Ракеты и люди. Лунная гонка - Черток Борис Евсеевич (читать полностью книгу без регистрации .TXT) 📗
В 1967 году ОКБ-52, переименованное в ЦКБМ, приступило к разработке своего варианта орбитальной станции. Владимир Челомей понимал, что «отнять» у нас, ЦКБЭМ, и американцев тематику покорения Луны можно, только создав новую ракету-носитель, превосходящую по надежности и грузоподъемности H1 и не уступающую «Сатурну-5». Самые оптимистические расчеты показывали, что решение этой задачи займет никак не меньше шести-семи лет. Да при этом еще какое потребуется напряжение!
Пять лет спустя в «эксклюзивной» беседе со мной и Бушуевым Челомей признался, что он не проявил настойчивости в осуществлении проекта УР-700 – носителя для лунной экспедиции потому, что эта работа могла поглотить всю остальную тематику, а приоритет все равно уже принадлежал американцам.
Уже летающая УР-500, она же «Протон», способна вывести на околоземную орбиту космический объект массой 20 тонн. Орбитальная станция такой массы образуется, таким образом, одним пуском, и это куда выгоднее запусков двух «Союзов» по 6,5 тонны каждый.
Новому проекту орбитальной станции Челомея было присвоено наименование «Алмаз». В 1968 году в Реутове уже появились макеты орбитального комплекса «Алмаз», а на Филях, на территории некогда родного мне завода № 22, теперь завода им. М.В. Хруничева, а короче ЗИХа, полным ходом шло изготовление корпусов станции. Для сильного конструкторского коллектива Мясищева – бывшего ОКБ-23, ставшего филиалом челомеевского ОКБ-52, – разработка больших корпусов космической орбитальной станции была задачей не очень трудной. Во всяком случае, конструкторы вместе с технологами и рабочими ЗИХа справились с ней быстрее, чем это могли бы сделать конструкторы нашего ЦКБЭМ и наш ЗЭМ. В этом смысле у Филей было явное преимущество перед Подлипками. Опыт, традиции и технология самолетостроителей сыграли свою роль.
Формально «Алмаз» разрабатывался по техническому заданию Министерства обороны. Он состоял из орбитальной пилотируемой станции, возвращаемого аппарата (ВА) для спуска с орбиты на Землю экипажа и большегрузного транспортного корабля снабжения (ТКС).
По проекту предполагалось, что ОПС «Алмаз» будет более совершенным космическим разведчиком, чем «Зениты» – автоматические беспилотные аппараты-фоторазведчики. Большой фотоаппарат «Алмаза» расходовал пленку на фотографирование наземных объектов только по воле космонавтов. Космонавты могли разглядывать Землю в видимом или инфракрасном спектре через мощный «космический бинокль». Увидев нечто подозрительное, они давали команду на серию снимков. Фотопленка проявлялась на борту под контролем экипажа. Достойные внимания военной разведки фрагменты, изображения передавались на Землю по телевизионному каналу. Эти же или любые другие участки планеты могли просматриваться также с помощью радиолокатора бокового обзора. Условия разведки требовали постоянной ориентации ОПС на Землю с возможностью разворотов для поиска и нацеливания фотоаппаратуры на различные объекты. От системы управления ОПС требовались высокая точность длительного поддержания трехосной ориентации, развороты вдоль продольной оси на заданные углы, ориентация солнечных батарей на Солнце и при всем этом расход рабочего тела, позволяющий активно работать не менее трех-четырех месяцев.
Следуя нашему примеру, Челомей организовал у себя коллектив, отвечающий за разработку всего комплекса системы управления.
Безусловным идеологическим приоритетом управленцев Челомея была установка разработанной во ВНИИЭМе электромеханической системы стабилизации с шаровым двигателем-маховиком и кольцевым маховиком с большим кинетическим моментом. Подвешенный в электромагнитном поле шар-маховик был оригинальной разработкой, которой Шереметьевский очень гордился.
Много лет спустя, выступая на выборном собрании своего академического отделения в поддержку кандидатуры Шереметьевского, я расхваливал эту разработку, утверждая, что «Николай Николаевич ухитрился на околоземной орбите создать электромагнитное поле, на которое опирается космическая двадцатитонная станция».
