Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (1917—1922 гг.) - Софинов Павел Георгиевич
В районе Дедковичей банда Тютюнника соединилась с бандой Палия и начала свой опустошительный рейд по Украине. Бандиты зверски расправлялись с мирным населением, убивали советских работников, коммунистов, но им так и не удалось поднять крестьянское восстание.
Украинский народ ненавидел холопов польских панов и всеми мерами помогал органам Советской власти в борьбе с бандитизмом. Простые советские труженики нередко содействовали ВЧК в раскрытии серьезных контрреволюционных заговоров. Один из участников борьбы с бандитизмом на Украине, И. Дубинский, рассказывает в своих воспоминаниях, как украинская свинарка Параня Мазур помогла разоблачить один из крупных заговоров. Параня Мазур рассказала И. Дубин-скому и начальнику особого отдела Письменному о подозрительном человеке, пеком Братовском-Ярошенко, появившемся в селе. Розыски, проведенные чекистами, установили, что он является одним из польских шпионов, переброшенных в тыл советских войск. Показания Бра· товского-Ярошенко позволили захватить главного резидента польской разведки Ипполиту Воронецкую. Воронецкая сумела не только пробраться на советскую службу в качестве учительницы, но и завербовать в свою агентуру командира советской бригады Л. Ф. Крючковского. Этот предатель под именем атамана Крюка готовил почву для захвата власти украинским буржуазным националистом Петлюрой [311]. Измена Крючковского позволила белопольскому ставленнику Петлюре на некоторое время захватить ряд районов Украины. Однако этот «успех» был кратковременным.
Бригада Червонного казачества В. М. Примакова (комиссар И. И. Минц), а также кавалерийская бригада Г. И. Котовского вскоре полностью разгромили белобан-дитов. Петлюре и Тютюннику удалось бежать за границу.
Почти одновременно с вторжением банды Тютюнника на Украину в Советской Карелии бесчинствовали белофинские банды. Пограничные войска на советско-финской границе были в этот период крайне малочисленны. Воспользовавшись слабостью советской пограничной охраны, тогдашние правители Финляндии Свинхувуд и Ааннергейм дали сигнал к нападению на Карельскую трудовую коммуну. В конце октября 1921 г. белофинские банды вторглись на советскую территорию и сразу же показали свое звериное обличье.
8 ноября они расстреляли вероломно захваченного в плен начальника Кемосозерского пограничного пункта и бывших при нем пограничников. 10 ноября вторгшиеся в Ухтинскую волость бандиты казнили пятерых пограничников и троих сожгли в доме живыми [312]. В этом же районе они убили политработников Кукконена, Киутту, учителя Юнтунена, учительницу Пелконен и сотни других. Учительницу Пелконен они обещали «помиловать», если она откажется от Коммунистической партии. Но мужественная женщина не дрогнула перед бандитами.
16 ноября 1921 г. полномочный представитель РСФСР в Гельсингфорсе вручил финскому министру иностранных дел Хольсти ноту протеста против провокации бело-финнов и нарушения мирного договора [313]. Финское правительство заявило, что оно якобы строго выполняет мирный договор 14 октября 1920 г. и не позволяет формировать на своей территории вооруженные отряды.
Советское правительство отвергло эти неуклюжие попытки опровергнуть точные факты и 28 ноября заявило, что «Российская республика имеет в своем распоряжении достаточно средств, чтобы положить предел затеянной из Финляндии против Карельской трудовой коммуны опасной авантюре» [314].
В Карелию были двинуты части Красной Армии. ВЧК образовала на границе особые пограничные пункты и усилила их состав. Для общего руководства борьбой с бандитизмом был создан Мурманско-Карельский ревком, а из Москвы направлен особо уполномоченный ВЧК. Уже в конце ноября 1921 г. войска ВЧК нанесли первые удары по бандитским шайкам. 27 ноября председатель Карельской ЧК доносил в оперативный отдел ВЧК о разгроме бандитов в деревнях Сегозеро, Сосков-наволок, Петровнаволок.
