Взломщики кодов - Кан Дэвид (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Установив на машине ключ от 7 декабря, Бразерхуд набрал на ее клавиатуре текст перехваченной японской шифртелеграммы. Электрические импульсы побежали по проводам, в обратном порядке проделывая сложный процесс зашифрования, и через несколько минут перед Бразерхудом лежал открытый текст этой шифртелеграммы.
Текст был на японском языке. Хотя Бразерхуд окончил краткосрочные курсы по изучению японского языка, которые ВМС организовали для своих криптоаналитиков, он не рискнул перевести телеграмму самостоятельно. В соседней комнате, где размешалась подсекция перевода, никого не оказалось. Поэтому Бразерхуд поставил на дешифрованном сообщении красный штемпель, свидетельствовавший о его срочности, и лично вручил представителю армейской дешифровальной службы. Там, как было известно Бразерхуду, переводчики с японского дежурили круглые сутки. Оставив им сообщение, он вернулся обратно.
Было уже 5 часов утра по вашингтонскому времени когда сотрудник армейской дешифровальной службы перевел с японского: «Послу следует вручить наш ответ правительству США (если возможно, государственному секретарю) в 1.00 дня 7 декабря по вашему времени». «Ответ», о котором говорилось в этой телеграмме, был японской дипломатической нотой, передававшейся из Токио в течение последних 18 часов. Бразерхуд только недавно закончил дешифрование ее последней, 14-й части на «пурпурной» машине. Нота была составлена в Токио на английском языке и заканчивалась словами: «Японское правительство с сожалением должно уведомить американское правительство, что ввиду позиции, занятой последним, правительство Японии не может не считать, что никакой возможности достигнуть соглашения путем продолжения переговоров не имеется».
Когда Бразерхуд сменился в 7 часов утра, перевод открытого текста японского шифрсообщения, в котором указывалось время вручения дипломатической ноты, все еще не был получен из армейской дешифровальной службы. Бразерхуд предупредил об этом своего сменщика, младшего лейтенанта Альфреда Перинга. Спустя полчаса прибыл специалист в области японского языка капитан-лейтенант Элвин Крамер, возглавлявший подсекцию перевода и отправлявший адресатам открытые тексты прочитанных японских шифрсообщений.
Крамер сразу же увидел, что получено самое важное – окончание длинной японской дипломатической ноты, 13 предыдущих частей которой он уже доставил адресатам этой ночью. Крамер отредактировал ее последнюю часть и приказал своему помощнику отпечатать, как обычно, 14 экземпляров. Двенадцать из них рассылались президенту, государственному секретарю, военному и военно-морскому министрам, а также другим высокопоставленным офицерам. Два последних экземпляра подшивались в дело. Прочитанное шифрсообщение было одним из целой серии перехваченных японских шифровок, которым еще давно, частично в целях обеспечения безопасности, частично для облегчения ссылок, было дано общее название – «Магия».
В 9.30 Крамер выехал с 14-й частью японской дипломатической ноты к адмиралу Гарольду Старку, главнокомандующему ВМС, и Фрэнку Ноксу, военно-морскому министру. У Нокса на 10 часов этого воскресного утра была назначена встреча в государственном департаменте с госсекретарем Корделлом Хэллом и военным министром Генри Стимсоном. Они должны были обсудить критический характер американо-японских переговоров, которые, как стало ясно из предыдущих 13 частей ноты, фактически зашли в тупик.
Крамер вернулся в комнату 1649 только в 10.20. Пока он отсутствовал, был уже получен перевод японского сообщения относительно вручения ноты в час дня.
Время, назначенное японским послом для вручения извещения о прекращении переговоров с американцами, было весьма необычным. Крамер быстро удостоверился, что час дня по вашингтонскому времени означает 7.30 утра на Гавайях и два часа до рассвета в неспокойном дальневосточном районе вокруг Малайи, куда угрожающе нацелились японские корабли с войсками. Крамер немедленно вложил сообщение о вручении дипломатической ноты в час дня в портфель, застегнул «молнию» и щелкнул замками. Через десять минут он опять был в пути.
