Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы - Дуглас Грегори (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt) 📗
Антибандитские боевые действия – это действительно очень просто, если вы понимаете менталитет коммунистов. В оккупированной стране, или в вашей собственной стране в данном случае, всегда есть элементы, которые потенциально могут создавать проблемы. Вы не можете, как хочет мистер Визнер, просто послать вооруженные подразделения, чтобы арестовать и казнить всех этих людей. Не считаясь с вашими взглядами на Германию, мы, по существу, – страна законов, и подобное поведение, хотя совершенно оправданное, должно стать причиной большого волнения среди других. Они хотели бы знать, мне кажется, будут ли они следующими, и такие люди могут стать очень беспокойными. Почитайте, как Жозеф Фуше ускорил падение Робеспьера. Фуше был человек, почти не имеющий силы против фактического диктатора Франции, а ведь тот учредил террор – все его боялись и подчинялись ему. Фуше использовал этот террор против самого разжигателя, нашептывая делегатам Конвента, что их имена значатся в одном из списков Робеспьера, и, пугая их, втягивал в совместные действия против него. В течение нескольких часов монстр пал от ножа своей собственной гильотины. Вы хорошо сделаете, если почитаете о Фуше.
С. Я почитаю, и я знаю, о чем вы говорите, но, как вы сказали раньше, массовые аресты и казни невозможны, по крайней мере в настоящее время.
М. Кто знает, что готовит нам будущее? Ваша страна, несмотря на громко обсуждаемую демократию, вполне способна на такое, об этом свидетельствует ваша недавняя история. Ваш министр юстиции начал полицейскую облаву против радикалов после войны 1914 года?
С. Палмер. Да, конечно, Вильсон был болен после инсульта, и Палмер мог делать, что хотел. Между прочим, Гувер был одним из его ближайших помощников в те дни.
М. Видите, вы должны заставить Гувера и его людей сделать это, если Гувер – антикоммунист…
С. В большой степени.
М. Мы говорим о том, что могло бы случиться. Это правильно для всех нас помнить, что то, что сейчас в прошлом, было когда-то будущим, верно?
С. Я изучал это в университете.
М. Не считаю это утверждение оригинальным. И сомневаюсь, что вообще существует много оригинальных мыслей. Мы убеждены, что выдвигаем новую идею только до тех пор, пока не обнаружим, что какой-то греческий философ высказал эту самую мысль в 200-м году до Рождества Христова. Но то, что я сказал, правда. Мы можем беспокоиться о будущем весьма сильно, но, только когда оно становится прошлым, мы в состоянии понять его, и должно минуть сто лет, чтобы страсти улеглись.
С. Наша Гражданская война – случай, подтверждающий эту точку зрения. Прошло менее ста лет с тех пор, как она закончилась, и рациональный, уравновешенный взгляд на это все еще не сформировался.
М. И раз уж мы оба интересуемся изобразительным искусством, заметьте, что художник, живущий и работающий в наши дни, живет и умирает в совершенной безвестности. Столетием или двумя позже его работы принесут громадные деньги, в то же время некоторые знаменитые художники заканчивают свой век в мусорной куче. Все меняется и, скорее всего, является иллюзией. Это был наш сегодняшний урок философии, и мы можем вернуться к обсуждению более близких предметов. И я уверен, это была партизанская война.
За исключением кампаний против британцев во время вашей революции, ваша страна не имела опыта подобных форм боевых действий. Чего нельзя сказать о нашей, и это тот опыт, который дает партизану все преимущества. Британцы имели опыт восстаний в их империи, но в Индии, к примеру, они развили такую сокрушительную активность и с такой ужасающей беспощадностью, что заставили других следить за тем, что они говорят и делают. Они решили вторгнуться в земли вооруженных одними копьями зулусов, полагая, что поднялись против горстки черных только для того, чтобы понести тяжелое военное поражение от рук этих самых дикарей. Можно себе представить ярость английского правительства и ужасные расправы, ожидающие этих черных позднее. Это животное опасно: когда на него нападают, оно защищает себя. Но мы говорим здесь не о тех, кто совершает вторжение, а о мятежных саботажниках внутри страны, поощряемых, направляемых и снабжаемых извне.
