Очерки по истории географических открытий. Великие географические открытия (конец XV — середина XVII - Магидович Иосиф Петрович
Послушный воле умершего командира, Феррело снялся с якоря 19 января, но целый месяц потерял на бесплодную борьбу с ветрами в проливе Санта-Барбара. Вновь пропустив, как, впрочем, и другие мореплаватели в течение последующих двухсот лет, вход в залив Сан-Франциско, 28 февраля он достиг, по его определению, 43° с. ш. С учетом постоянной ошибки, которую делали мореплаватели XVI в. у этих берегов, Феррело в действительности находился у 41°30' с. ш. — в устье р. Кламат. Дальше на север продвинуться он не смог: сильнейший шторм, разразившийся в тот же день, вынудил его повернуть назад, и в течение трех суток испанцы убегали от огромных волн. Оба судна благополучно возвратились в Навидад 14 апреля 1543 г. без драгоценных металлов, и об экспедиции вскоре забыли. А географические результаты плавания Кабрильо — Феррело оказались большими. Они проследили более 1600 км Тихоокеанского побережья Северной Америки, открыли несколько заливов и островов, осмотрели с моря почти на 1000 км Береговые хребты.
Французские открытия: плавание Верраццано
Французский король Франциск I, вступивший на престол в 1515 г., как и английский монарх, не имел желания подчиниться папскому разделу мира, при котором Франция не получила никаких прав на заокеанские земли, но не решался еще отправлять экспедиции в тропические моря, где господствовали более сильные морские державы — Испания и Португалия. Северная же Атлантика тогда никем не контролировалась, и только одиночные португальские корабли посещали берега «Земли Кортириалов». С начала XVI в. рыбаки из Нормандии и Бретании начали ловить рыбу на ньюфаундлендских мелях, и китоловы приставали также к северо-восточным берегам Америки, в частности к Новой Шотландии [103]. Этот полуостров французы в XVI в. называли «Землей Бретонцев», затем Акадией. В 20-х гг. XVI в. была даже первая попытка ее колонизации, и позднее там находили одичавший домашний скот. Но рыбаки в первой половине XVI в. осмеливались плавать только в северных широтах. Южнее, на путях к Центральной Америке, в то время появлялись только французские корсары (пираты), подстерегавшие испанские торговые суда. Франциск I даже поощрял их: выдавал им каперские патенты, узаконивающие грабеж, захват и потопление испанских и португальских судов, и снабжал средствами, получая, конечно, львиную долю прибыли от добычи («приза»).
Один из корсаров, Хуан Флорин, был хорошо известен испанцам. Это он в начале 1523 г. перехватил первые два корабля с золотом и другими сокровищами Монтесумы, посланные Кортесом из Мексики. Долгое время считалось, что этот корсар и купец, ученый и писатель Джованни Верраццано — одно и то же лицо. В 1970 г. американский историк открытий Л. Роут доказал ошибочность традиционных представлений. Его неопровержимые доводы сводятся к трем документально подтвержденным фактам: в марте 1524 г. Флорин у Канарских островов захватил испанский корабль, 20 марта того же года Верраццано подошел к берегам Северной Америки; в мае 1526 г. Флорин вновь напал на другое испанское судно, а Верраццано в это же время находился в Руане, занимаясь подготовкой к очередному плаванию; в ноябре 1527 г. Флорин был повешен в Испании, тогда как Верраццано вновь готовился к экспедиции и отплыл к берегам Центральной Америки 19 апреля 1528 г., т. е. через пять месяцев после «своей» смерти.
