Великие загадки истории - Пернатьев Юрий Сергеевич (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Невероятно, но факт: Государыня-матушка и Феш считали, что к этому времени Наполеона на Святой Елене уже не было. В октябре 1818 г. Летиция сообщает эту счастливую весть своей невестке Екатерине, а 5 декабря Феш, со своей стороны, заявляет французскому писателю, будущему биографу Наполеона Лас-Казу, что в любом случае «это» вот-вот должно произойти: «Мне трудно сказать, каким способом Господь освободит императора, но я твердо убежден, что это скоро случится. Я всецело полагаюсь на Него, и вера моя непоколебима».
С этого времени жизнь Летиции и Феша превращается в сущее наваждение: оба уверены, что Наполеон покинул Святую Елену, и пытаются убедить в этом свое окружение, заявляя, будто им это хорошо известно от одной австрийской ясновидящей.
В июле Феш и Государыня-матушка окончательно уверовали в чудесное избавление Бонапарта. «Из предыдущих писем, — сообщает Феш Дьедоне, — вы должны были уяснить, насколько мы уверены в том, что император сейчас на свободе». А чуть дальше он делает довольно странную приписку: «Хотя, несомненно, губернатор Святой Елены может принудить графа Бертрана написать вам, что Наполеон, дескать, по-прежнему томится в заключении».
Выходит, они не верили даже Бертрану, если ни в грош не ставили его письма! А как бы они отнеслись к посланию от самого Наполеона? Впрочем, Наполеон, как узник Святой Елены, был обязан представлять всю свою корреспонденцию в распечатанном виде на просмотр главному цензору Хадсону Лоу, что вызывало у него откровенное возмущение, а потому он вообще отказался писать письма...
Сам император в эти дни и месяцы не переставал задаваться одним и тем же мучительным вопросом: почему его все покинули?.. Увы, ему так и не было суждено узнать, что самые выдающиеся медики Европы желали разделить с ним его печальную участь, а дядя и родная мать отвергли их великодушную помощь... Но Наполеон так никогда и не узнал, что в бездействии виновата лжеясновидица, которая, вполне вероятно, была просто шпионкой и советам которой слепо следовала его родня!..
На Святую Елену Антомарки, Буонавита и аббат Виньяли прибыли 18 сентября 1818 г. Однако прежде чем представиться императору, Антомарки беззаботно отправляется отобедать к Гадсону Лоу. За столом губернатор, сломив своенравный характер горе-хирурга, убеждает его в том, что недуг Наполеона мнимый. С этим заключением Антомарки является в Лонгвуд.
После обследования новый доктор отметил, что «у императора ослаб слух, лицо приобрело землистый оттенок, взгляд потускнел, белки глаз имеют желтовато-красный цвет, тело стало чрезмерно жирным, а кожа сделалась очень бледной...»
17 марта 1821 г. Наполеон совсем слег. Его постоянно знобило, согреться никак не удавалось. У него стали учащаться сильные внутренние боли. Антомарки сделал вывод, что у императора та же болезнь, от которой умер Карло Буонапарте, отец Наполеона, — рак желудка.
В продолжение полутора лет врачи боролись с болезнью, хотя знали, что все их усилия напрасны. «Жизнь проходит, — говорил Наполеон, — разве можете вы сомневаться, доктор, что наш смертный час предопределен?» Он шутил над своей болезнью: «Рак — это Ватерлоо, вошедшее внутрь». За десять дней до смерти, 25 апреля, Наполеон почувствовал внезапное улучшение. Но на следующий день ему снова стало плохо.
Император решился, наконец, покинуть свою неудобную, плохо проветриваемую комнату и лечь в салоне. Ввиду слабости его хотели перенести на руках, но он решительно отказался. 2 мая у него начался бред. Он говорил о первой жене — Жозефине, о своем сыне, товарищах. Вскоре Наполеон перестал узнавать окружающих. Когда к нему ненадолго возвратилось сознание, он открыл глаза и сказал: «Я умираю!» — и снова потерял сознание.
Умирающий Наполеон не переносил света. Приходилось поднимать его, менять белье и кормить в темноте. Затем он захотел увидеть аббата. Был совершен обряд, и бывший император принял дары из рук Виньяли. До того как наступило такое ухудшение, он продиктовал свое завещание. Вот его некоторые пункты:
«Я желаю, чтобы пепел мой покоился на берегах Сены, среди французского народа, так любимого мною...
