Врачебные тайны дома Романовых - Нахапетов Борис Александрович (чтение книг txt) 📗
При Н.А. Вельяминове во всех дворцовых госпиталях были введены должности сестёр милосердия и также впервые в штате Придворной медицинской части появились женщины-врачи. Заметно усилилась оперативная активность в хирургических отделениях придворных госпиталей. Так, если в 1902 г. было произведено 124 больших, 289 малых и 18 гинекологических операций, то в 1907-м, соответственно, — 343, 540 и 46.
Согласно новому положению о Придворной медицинской части, утверждённому 17 января 1898 г., инспектору Придворной медицинской части подчинялся непосредственно весь медицинский персонал министерства Императорского двора во всех его установлениях (кроме лейб-медиков), за исключением Капитула орденов, Главного управления уделов, Алтайского и Нерчинского округов и Екатеринбургской фабрики. На него возлагался высший санитарный надзор как в местах пребывания Высочайшего двора, так и во всех зданиях министерства, а также ответственность за правильное в медицинском отношении ведение дела в госпиталях и в приёмных покоях.
Главные требования Положения сводились к:
1. Предупреждению заноса заразных болезней в Августейшую семью государя императора.
2. Предупреждению развития эпидемий в местах пребывания Высочайшего Двора.
3. Предупреждению заболеваний между служащими в разных установлениях министерства и дворцовых городах.
4. Правильному с точки зрения научной гигиены устройству и содержанию зданий министерства и квартир служащих, а также санитарному благоустройству городов Царское Село, Гатчина и Петергоф.
5. Систематической организации санитарного надзора, зоркого наблюдения за исполнением установленных санитарных мероприятий и организованной борьбы с заразными болезнями.
Другими словами, суть этого положения сводилась к тому, что Придворная медицинская часть должна обслуживать не только царскую семью (в середине XIX в. она насчитывала 28 человек, в начале XX в. — 53 человека, а к 1914 г. — более 60), но и громадное число лиц, имеющих доступ ко дворцу. Например, в середине XIX века в Зимнем дворце жили более 2 тыс. человек, главным образом прислуги; в 1898-м, согласно отчёту Придворной медицинской части, в зданиях министерства Императорского двора в Санкт-Петербурге жило более 16 тыс. человек взрослых и более 5 тыс. детей, в Царском Селе — 25 тыс., в Гатчине — около 15 тыс. и в Петергофе — 10 тыс. (не считая большого «прилива» в эти города пришлого населения и дачников в летние месяцы).
Предусматривались организация подачи первоначальной медицинской помощи во всякое время в местах пребывания Высочайшего двора путём установления врачебных дежурств; наблюдение за правильной и своевременной подачей медицинской помощи служащим министерства; наблюдение за правильной в медицинском отношении деятельностью придворных госпиталей и лазаретов.
В обязанности инспектора Придворной медицинской части входило также наблюдение за придворной аптекой и ревизия её, как и забота о возможно лучшем с экономической точки зрения снабжении медикаментами аптек дворцовых госпиталей и лазаретов.
Инспектор Придворной медицинской части должен был участвовать и в освидетельствовании служащих министерства на предмет назначения им пенсий и пособий по болезни.
Помимо того, что Н.А. Вельяминов был инспектором Придворной медицинской части и врачом Главной квартиры, он занимал должности профессора Военно-медицинской академии, непременного члена Медицинского совета, совещательного члена Военно-медицинского учёного комитета, директора Максимилиановской лечебницы, консультанта при учреждениях ведомства Марии Фёдоровны, члена Главного управления Российского общества Красного Креста, председателя комитета Красного Креста по подаче первой помощи в несчастных случаях, вице-председателя Общества приморских санаториев, редактора журнала «Русский хирургический архив» и пр. Кроме этого, как практикующий врач, он имел домашний приём по вторникам и пятницам от 5 до 7 часов вечера.
Н.А. Вельяминов основал в 1885 г. первый в России журнал по хирургии — «Хирургический вестник» и до 1894 г. был его редактором и издателем, а с 1896-го по 1901 г. совместно с Н.В. Склифосовским издавал и редактировал журнал «Летопись русской хирургии» (с 1902 г. — «Русский хирургический архив»), был организатором Медико-хирургического общества в Санкт-Петербурге и в течение семи лет — его председателем. В 1895 г. он предложил аптечку первой помощи для военнослужащих — прототип современного индивидуального перевязочного пакета, появившуюся в русской армии только к началу Русско-японской войны 1904–1905 гг. Вельяминов организовал в Санкт-Петербурге и первую станцию «скорой помощи».
