Кто, если не мы - Лузан Николай (читать хорошую книгу .TXT) 📗
— Александр Юрьевич, так это же сколько всего придется перелопатить?
— А ты видишь другие варианты, Александр Васильевич?
— Нет, — признался Первушин.
— Раз нет, то будем отрабатывать каждого проверяемого по данной схеме! — распорядился Рудаков.
Первушин и Охотников приняли это к исполнению. В тот же день из числа сотрудников управления были созданы три оперативные группы, которые занялись проработкой маршрутов движения Самохвалова, Реброва и Яремчука. Эту работу неожиданно осложнили события, произошедшие в 53-м НИИ: департамент образования Министерства обороны инициировал выборы гендиректора института. И без того непростая обстановка в нем еще больше осложнилась.
В день выборов в конференц-зале негде было упасть яблоку. В преддверии эпохального события — выборов гендиректора и грядущей реформы института — аудитория грозно рокотала и напоминала штормовое море. Это вызывало нервозную обстановку в президиуме собрания. Представитель департамента образования Министерства обороны России госпожа Незнаева, о которой в научной среде ходили злые слухи, что бывший статист налоговой инспекции города Санкт-Петербурга вряд ли знает, что дважды два — четыре, как и положено высокому начальству, занимала почетное место в президиуме и бросала тревожные взгляды то в зал, то на председателя собрания — заместителя генерального директора 53-го НИИ профессора Самохвалова. В отсутствие генерального, сошедшего перед самым финишем с предвыборной гонки — слег в больницу с сердечным приступом, он тщетно пытался привести аудиторию к порядку.
Она не обращала внимания не трезвонивший в его руках колокольчик, не на Незнаеву, делавшую умоляющие знаки распаленным предвыборными страстями докторам, кандидатам наук и, примкнувшим к ним, лаборантам. Всеобщее внимание было приковано к одному из соискателей гендиректорского кресла — Андрею Вельтову. Он занимал крайнее место во втором ряду и не в пример своему конкуренту — Правдину всем своим видом демонстрировал окружающим саму скромность и само достоинство.
О том, что Вельтов именно тот человек, кто должен стать спасителем института и не дать ему и коллективу рухнуть на дно финансовой пропасти или стать жертвой хищных бизнес-акул, нацелившихся на его корпуса и обширную территорию — лакомые куски в центре Москвы, вещал хорошо поставленный дикторский голос. Он превозносил до небес выдающиеся организаторские способности Вельтова и яркий талан ученого-практика, позволившие в тяжелейшие 90-е годы не только выжить руководимым им предприятиям, а и стать стартовой площадкой для ряда инновационных проектов.
В подтверждение слов за спиной президиума на большом экране мелькали титры из рекламного ролика, в которых Вельтов представал перед аудиторией то в виде ученого-исследователя, с которым считали незазорным здороваться генералы от российской оборонки, то как выдающийся кризисный менеджер, сумевший в далеком 1992 году спасти от разорения научно-производственное объединение «Пульс», то как свой человек в ведущих научных центрах США, Германии, Швейцарии и Австрии. Подтверждением тому служили торжественные церемонии вручения Вельтову зарубежных дипломов и наград.
Но не столько яркие картинки на экране и проникновенно-убедительный голос диктора, сколько упорный слух, что соискатель гендиректорского кресла Вельтов находится на короткой ноге с самим министром обороны Сердюковым, будоражил умы почтенной аудитории. У одних слух будил надежду на то, что при такой крыше, как министр обороны, новый «капитан» в лице Вельтова сможет благополучно провести тонущий корабль НИИ через бурное море реформ и бросить якорь в тихой научной гавани. Другие — закоренелые скептики — не верили в светлое будущее и мрачно пророчили: с приходом Вельтова все надежды накроются медным тазом, наивная научная братия будет выброшена на улицу, в лабораторных корпусах и проектных бюро будет плодиться офисный планктон, а хищные олигархи станут подсчитывать свои барыши.