Этот момент, когда Крамер, неся в портфеле важнейшую перехваченную телеграмму, бежал по пустынным улицам Вашингтона за час до того, как сонные шифровальщики в посольстве Японии принялись за ее расшифрование, и за час до того, как японские самолеты с ужасным ревом поднялись с взлетных палуб авианосцев, чтобы выполнить свою вероломную миссию, – этот момент, бесспорно, является великим часом в истории американского криптоанализа. Крамер бежал, в то время как его сограждане безмятежно нежились в своих постелях, совершенно не думая об агрессии, надеясь, что она минует их, и отказываясь допустить, пусть даже в шутку, возможность того, что какие-то желтолицые коротышки японцы осмелятся напасть на могущественные Соединенные Штаты. В этот день национального унижения американский криптоанализ сумел достичь таких вершин бдительности и совершенства, какие оказались не по плечу ни одному из ведомств США. Налицо огромное достижение криптоанализа. Его слава. И Крамер, бегущий по пустынным улицам, как нельзя лучше ее символизирует.
Но почему же тогда не был предотвращен позор Перл-Харбора?! Да потому, что японцы никогда не посылали сообщения, в котором говорилось бы что-либо похожее на: «Мы атакуем Перл-Харбор». Было перехвачено и прочтено большое количество шифртелеграмм, проливавших свет на огромный интерес японцев к передвижениям военных судов США в направлении к Перл-Харбору и от него. Но эти дешифровки подвергались изучению и оценке наравне с большим количеством сообщений относительно движения боевых кораблей США в окрестностях других портов и по Панамскому каналу. Причин разгрома Перл-Харбора много, но никто и никогда не возлагал ответственности за случившееся на американских криптоаналитиков. Наоборот, комиссия конгресса США, расследовавшая обстоятельства нападения на Перл-Харбор, выразила им благодарность и отметила, что выполнение ими своего долга «заслуживает наивысшей похвалы».
7 декабря 1941 г. клерки посольства Японии в США один за другим приступили к работе около 10 часов утра. Сперва они начали расшифровывать длинные сообщения, так как их опыт подсказывал, что обычно именно эти сообщения были наиболее важными. Примерно в 11.30 японский шифровальщик установил на «пурпурной» машине нужный ключ и отпечатал короткое сообщение. К ужасу всего посольства, в расшифрованной телеграмме содержались инструкции о вручении ноты из 14 частей государственному секретарю Хэллу в час дня по вашингтонскому времени. А 14-я часть этой ноты еще не была даже выбрана из пачки входящих шифртелеграмм!
Тем временем на расстоянии нескольких зданий от японского посольства начальник генштаба вооруженных сил США генерал Джордж Маршалл только что прибыл в военное министерство. На его столе лежала подшивка телеграмм «Магии». Самой верхней была телеграмма с японской дипломатической нотой из 14 частей, а под ней лежала телеграмма, в которой сообщалось о вручении этой ноты в час дня. Маршалл начал внимательно изучать ноту, перечитывая некоторые ее части по нескольку раз. Затем он прочитал телеграмму о времени вручения ноты. Она поразила Маршалла точно так же, как и Крамера. Маршалл схватил телефонную трубку, позвонил Старку и предложил ему составить совместное предупреждение американским сухопутным и военно-морским силам на Тихом океане. Приблизительно в это же самое время посол Японии в США Номура связался с Хэллом и попросил у него приема в час дня. А в 600 километрах к северу от Гавайских островов первая волна японских самолетов с ревом взлетела с палуб авианосцев.
8 ответ на предложение Маршалла Старк сказал, что уже было послано достаточно предупреждений и еще одно только запутает командующих. После этого Маршалл в одиночку составил текст предупреждения, которое он хотел бы послать: «Сегодня в час дня японцы вручают нам что-то похожее на ультиматум… Точно неизвестно, что нас ожидает в ближайшее время, но мы должны быть в состоянии готовности, соответствующей сложившейся обстановке».