Теперь, когда Рузвельт мертв, коммунисты в вашей стране лишились головы, но они отрастят новую. Может быть, Уоллес еще станет президентом. Кто знает? И если это так – убейте его поскорее. Лучше всего завербовать сумасшедшего левого, чтобы он сделал это. Это методика Сталина при планировании исполнения политических убийств. Никогда не используйте левых для того, чтобы делать подобные вещи. Найдите кого-нибудь из правых, чтобы сделать это, и укажите обвиняющим перстом в другом направлении. У вас не будет никаких проблем, чтобы найти идиота, который направит оружие на того, кого вы собирались убрать. Я лично предпочитаю сердечный приступ или автомобильную катастрофу для политического убийства. Что-то в молоке, какие-то микробы, и человек мертв от болезни печени в течение двух месяцев. После смерти обнаруживается, что его печень не выдержала, и делу конец. Вина микробов. И это имеет дополнительные преимущества – нет живого убийцы, чтобы задать ему вопросы и, возможно, побудить его выступить публично с неудобными откровениями.
Бежать в бюро найма политических киллеров – это не то, что нужно здесь, ясно? У меня не было проблем, когда я разрабатывал программы борьбы с профессиональными партизанами, ни разу. И с этими вы должны обращаться иначе, нежели с интеллектуальными идиотами. Первые из них должны быть тихо убиты частным образом, и тогда вы сможете следить за остальными. Если они станут слишком опасными, арестуйте их из-за налоговых проблем или по причине отвратительного сексуального поведения с животными на ферме. Это фактически погубит их репутацию, и общество от них отвернется. Представьте, что в свое время выяснилось бы, что В. И. Ленин сожительствует с овцой! Люди стали бы смеяться над ним, и никто не обращал бы на него внимания. Есть много способов справиться с этими людьми, убийство было бы наименее желательно.
С. Я думаю, начала проявляться ваша настоящая натура, генерал.
М. Моя настоящая натура? Скажите мне, что это такое. Дома или с друзьями я один, а в официальной обстановке и на службе – совсем другой. Я оставляю мой мундир и фуражку перед дверью, поверьте мне.
С. Перед дверью вашего кабинета?
М. Нет, моего дома, и я должен сказать вам, что сегодня я получил картины Каналетто и буду рад показать их вам. Это будет приятно отличаться от наших разговоров здесь, как вы думаете?
Кое-что о Рауле Валленберге
Рауль Валленберг, родился 4 августа 1912 года в богатой и влиятельной шведской семье банкиров. В 1944 году министр иностранных дел Швеции, Гюнтер, послал Валленберга а Будапешт как начинающего дипломата. Валленберг исчез после войны, и его дальнейшая судьба была предметом спекуляций в течение полувека.
С. Ваш человек Эйхман… он действительно был вашим человеком, не так ли?
М. Да, он работал на меня. В 1939 году я начал уставать от проблем иммиграции и в конце концов передал эти дела Эйхману. Во время войны он должен был находить сотрудников для проектов СС и также эвакуировать евреев с контролируемых нами территорий. Вы еще не нашли его, так ведь? Кто знает, может быть он уже умер?
С. Нет, я не думаю, что мы найдем его, да нас он « не интересует. Но я полагаю, что во время его пребывания в Венгрии в 1944 году он должен был пересекаться с Раулем Валленбергом из шведской дипломатической миссии. Вам что-нибудь известно об этом?
М. Очень крупное дело. Что вы хотите знать о нем?
С. Шведы наводили о Валленберге справки, и я думаю, вы можете знать что-то о нем. Ходят слухи, что Советы его держат где-то в заключении.
M. Нет, я уверен, что его у них нет, живого во всяком случае.