В перерыве собрания Поспелов меня упрекнул:
– Ты сморозил чушь! Не орбитальная станция, а шар чуть больше футбольного мяча висит в электромагнитном поле. Я возразил:
– По теории относительности наблюдатель, находящийся на поверхности шара, вправе утверждать, что он своим полем поддерживает от падения окружающее его металлическое «небо», то есть станцию. Вспомним наши студенческие споры по поводу теории относительности на философских семинарах.
Николай Шереметьевский был избран членом-корреспондентом Академии наук СССР, и «Алмаз» в этом событии сыграл не последнюю роль.
Другой экзотической по тем временам новинкой было использование для управления аппаратурой наблюдения бортовых цифровых вычислительных машин «Аргон-16».
Я упоминаю об этих вычислительных машинах потому, что их разработчик – Всесоюзный научный институт цифровой электронной вычислительной техники (ВНИЦЭВТ) вскоре доработал эти «Аргоны» для новой модификации «Союзов», а 15 лет спустя их установили на станцию «Мир», где они, конечно в очень модифицированном виде, используются по настоящее время.
Разработка и изготовление всех составляющих сложного комплекса управления «Алмазом», его целевой фототелевизионной и радиотехнической аппаратуры требовали значительно большего цикла, чем предполагал Челомей. В течение 1969 года корпуса станции были изготовлены ЗИХом, а начинять их пока было нечем.
Благодаря хорошим отношениям с коллегами по системам управления в смежных организациях я имел более полное представление о перспективности «Алмаза» как орбитальной станции, чем другие руководители и специалисты ЦКБЭМ.
Еще при Королеве в ОКБ-1 начала разрабатываться идея многоцелевой космической базы-станции (МКБС). Мишин, став главным конструктором, поручил руководство этой работой проектанту-баллистику Виталию Безвербому. МКБС должна была служить космическим портом, в который заходили бы другие космические аппараты, главным образом разведчики, для сдачи своих фотоматериалов, перезарядки, заправки топливом, профилактики и ремонта. Такое сервисное обслуживание должно было проводиться на МКБС хорошо подготовленным экипажем. Наличие на околоземной орбите подобной базы-станции позволило бы продлить работоспособность космических аппаратов, которые в настоящее время после израсходования своих запасов или при отказах вынуждены спускать на Землю или топить в океане.
Многоцелевую космическую базу-станцию предполагалось оснастить различными видами противоракетного и противокосмического оружия, в том числе и лучевого. По этому поводу академик Герш Будкер из Новосибирска прочел нам лекцию на тему о возможности создания ускорителей для лучевого оружия из нейтральных частиц. Нашлись энтузиасты, которые незамедлительно начали изучать эту проблему. Кроме этих экзотических по тем временам идей предполагалась и установка на МКБС всякого рода разведывательных фото– и радиосистем. Для вывода в космос базы-станции предлагалось использовать ракету-носитель H1. Таким образом, пока нет H1, не может появиться и МКБС. В то же время «Алмазу» не требовалась новая ракета-носитель. УР-500 уже преодолела период «детских болезней».
Пока мы в ЦКБЭМ находились в периоде разброда и шатаний, соединенные силы Реутова и Филей могли создать настоящую орбитальную станцию в интересах Министерства обороны.
Я высказал Бушуеву, Охапкину и Трегубу мысль о возможности объединения наших усилий с Челомеем. Но они только посмеялись надо мной, сказав, что Челомей и Мишин друг с другом никогда не договорятся. Цыбин отнесся к моей идее более серьезно: «Был бы жив „отец родной“, он бы эти противоречия разрешил сам минут за двадцать или поручил бы разобраться Лаврентию Павловичу. Лаврентий Берия в подобных случаях не вникал в противоречия между главными конструкторами. Если бы Сталин поручил ему разобраться, тот вызвал бы обоих и сказал: „Если два коммуниста не могут договориться друг с другом, значит, один из них враг. У меня нет времени выяснять, кто из вас враг. Даю вам двадцать минут. Решайте сами“. Уверяю тебя, – продолжал Цыбин, – что после этого мы с Челомеем работали бы как лучшие друзья. Однако надо учитывать, что наше дружеское объединение с Челомеем не понравится некоторым ныне власти предержащим. Мы можем стать слишком сильной и неуправляемой сверху корпорацией. Аппаратам ЦК КПСС и министерства нужны безропотные и послушные коллективы».
