы. В мире его безумных фантазий евреи даже пытались стать одновременно по обе стороны баррикад в извечном конфликте рабочих и работодателей, и все это – с целью расколоть общество. «Все они [т. е. евреи] ведут одну общую политику и преследуют общую цель. Когда обладатель акций Моисей Кон начнет безжалостно эксплуатировать рабочих и займет бескомпромиссную позицию по отношению к их требованиям, его брат Исаак Кон, рабочий вожак, должен постараться возбудить трудящихся. “Неужели вы не видите, – завопит Исаак, – как вас беспощадно притесняют и эксплуатируют? Сбросьте ваши цепи!” А ведь его же собственный брат заботится о том, чтобы эти оковы держались покрепче»7.
Гитлер понимал, что проповедует свои идеи в самом сердце католической Баварии, и был готов в контексте борьбы с евреями сравнивать зарождающееся нацистское движение с учением Христа и его апостолов. «Мои чувства указывают мне, как христианину, что мой Господь и Спаситель – боец, – говорил Гитлер в апреле 1922 года. – Они указывают на человека, который однажды, будучи одинок и окружен малочисленными последователями, распознал истинную сущность евреев и призвал людей к борьбе против них, и Он (правда Божья!) был величайшим не только в страдании, но и в борьбе. В безграничной любви, как христианин и просто человек, я вчитываюсь в отрывок, который рассказывает нам, как Господь наконец восстал во всей своей мощи и, взявши плеть, изгнал из Храма выводок гадюк»8.
Вероятность того, что Гитлер уже тогда был таким уж набожным христианином, каким себя изображал, – ничтожна. Но большинство его слушателей, безусловно, были таковыми. И вполне возможно, сами проводили кощунственные параллели между Иисусом и Гитлером. Схожесть, например, заключалась в том, что оба лидера дожили до 30-летнего возраста, прежде чем приступить к реализации своей «миссии», и оба обещали народу избавление от страданий. Чтобы поддержать подобные настроения, нацисты вполне предсказуемо проигнорировали все исторические факты и заявляли, что Иисус не был евреем.
В стремлении Гитлера приписать евреям ответственность за все беды Германии не было ничего необычного. В то время еврейский народ был «козлом отпущения» для всех ультраправых сил. Как объяснял профессор Кристофер Браунинг: «Всякую болезнь немецкого общества можно списать на евреев: военные репарации, грабительство финансистов, многие из которых были евреями, унижение нации. Евреи были также [изображены] “тыловыми крысами”, спекулянтами, наживающимися на войне, которые отсиживались в тылу. Либерализм (считавшийся чисто еврейским изобретением), эмансипация, равенство перед законом, рабочие и солдатские советы и “иудо-большевизм” – все это порождало намного более популярный и радикальный антисемитизм, чем любое политическое влияние. Так что никто не бил тревогу и не звонил в колокола по поводу того, что аргументы Гитлера стали приобретать угрожающую форму, поскольку она, по мнению многих, была уже предопределена. Разумеется, Гитлер призывал немцев покончить с экономическим кризисом, выйти из политического тупика, сделать Германию сильным и уважаемым на международной арене государством, предотвратить распад немецкой культуры. И все это для него было напрямую связано с антисемитизмом»9.
Гитлер с самого начала с презрением относился к демократии и высмеивал понятие «власть народа»10. Стране нужна не демократия, говорил он, а одна решительная личность, которая возродит былую славу Германии. Основная политическая идея Гитлера заключалась в том, что сильный лидер должен спасти государство и привести его к национальному возрождению через бесклассовость и расовое разделение. Гитлер требовал, чтобы все неарийцы были лишены немецкого гражданства. (Следует еще раз отметить, что идея существования отдельной «арийского» категории среди белых людей и тот факт, что эта группа людей нордического типа является нацией высшего типа, чем все остальные, не были чем-то новым и оригинальным; такого мнения придерживались многие теоретики расизма и до Первой мировой войны.) Когда Германия будет состоять из одних арийцев (а по мнению Гитлера подавляющее большинство населения Германии были арийцами), она станет страной одной «расы», а в дальнейшем сможет упразднить все классовые различия. «И мы скажем себе – нет такого понятия как классы: их и не может быть. Класс означает касту, а каста означает расу»11.
