Над Курской дугой - Ворожейкин Арсений Васильевич (книги бесплатно без txt) 📗
Когда бессилен летчик…
Фронт противника трещит по всем швам. Развивая наступление, наши войска разгромили белгородскую и томаровскую группировки врага и за пять дней продвинулись до 100 километров. 1-я танковая армия с ходу заняла Богодухов и перерезала железную дорогу Харьков — Полтава. 5-я гвардейская танковая армия вышла на ближние подступы к Харькову с запада. Юго-Западный фронт нанес удар в обход города с юга. Таким образом, могучим танковым ударом была рассечена на две части вся оборона противника. Над его Харьковским гарнизоном нависла угроза полного окружения. Южный выступ Курской дуги таял на глазах.
Поддерживая наступление с воздуха, наш полк несколько дней летал на сопровождение бомбардировщиков, громивших отступавшие войска и подходящие резервы неприятеля.
За трое суток сменили четыре аэродрома. Чтобы быстрее перехватывать воздушного противника, стремились базироваться как можно ближе к линии фронта. Подыскать полевую площадку для «яков» на Курской равнине трудностей не представляло: наши самолёты могли летать с любого ровного поля.
Четвертый аэродром находился уже на освобожденной земле Украины. Мы произвели посадку близ села Большая Писаревка.
Украина для большинства людей полка была не только братской республикой, но и родиной. У многих из нас там в немецкой неволе томились семьи, родные и близкие. Почти все наши летчики кончали Чугуевское или Харьковское авиационное училище. Да и полк-то сформировался в Чугуеве. И какая же была досада, когда оказалось, что на аэродроме нет бензина и летать пока мы не можем.
— Это же безобразие! — напал на командира БАО майор Василяка. — Оккупанты теснят наши войска, того и гляди, снова захватят Богодухов. «Юнкерсы» свирепствуют над полем боя, а мы взлететь не можем!
— Все шоферы вот уже пятые сутки не вылезают из кабин, — оправдывался командир батальона. — Выше себя не прыгнешь: тылы растянулись, и никак не успеваем подвозить горючее. Темпы наступления выше расчетных.
— Ах, ты еще и темпами наступления не доволен! — наседал на комбата Василяка. — Может быть, из-за вашей нерасторопности прикажешь войскам остановиться? «Подождите, мол, товарищи танкисты, летчики, пехотинцы! Мы, тыловики, не успеваем за вами».
Но срок остается сроком: тылы действительно отставали от войск. Противник же усилил сопротивление. Почуяв опасность глубокого охвата своей харьковской, группировки, он решил путем одновременных танковых контрударов окружить и уничтожить советские войска, действующие на главном направлении. Для этого с других фронтов гитлеровцы срочно начали перебрасывать подкрепления, создавать сильные танковые резервы под Богодуховом и Ахтыркой.
Наша воздушная разведка сумела своевременно вскрыть этот замысел. Были приняты необходимые меры. По неприятельским резервам непрерывно наносила удары бомбардировочная авиация, в том числе и дальняя. Гитлеровцы, не закончив сосредоточения ахтырской группировки, тремя танковыми дивизиями нанесли контрудар в районе Богодухова, пытаясь отбросить наши войска, перехватившие железную дорогу Харьков — Полтава. Наступление танковых соединений поддерживали большие силы бомбардировщиков. А мы, подсевшие близко к Богодухову, не могли подняться в воздух для отражения налетов «юнкерсов».
— У нас же баки полностью бензином заправлены, на вылет хватит, — уговаривали летчики командира дивизии.
— А если фашисты прорвутся? — спросил в свою очередь полковник Герасимов. — Сейчас наша пехота еще не успела как следует зарыться в землю, фланги открыты… Вы представляете, что будет, если противник выйдет на оперативный простор?
Командир дивизии окинул взором расстилающуюся равнину, задумался на минуту, потом продолжал:
— Смотрите, это же степь. Для танков — раздолье. Как начнут тут гулять, что будете делать с пустыми баками?.. Нет уж, раз попали в такое положение — сидите и не брыкайтесь… Советую получше отдохнуть. Другие пусть поработают. Завтра со свежими силами налетаетесь вдоволь. А сегодня вы — в резерве.
Мы отдыхали, не отходя от своих истребителей. Верно, около нового аэродрома, раскинувшегося в открытом поле, не было дубовой рощи, как в Долгих Будах, зато бойцы инженерного батальона уже успели построить капониры, в которых надежно укрыли «яки». А для себя мы накосили травы, сделали шалаши и, скрываясь от жгучего солнца, проспали почти весь день.
Перед ужином меня кто-то бесцеремонно толкнул в бок. Я встал и увидел в шалаше Сачкова и Рогачева.
— Вставай быстрее! Немцы прорвались, подходят к аэродрому, — с тревогой в голосе сообщил Миша.
Я вскочил как ужаленный.
— Почему же не летим? — быстро застегивая шлем, спросил я.
— Давай скорей! — поторапливал Рогачев. — Беги к самолету. Мы уже готовы.
Я бросился к «яку», но тут же замер на месте: вокруг никаких признаков тревоги.
Они расхохотались.
— Не сердись. Пошутили. А то бы проспал все царство небесное, — добродушно извинялся Рогачев.
— Смотри, какого щенка достали, — от души восхищался Сачков, не обращая внимания на мое недовольство.
— Где его подобрали? — поинтересовался подоспевший техник Мушкин, беря на руки черного, как галчонок, щенка.
— Вон! — Миша показал на крестьян, убиравших серпами переспелую пшеницу. — Дед подарил и сказал, чтобы «окрестили», он еще без клички.
Испугавшись, собачка жалобно заскулила, вырвалась из рук и юркнула в шалаш.
— Варвар, огрызается.
— Ага, — подхватил Рогачев. — Так и назовем — Варвар.
— Давайте придумаем какое-нибудь авиационное имя, — не соглашался Сачков. — Ну хоть, допустим, Дутик. — Миша кивнул на хвостовое колесо самолета.
— Дутик не подойдет! — решительно возразил Василий Иванович. — Дутик уже вошел в историю авиации мрачной страницей.
Оказывается, в одном полку была собака, по кличке Дутик. Многие летчики брали его в полет, а потом ради шутки рассказывали: «Летим мы с Дутиком и видим пару „мессов“…»
И вот собака однажды попала под машину. На фронте тогда стояло затишье. Кто-то от нечего делать предложил похоронить Дутика со всеми почестями. Гроб пронесли через деревню, на кладбище даже была произнесена речь о погибшем друге. Местные жители скоро узнали, в чем дело, и конечно, возмутились. Вмешалось командование, шутнику попало за усердие не по разуму. Таким образом Дутик приобрел фронтовую «славу».