На этом фоне его конкурент — правдоруб и борец за права институтского народа — Павел Правдин, с трудом вымучивший свою кандидатскую степень в 38 лет, выглядел бледной тенью. Его сторонники, сбившись в шумную кучку, изо всех сил пытались помешать ведущим собрания протащить кандидатуру Вельтова в гендиректоры института. Отчаянные попытки Незнаевой и Самохвалова образумить их и призвать к порядку ни к чему не привели. И только, когда в президиуме встал седовласый профессор Разумов и обратился к научной братии с просьбой не силой голоса, а силой разума решать свое будущее и будущее института, в зале, наконец, воцарилась зыбкая тишина. Воспользовавшись моментом, Самохвалов поспешил взять ход собрания в свои нетвердые руки и, чтобы убавить пыл противникам Вельтова, первому предоставил слово Правдину.
Тот стремительной походкой взлетел на сцену, «оседлал» трибуну, пылающим взором прошелся по аудитории и выдержал эффектную паузу. Его пассионарный образ — гордо вскинутая голова, медальный профиль и пышная грива волос, напоминающая светящийся нимб в свете ярких софитов, приковали к себе внимание как сторонников, так и противников. Свою речь Правдин начал с эффектного жеста — взметнул над головой кулак и когда разжал, то президиум и те, кто занимал первые ряды, могли увидеть орден Трудового Красного Знамени. Этой награды коллектив института удостоился за большой вклад в укрепление обороноспособности Советского Союза. Сторонники Правдина встретили этот многозначительный призыв громом аплодисментов, а на глаза многих ветеранов навернулись слезы. С кислыми улыбками на физиономиях Незнаева и Самохвалов присоединились к ним. Противники Вельтова спешили закрепить первый успех, и из разных углов зала понеслись ободряющие выкрики:
— Держись, Павел! Нет дельцам от науки! Не отдадим родной институт на откаты и распилы!
— Товарищи, соблюдайте приличия! Товарищи, вы же интеллигентные люди, так же нельзя! — пытался увещевать аудиторию Самохвалов.
Это не возымело действия, в его адрес звучали язвительные реплики. Возникшую между президиумом и аудиторией перепалку остановил Правдин. Он вновь призывно вскинул руку, шум в аудитории прекратился, и все взгляды вновь сошлись на нем. Демонстративно отодвинув в сторону заранее подготовленный текст, Правдин напрямую обратился к своим противникам и сторонникам. В первой части речи он с пафосом говорил о славном прошлом института, пересыпал ее известными именами и фамилиями, на чем снова сорвал аплодисменты. Дальше в его голосе все чаще звучали печальные ноты, и вся чаще прорывался гнев. В конце выступления Правдин уже не стеснялся в выражениях и метал громы и молнии в адрес горе-реформаторов. Он обвинял их в некомпетентности и уничтожении великой советской науки.
От его испепеляющей критики Незнаева и Самохвалов не знали куда деваться и вертелись на стульях как на раскаленной сковороде. Ход собрания безнадежно выпал из их рук. Робкая попытка Самохвалова вернуть его из митинговой стихии в конструктивное русло потерпела неудачу — Правдина было уже не остановить. Распаляясь, он не оставил камня на камне ни от департамента образования Министерства обороны, ни от его концепции реформирования военной науки и даже не побоялся лягнуть самого министра Сердюкова. Закончил речь Правдин призывом к коллективу сплотиться вокруг него и его единомышленников, чтобы отстоять институт от «некомпетентной, алчной серости, засевшей во властных кабинетах», и вместе двигаться к зияющим вершинам новых научных открытий. Покидал он трибуну под бурные аплодисменты и восторженные крики сторонников:
— Павел молодец! Павел — наш директор! Вместе мы — сила! Варяга вон!
Правдин, прижимая руку к сердцу, отвечал поклонами и улыбкой триумфатора. Проходя мимо Вельтова, он замедлил шаг и, метнув на него уничижительный взгляд, направился к своему месту. Самохвалов потянулся к микрофону, чтобы объявить выступление другого соискателя, но аудиторией вновь овладела митинговая стихия. Сторонники Правдина, потрясая плакатами: «Правдин — наша правда!» «Нет варягам»! дружно скандировали: «Павел, мы с тобой!» Растерянные Незнаева и Самохвалов то хватались за микрофон, то за колокольчик. Все было тщетно — казалось, людская стихия сметет их вместе со ставленником Вельтовым.