...Я умираю преждевременно, убитый английской олигархией и ее палачом; английский народ не замедлит отомстить за меня.
...Два столь несчастных исхода вторжения во Францию, когда у нее еще было столько ресурсов, произошли из-за измены Мармона, Ожеро, Талейрана и Лафайета. Я им прощаю, пусть им простит потомство Франции!
...Я завещаю половину своего личного имущества офицерам и солдатам французской армии, оставшимся в живых, тем, кто сражался с 1792 по 1815 годы для славы и независимости нации. Другую половину я завещаю городам и деревням Эльзаса, Лоррена, Франш-Комте, Бургони, островам Франции, Шампани, Дофине, пострадавшим при первом или втором нашествии.
Оставшиеся триста тысяч франков будут истрачены в пользу офицеров и солдат батальона моей гвардии на острове Эльба, ныне живых, или в пользу их вдов и детей, пропорционально их жалованию. Тяжелораненые и с ампутированными конечностями получат двойную сумму.
Чтобы избавить от нищеты французов, итальянцев, бельгийцев, голландцев, испанцев, скитающихся в чужих странах, даю моим душеприказчикам сто тысяч франков, двести тысяч франков, чтобы разделить их между тяжелоранеными и инвалидами Линьи, Ватерлоо, оставшимися в живых. Гвардии будет дана двойная сумма и вчетверо большая — гвардии острова Эльба».
Денежные суммы Наполеон оставлял и своим военным товарищам, слугам и семье: Монтолону — два миллиона франков, Бертрану — пятьсот тысяч, Лас-Казу, Виньяли и другим — сто тысяч. Большинство своих личных вещей Бонапарт завещал отдать сыну по достижении шестнадцати лет.
Через несколько дней лихорадка больного усилилась, но он еще находился в здравом уме, повторяя своим душеприказчикам — Бертрану, Монтолону и Маршану — одно приказание: кроме доктора Арно, после его смерти никакой врач (тем более англичанин) не должен прикасаться к трупу.
В день его смерти началась гроза. Отзвуками канонады представлялись Наполеону громовые удары. Последними он произнес слова «авангард... армия...». Утром 5 мая у Бонапарта началась агония. Потом он двигаться перестал. В 17:45 Антомарки подошел к Наполеону и приложил ухо к его груди. Все было кончено.
После анатомических исследований тело Наполеона было уложено на походную постель и покрыто синим плащом, который служил герою в битве при Маренго.
Похороны Наполеона состоялись 8 мая. Его упокоили в одной миле от Лонгвуда. Могилу беспрерывно посещали люди. Гадсон Лоу поставил около могилы стражу, чтобы никто не мог подходить к праху Бонапарта.
Согласно официальной версии, смерть императора наступила в результате сильной опухоли в желудке. Это установил личный врач Франческо Антомарки, который проводил вскрытие тела вместе с корсиканским и пятью английскими врачами. Это было 6 мая 1821 г., тогда же медики единодушно констатировали естественную смерть.
В течение многих десятилетий эта версия считалась единственной. Однако время шло, обнаруживались некоторые документы, вещественные доказательства, в результате чего у некоторых специалистов возникли сомнения в правильности выводов тех лет. Иными словами, смерть Наполеона могла возникнуть не по причине рака желудка, а в результате отравления мышьяком или ртутью. Такой вывод следовал из тщательного анализа волос императора.
Подобные сообщения появились в начале 1960-х гг., а подтвердились в книге шведского дантиста Форшуфвуда «Был ли отравлен Наполеон?» Доктору Форшуфвуду удалось выявить немало расхождений в заключениях английских и корсиканского врачей: в отличие от Антомарки, который отмечал наличие у Наполеона ярко выраженной злокачественной язвы желудка, англичане констатировали, что желудок Наполеона был поражен только начальными злокачественными образованиями.
На этом и других основаниях доктор Форшуфвуд отрицал, что у императора был рак: «У Наполеона отсутствовал основной признак этой болезни — кахексия, т. е., общее истощение организма, наблюдаемое практически у всех больных, умерших от раковых заболеваний. С точки зрения медицины, нелепо считать, что Наполеон в течение шести лет страдал раком и умер, не потеряв ни грамма в весе. Напротив, тучность Наполеона наилучшим образом подтверждает гипотезу о хронической мышьяковой интоксикаций, хотя в течение многих недель он почти не принимал пищу, вследствие чего его организм был истощен до крайности».
