Генерал Скобелев. Казак Бакланов - Корольченко Анатолий Филиппович (книги без регистрации .TXT) 📗
Скобелев находился в штабной юрте, когда прогремели первые выстрелы.
— Это у Куропаткина, — определил Гродеков.
Выстрелы переросли в пальбу, и не было сомнения, что там, у крепости, вспыхнула схватка.
— Объявить тревогу, немедленно направить гонца, — приказал генерал. — А мне подать коня.
Та-та-та-та, — настойчиво пропела труба, играя тревогу. Дежурный казак помчался верхом. Ординарец генерала бежал за генеральским конем. Забегали, замельтешили штабные.
Вскоре от Куропаткина примчался офицер, доложил, что на них напали текинцы, их численность никак не менее четырех, а может, и пяти тысяч, они теснят апшеронцев и атакуют позиции артиллерии.
— А где сам полковник? — Лицо у Скобелева покрылось пятнами, в глазах блеснул знакомый зеленый огонек.
— Там он, пытается остановить неприятеля.
— Прозевали атаку! Да где же конь? Где казаки?
— Конь здесь, ваше превосходительство, а казаки сейчас прибудут, — доложил Гродеков.
Он не стал дожидаться донцов. Огрев плетью жеребца, понесся в сопровождении ординарца к месту схватки. За ним устремилась казачья сотня.
Куропаткин находился на своем командном пункте.
— Доложите обстановку! — потребовал от него Скобелев.
Стараясь придать голосу уверенность и спокойствие, полковник объяснил суть произошедшего, подтвердив, что численность неприятеля велика, никак не менее пяти тысяч. Отметил стойкость солдат Туркестанского батальона, продолжавших удерживать позиции, сообщил, что понесли потери артиллеристы.
Завидя Скобелева, примчался командир правофланговой части полковник Козелков. Он сообщил, что роты подчиненного ему Закаспийского батальона отражают неприятельские удары и готовы контратаковать. Генералу было достаточно коротких сообщений, чтобы не только уяснить обстановку, но и принять смелое решение: предпринять наступление на флангах противника с тем, чтобы зайти ему в тыл. В сопровождении полковников он помчался к апшеронцам, которые выдерживали основной натиск.
— Не отходить! Держаться, ребята! Одолеем!
— Ваше превосходительство, пойдемте на курган, оттуда все видно, — упрашивал Куроцаткин, опасаясь за жизнь начальника.
— Я сам знаю, полковник, где быть.
Появление Скобелева вызвало у текинцев панику. Они знали его решительность и смелость. Знали, что он предпримет такие действия, которые осложнят обстановку.
— Ак-паша!.. Ак-паша!.. — слышались крики. И против желания главарей отдельные группы стали отходить к крепости.
Схватка завершилась ночью. Положение удалось восстановить, захваченные орудия отбить. Но это обошлось дорогой ценой: только погибших было около ста человек. Через несколько дней неприятельская вылазка повторилась, а потом предпринята была и в третий раз. Неприятель решил обескровить русский отряд и обречь его на неудачу.
Штурм
Среди ночи Михаил Дмитриевич проснулся. Ему показалось, что текинцы опять предприняли вылазку. И он прислушался. Нет, все тихо, только слышалось легкое посвистывание ветра.
Накануне основной лагерь с располагавшимся в нем резервом приблизили к крепости. Это вселило в передовые части, ведущие саперные работы, успокоение и уверенность, но вместе с тем встревожило гарнизон крепости. Оттуда весь день слышались негодующие крики и стрельба, в результате несколько солдат были убиты.
Он чиркнул спичкой, посмотрел на часы: стрелки показывали четыре.
— Что прикажете? — подал голос спавший у входа денщик Алексей.
— Ничего, спи!
Он и сам сейчас бы с удовольствием заснул, но что-то тревожило, гоня сон. Вечером, с наступлением темноты текинцы опять атаковали позиции отряда. На сей раз нападение было предпринято на левый фланг, где находились части, подчиненные полковнику Козелкову. Несмотря на отчаянное сопротивление красноводцев, их боевой порядок был смят. Находившаяся в редуте рота солдат не смогла сдержать напора и, неся потери, отступила.