Ликвидация банд проходила в исключительно тяжелых условиях, при 30—40-градусных морозах, в лесах, где лежал снег в несколько метров, вдали от населенных пунктов, при полном бездорожье. И все же бойцы Красной Армии и войск ВЧК были уверены в полной победе. Эта уверенность основывалась прежде всего на поддержке местного населения. Трудящиеся карелы ненавидели белофинских бандитов, всячески уклонялись от принудительных мобилизаций. В одной из телеграмм особо уполномоченный ВЧК сообщал: «Молодежь Кок-косальми от мобилизации отказалась. Запугиваниями записалось 9 человек… Все мужское население д. Никольская, что на Восточном берегу Пявозера, спасаясь от мобилизации бандитов, ушло в лес… Население этих районов, беря с собой лошадей, группами уходит на желдорогу на работу, боясь мобилизации бандитов» [315].
Бандитским главарям приходилось рассчитывать только на те силы, которые были переброшены из самой Финляндии. Не случайно в одной из банд, разбитой под Поросозером, из 500 человек было только 60 карел, насильственно мобилизованных бандитами. Остальные же под руководством 6 кадровых офицеров прибыли из Финляндии [316].
Карельские рабочие и крестьяне принимали непосредственное участие в боевых действиях по разгрому бандитов. Карелы, будучи прекрасными лыжниками, были незаменимыми проводниками и разведчиками Красной Армии. По решению Карельского Совета в декабре 1921 г. в Олонце, Тулмозерске и других населенных пунктах были сформированы добровольческие лыжные отряды в помощь Красной Армии и пограничным частям ВЧК.
Решительные меры, принятые Советским военным командованием и Всероссийской Чрезвычайной комиссией, привели к тому, что уже к марту 1922 г. белофинские бандиты были полностью разгромлены и выброшены из Советской Карелии.
Решающую роль в ликвидации политического бандитизма сыграл переход от военного коммунизма к новой экономической политике. Большинство крестьян, принимавших участие в антисоветском движении на почве недовольства продразверсткой, ушло из бандитских отрядов. В лесах оставались кулаки и всевозможные деклассированные элементы, непримиримо относившиеся к Советской власти. Но борьба с ними уже не представляла особых трудностей.
Значительно больше времени потребовала борьба с басмаческими бандами Средней Азии. На этот богатый, обширный край обращали жадные взоры английские, французские, германские и даже японские империалисты. Шпионы этих государств сновали в различных районах Туркестана. Попытку объединить многочисленные басмаческие банды в единую бандитскую армию предпринял в 1921–1922 гг. бывший военный министр Турции, международный авантюрист Энвер паша. Он прибыл в Бухару осенью 1921 г. и при содействии предателей, проникших в ЦИК Бухарской Народной Советской Республики, Усмана Ходжаева, Али Риза и других стал во главе бухарских басмачей. Присвоив себе пышный титул «главнокомандующего всеми вооруженными силами ислама, зятя халифа и наместника эмира бухарского», Энвер-паша начал бандитские действия в Бухаре, Хиве, Фергане, Самарканде и других районах Туркестана. Свои разбойничьи антисоветские похождения он выдавал за борьбу за создание «Великого независимого Среднеазиатского мусульманского государства». В действительности Энвер рабски выполнял волю империалистов. Итальянский журнал «Ориенте Модерн» писал в 1922 г., что затея с мусульманским государством принадлежит немцам и финансируется ими. Для такого заключения имеются некоторые основания. Энвер-паша— старый германский агент — прибыл на Кавказ, а затем в Бухару из Германии. Но не может также вызывать никакого сомнения, что к авантюре Энвера приложила руку и английская разведка. Бывший эмир бухарский Сеид-Алим-хан, наместником которого называл себя Энвер, придерживался проанглийской ориентации, получал от англичан деньги, оружие и боеприпасы. Поэтому басмачество, возглавляемое Энвер-пашой, правильнее будет характеризовать как попытку международной буржуазии оторвать Среднюю Азию от Советской России.