Деятельность Н.А. Вельяминова в качестве инспектора Придворной медицинской части была сопряжена со многими трудностями. В своём дневнике он писал: «Сухомлинов (военный министр. — Б.Н.) сделался моим злейшим врагом, которого он не мог прогнать, потому что это было небезопасно». (Вельяминов имел в виду свой значительный авторитет у царской семьи). Всё же враждебное отношение к нему Сухомлинова и главного военно-медицинского инспектора Евдокимова во многом способствовало тому, что Вельяминову пришлось в 1912 г. оставить пост начальника Военно-медицинской академии, на который он был назначен в 1910 г.
В «Российском архиве» (М., 1994. Вып. V) опубликованы воспоминания Н.А. Вельяминова об императоре Александре III. В них дана подробная характеристика многих придворных врачей того времени и описана сложная обстановка, в которой им приходилось действовать.
«Медицина и врачи при Государе Александре III не были в „фаворе“, и в этом, как мне кажется, последние были сами виноваты. Государь, будучи, как он думал, всегда здоров, не нуждался во врачебной помощи, не любил лечиться, не особенно верил в могущество врачебной науки и считал медицину „бабьим делом“ — уделом спальни и детской, предоставляя всё, касавшееся медицины, главным образом императрице. Государыня тоже не очень жаловала врачей и предпочитала по возможности обходиться домашними средствами и советами опытной английской „нерс“ (медсестры. — Б.Н.).
Врачом Государя и его семьи официально состоял лейб-хирург Густав Иванович Гирш, единственный врач, состоявший одновременно при Императорской Главной квартире, то есть в военной свите государя. Из врачей, призывавшихся ко Двору в качестве консультантов, наиболее близкими к царской семье были: А.Я. Крассовский — акушер императрицы и К.А. Раухфус — врач августейших детей. Консультантами по внутренним болезням были уже состарившийся академик Н.Ф. Зускауэр (надо — Здекауэр. — Б.Н.), носивший звание лейб-медика-консультанта, и проф. С.П. Боткин; по глазным болезням — И.И. Кабат и Н.И. Тихомиров, по ушным — Вреден, потом проф. Н.П. Симановский. Хирургами считались Г.И. Гирш и А.Л. Обермиллер — медицинский инспектор министерства Двора, но, в сущности, ни тот, ни другой хирургами не были и, как таковые, никаким авторитетом не пользовались.
Всё вышеназванные врачи, носившие придворное звание, получили таковое, кроме Тихомирова, ещё при Александре II, а Зускауэр — ещё при Николае I и носили их вензеля. Государь Александр III был вообще очень скуп на пожалование своих вензелей и придворных званий, и при нём лейб-медиков, носивших его вензеля, было всего 4 врача: проф. Н.А. Круглевский, случайно присутствовавший при смерти раненого императора Александра II и потом никогда при Дворе не бывавший, Н.И. Тихомиров — окулист императрицы, И.П. Коровин — врач детей Александра II от морганатического брака его с княгиней Долгоруковой, и я. Все мы носили звание почётных лейб-медиков; в звание действительных лейб-медиков при государе Александре III никто пожалован не был.
Г.И. Гирш происходил из эстонской крестьянской семьи, был племянником Кареля, лейб-медика Александра II, и по протекции дяди своего был назначен врачом к наследнику цесаревичу Александру Александровичу, при котором состоял до его смерти, дослужившись при Николае II до чина действительного тайного советника и Александровского кавалера. По своему воспитанию Гирш был полунемец и даже с акцентом говорил по-русски, а писал по-русски с трудом. Императрица, несмотря на свою нелюбовь ко всему немецкому, говорила с Гиршем по-немецки. Гирш считал себя хирургом, но вряд ли в жизни сделал какую-либо операцию, кроме ампутации, а о современной хирургии не имел никакого понятия. Как терапевт, он был довольно знающ, но в царской семье никого не лечил — при лёгких заболеваниях обходились англичанкой и лекарским помощником, а в более серьёзных случаях звали консультанта. Когда кого-либо приглашали за его спиной, он являлся сам и говорил всем, что этого консультанта пригласил он. Про него в шутку говорили, что когда кто-либо заболевал, он первый говорил, что надо позвать доктора. В царской семье Гирша очень любили, как человека очень доброго, покладистого, хорошего и терпеливого, но как с врачом с ним никто не считался; на него смотрели, как на старого преданного слугу, больше — как на старую удобную мебель, к которой привыкли. Он был удобен потому, что никогда не обижался и с консультантами всегда соглашался.