Услышав пальбу, Скобелев поднял три роты стрелков и казаков и сам повел их к месту неприятельского вторжения. Ночной бой был не долгим, но яростным, текинцы не выдержали, отступили. Русские подразделения почти достигли рва. Он приказал закрепиться на этой линии, а дозоры выслать вперед, по ту сторону рва.
— Алексей! — позвал он денщика.
— Ась! Слушаю! — тотчас отозвался тот, хотя только что сладко похрапывал.
— Зажги лампу, да призови Ушакова и дежурного офицера.
Не ожидая, когда вспыхнет огонь, Михаил Дмитриевич стал одеваться.
Первым появился дежурный офицер, капитан Дерягин.
— Как обстановка? — спросил его генерал. — Ночью посты проверял?
— Проверял, обстановка спокойная.
— Подошлите двух казаков из караула. Сам проверю.
В сопровождении адъютанта Ушакова и казаков Михаил Дмитриевич направился к левому флангу, на позицию полковника Козелкова. Неведомо кем предупрежденный, их уже ожидал майор, командир красноводцев. Вначале они шли по открытому полю, потом спустились в траншею и по ней направились к редуту. Он уже был занят солдатами, часть из них лениво ковыряла землю, подсвечивая фонарем. Большинство же солдат спало, подстелив под себя солому и зажав ружья. Поодаль в ряд лежали шесть погибших в недавней схватке с прикрытыми лицами.
— А где раненые? — спросил майора генерал.
— Они в лазарете, все там.
Оживленнее было на позиции артиллеристов. Стучали заступы, слышались глухие удары лопат о землю. Орудия удалось отбить, но они были без замков; новые расчеты отрывали окопы для своих пушек.
— А теперь пройдем к дозорам, — сказал генерал.
— Но это же опасно! Они за рвом, — попытался отговорить майор.
— Поступайте, как вам велят, — резко ответил Михаил Дмитриевич.
Пройдя в конец траншеи, они осторожно выбрались из нее и пошли наугад в сторону крепости. Шли за майором гуськом, стараясь ступать бесшумно. В ров спустились по круто сбегавшей тропке. «А как выбираться-то?» — отметил про себя Михаил Дмитриевич.
Дозорные выдали себя голосами.
— Никак не пойму, зачем посадили нас сюда? — высказал один с легким окающим говорком.
— Посадили, значит, так надобно, — ответил ему напарник.
— Плохо разумели.
— Это ж почему?
— А ты представь, ежели текинцы высыпят из крепости и пойдут на нас. Нам ведь крышка. Изо рва не выбраться, пропадем без всякой пользы.
— Мудрен ты, Егор. Что же, по-твоему, надобно сделать?
— А усадить секреты перед рвом. Тогда супостату придется перебираться через ров, он шум поднимет, нам надежней по ним стрелять да и отойти к своим удобней.
— Стратеги, — с ухмылкой произнес майор, но Михаил Дмитриевич промолчал. Повернулся и пошел назад.
Утром он велел найти того солдата по имени Егор, что ночью находился в дозоре.
— Как фамилия? — спросил Михаил Дмитриевич, оглядывая неказистого на вид солдата, по-молодецки выпятившего грудь.
— Егор Сластев, ваше превосходительство.
— Это ты был ночью в дозоре?
— Так точно.
— И почему высказывал недовольство? Место было плохим или страхи одолели?
— Страхи тут ни при чем. Мы не из пугливых. Не здесь сложим голову, так в другом месте.
— А в чем же дело? Скажи, послушаю.
— Да что говорить, ваше превосходительство. Ежели б по моему разумению, то дозоры надобно ставить по эту сторону рва. Тогда сам текинец попадает как бы в ловушку. Ему придется ров преодолевать. А мы тем временем и успеем сообщить о неприятеле и стрелять сверху по нему сподручней. Стало быть, понесли б меньше потерь.
— Это кто ж тебя надоумил?
— А никто, ваше превосходительство. Жизня да служба.
— А я вот, Егор Сластев, услышал твои суждения и решил с тобой поговорить. Оказалось, что ты прав. Своим подсказом ты спас десятки жизней своих боевых товарищей. Долго ли служишь?
— Десятый год.
— Награды имеешь?
— Медаль за Кавказ дали.
— А я тебя жалую за сообразительность да дельный подсказ Георгиевским крестом. Это большая награда, и ты ее заслужил. — Скобелев обернулся к стоящему позади адъютанту. — Принеси, поручик, Георгиевский крест.