Итак, флорентиец на французской службе Джованни Верраццано (французы звали его Жан Верраззан) снарядил летом 1523 г. четыре корабля «с целью, — как он сам указывал, — достигнуть Катая на краю Азиатского материка». Буря так потрепала его флотилию, что для ремонта судов он вернулся во Францию. 17 января 1524 г. Верраццано отплыл на одном судне («Дофин» [104], 100 т) от о. Мадейра и 20 марта у 34° с. ш. достиг «новой земли, никем… не виданной» — восточного побережья Северной Америки, вероятно близ мыса Фир. Не высаживаясь, он повернул к югу и прошел около 300 км в безуспешных поисках подходящей гавани. Затем он вернулся к 34° с. ш. и произвел высадку. Через несколько дней «Дофин» двинулся на север, материковый берег просматривался за длинной песчаной косой и узкой лагуной. В поисках желанного прохода Верраццано проследовал вдоль косы на северо-восток. Через некоторое время лагуна так расширилась, что побережье исчезло из вида — это был залив Памлико (35—36° с. ш.). Пролива, ведущего в обнаруженное им «море», Верраццано не нашел, но, очевидно, принял его за часть Восточного океана, омывающего берега Китая. Коса поворачивала на север у мыса Хаттерас (близ 35°15' с. ш.), и Верраццано проследовал дальше. Три дня моряки провели на красивом, покрытым лесом восточном берегу полуострова, образованного заливами Чесапикским и Делавэр (37—38° с. ш.), и сделали вылазку на несколько километров от моря; встречи с индейцами были дружественными. Затем Верраццано вновь пошел на север, продвигаясь лишь днем вдоль берега, «очень зеленого и залесенного, лишенного гаваней». Он отметил входные мысы в залив у 39° с. ш. (Делавэр), но не заходил туда.
За 40° с. ш. он достиг «очень широкой реки, глубокой близ устья». Судя по его описанию, это была р. Гудзон. Иными словами, «Дофин» вошел в бухту, на северном берегу которой в 1614 г. появились первые поселения, положившие начало г. Нью-Йорк. «Мы на маленькой лодке, — писал Верраццано, — вошли в реку, берега которой были густо заселены. Люди в одежде, украшенной разноцветными перьями, выбегали на берег с веселыми криками и указывали нам, куда лучше причалить. Мы прошли на лодке вверх по реке около полумили [3 км] и увидели, что она образует там прекрасное озеро окружностью примерно три мили [18 км]. Озеро пересекали в разных направлениях около тридцати индейских челнов.
Толпы людей бежали к берегам, чтобы посмотреть на нас. Внезапно… поднялся бурный ветер, и нам пришлось вернуться на корабль». Выйдя из бухты, моряки следовали вдоль южного берега о. Лонг-Айленд, принятого ими за материковое побережье, и 15 дней отдыхали в заливе у 41°30' с. ш., острова и берега которого были густо заселены. Контакты с местными жителями осуществлялись без инцидентов; знакомство с ними позволило Верраццано составить первую этнографическую характеристику индейцев Атлантического побережья Северной Америки.
Затем «Дофин» обогнул полуостров (Кейп-Код), прошел вдоль берегов залива Мэн, где моряки несколько раз высаживались, и достиг, наконец, лесистой местности — вероятно, побережья Новой Шотландии, (у 45° с. ш.). Есть мнение, что Верраццано дошел почти до 50º с. ш., где обнаружил следы пребывания бретонских рыбаков. До этого места он все еще надеялся найти проход в Восточный океан: «Я боялся, — писал он, — что вновь открытая страна окажется барьером на пути к Катаю, что и подтвердилось на самом деле, но я не сомневался в том, что я пробьюсь сквозь этот барьер…» Теперь эта надежда рухнула: прохода из Атлантического в Восточный океан, по крайней мере доступного для морских судов в умеренных северных широтах, не было. И в начале июля 1524 г. Верраццано вернулся во Францию. Из Дьеппа он послал королю дошедшее до нас в итальянском переводе письмо с отчетом о плавании, и с того времени французы стали считать восточное побережье Северной Америки своим законным владением. Этот отчет — наиболее точный и наиболее ценный из всех сохранившихся до наших дней первичных материалов о результатах плаваний вдоль североамериканских берегов в XVI в. Верраццано не оставлял надежды обнаружить пролив между Атлантикой и Тихим океаном и доказать, что Северная и Южная Америка — два отдельных континента. В 1528 г. на одном корабле он отправился к берегам Центральной Америки и был убит каннибалами, а его судно вернулось во Францию в конце года с грузом бразильского дерева.
