Мaздaк - Симашко Морис Давидович (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Подогнув тяжелые деревья-ноги, лежали на круглых животах слоны. Цепи от них были замотаны на железных столбах. Мерно качали они гранитными головами, и бивни их скрежетали по медным тазам. Прислужники все подбрасывали влажную джугару.
Авраам принюхался: зачем здесь, среди города, пьяные слоны? На высоком черном коне сидел маленький горбун, и глаза у него горели, как и там, на ступенях к реке, когда протыкал он ножом завернутую в ковер девочку. Громадный красный рот был у него... г
Слонов стали покалывать в пах. Яростно раскачивая хоботами, начали подниматься они. Сухой каменный хауз увидел Авраам. Гладкий скат был к нему, и слоны побежали, теснясь, опережая друг друга. Там лежали люди...
Двумя ногами сразу, передней и задней, становился слон на человека, и сухой хруст слышал Авраам. Ладонями захотел он заслониться, но кровь была везде...
Слоны топтали людей!.. Остались двое связанных мужчин, женщина со свертком, старик. Красная грязь разбрызгивалась кругом. И куски ткани...
Вопль убийства докатился наконец до его ушей. Нет, не мог он услышать хруста, потому что ревели карнаи... Белой тканью закрывала младенца женщина от огромной ноги. Похрюкивали слоны, маленькие глазки горели веселыми рубинами...
Авраама тошнило под деревом на краю майдана. Трубы кричали...
ИЗМЕНЯЮЩИХ ПРАВДЕ... ПОСТИГНЕТ..
Никогда еще не говорил так Розбех. Тонкое благородное лицо его светилось, и радость удовлетворения была в чистых арийских глазах. Когда он победно вскидывал руку к царскому трону, красная рубашка простого деристденана всякий раз открывалась под фиолетовым плащом.
-- Плачут великие, но не верит слезам красный Кте-сифон!.. Да, хлеб и женщин забрали у них, и равны люди сейчас на земле Эраншахра. Но далеки великие от того, чтобы примириться с потерей богатства и власти. Только смерть очистит их души от зла. И всех из рода постигнет кара: старых и юных, имущих, ибо такова скверна богатства, что заражает через родственную кровь. Вот почему мы дали нашему доблестному пайгансалару право на убийство!..
И вдруг увидел из диперанской ниши Авраам, что только датвар Розбех в красной одежде под судейским плащом. Все, кроме него, сняли уже красные куртки и покрывала. В черном были теперь они: Тахамтан, Фар-шедвард, оставшиеся здесь вожди деристденанов. Вторым от Тахамтана сидел "Меч Маздака" -- грозный пайгансалар. Голова с огромным безгубым ртом утонула в глубине маленького черного комочка. Его называли еще Гушбастар -- "Слушающий ночные сны".
Тахамтан молчал, но на него устремлены были взгляды, а не на Розбеха. Какое-то ожидание было на лицах сидящих. Только царь царей на своем троне и воитель Сиявуш смотрели прямо перед собой.
-- Слава тем, кто железными крючьями выкорчевывает зло в Эраншахре! -вскричал Розбех. -- Они не испугались крови, и в веках останутся их деяния. Потомки станут гордиться их великим подвигом...
Заговорил один из людей-вастриошан. Долго рассказывал он, как какой-то человек из их рустака не пустил соседа к своей жене. Крючьями, как мертвую плоть, потащили его ночью вместе с женой...
Датвар Розбех, не дослушав, повел рукой от плеча:
-- Когда кузнец бьет молотом по горячему железу, искры летят во все стороны. Они могут упасть на случайного человека. Значит ли это, что нужно потушить горн?!..
Спокойные желтоватые глаза Тахамтана посмотрели на Розбеха.
Ночь была, когда закончился Царский Совет Дипе-раны спустились по крученой лестнице и остановились. Черные люди ждали у стены с задней стороны дворца. Было видно, как откинулась завеса и великий датвар Розбех пошел в полосе света. Железные крючья протянулись к нему с четырех сторон, захватили под ребра, в промежность, за подбородок. Свет пропал. Человеческий вопль раздался во тьме .
VII
В доме у Артака спал он в эту ночь. И едва приклонил голову, слон побежал на него. Уклонился Авраам от чудовищной ноги, но дико закричал кто-то, и с разных сторон потянулись крючья.
Они и вправду тянулись из тьмы, острые железные крючья, которыми волокут мертвых в "Башню Молчания". Но не за ним. Артак в белом ночном балахоне стоял посреди комнаты. Под подбородком проткнуло его отточенное железо, рвануло к земле. Другой крюк держал в промежности, и еще два тащили за ребра...
Голых женщин гнали мимо, тыкая во", все места острыми наконечниками. Потом проволокли истерзанного старика диперана, детей. И потайной факел едва не опалил бровей Аврааму.
-- Этого пока не надо!..
Они ушли, и никак не мог вытолкнуть комок из горла Авраам. Свою куртку нащупал он и надел. Снова попытался крикнуть, позвать кого-нибудь, но ничего не получалось. Так и вышел он на улицу...
Конь убежал, и пешком шел Авраам, поворачивая в какие-то улицы, переулки. В серой предутренней мгле изламывались черные тени, скрежетало железо о камни, плакали люди. И шуршание слышалось отовсюду -- тихое, неумолимое, как будто двигались крысы...
На третий день увидел Авраам у моста через царский канал толпу людей. Кресты из неструганых бревен в руку толщиной висели у них на груди. Цепями и грубыми веревками подвязывались они к шее. И только так должны были ходить отныне в Эраншахре христиане.
Все они пришли сюда с этими тяжкими крестами: старики, женщины, дети. А по другую сторону стояли иудеи, и литые медные шары объемом с голову младенца висели у них под черными бородами. Так определен был их размер по новому закону нового вазирга Фарше-дварда...
Они отодвигались от Авраама -- христиане и иудеи, и он понял, что это из-за его куртки. Всех, кто в красном, ловили в эти дни на улицах и волокли на тайяры к Тигру. С холодным ожиданием смотрели на него служители пайгансалара, охраняющие мост...
Деревянные столбы в два ряда стояли на мосту, и люди качались на них головой к земле. Он сразу узнал епископа мар Акакия. Такое же скучное лицо было у него, как всегда, только перевернутое, и надвое был разодран подбородок. А напротив покачивался от ветра мар Зутра, экзиларх иудейский, и веером свисала большая борода на голый блестящий лоб. В вавилонском Междуречье отсиживался он до сих пор, отбиваясь от войска, но был наконец схвачен...
