Казаки. Между Гитлером и Сталиным<br/>(Крестовый поход против большевизма ) - Крикунов Петр (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗

4. Установление связей между казачьими беженцами и их родственниками, нашедшими приют в странах Западной Европы в 20—30-е годы.

5. Организация приемных беженских пунктов с обеспечением временного проживания и питания для прибывавших с востока казаков.

6. Выдача продовольственных карточек казакам и членам их семейств в Берлине.

7. Оказание юридической помощи казакам.

8. Координация и направление казачьих беженцев с территории казачьих земель в западном направлении.

9. Издание журнала „Козакен Нахрихтен“ („Казачьи ведомости“) тиражом в 10 000 экземпляров ежемесячно.

10. Наблюдение за казачьей общественно-политической жизнью.

11. Подготовка организации временного правительства за границей» [307].

Казачье управление под руководством Гимпеля развило достаточно активную деятельность. В помещении Управления в Берлине имелась богатая библиотека, откуда посылались на фронт книги. Также собирались и отправлялись в многочисленные казачьи части подарки. Это были самые разные предметы обихода — гребенки, нитки, иголки, мыло и многое другое. С середины 1943 года организация начала оказывать помощь всем казакам в поиске пропавших родственников. Во всех казачьих газетах были опубликованы такие вот объявления: «Ввиду того, что условия войны и эвакуации разъединили многие семьи казаков, чтобы дать им возможность вновь связаться, Управление просит всех казаков, особенно Донского, Кубанского и Терского Войск, в самое кратчайшее время прислать сведения о себе: 1. Где и когда родился (область, станица, родители)? 2. Адрес в настоящее время? Желательна краткая биография» [308]. К середине 1943 года Управлению удалось освободить до 7 тысяч казаков, находившихся на положении остарбайтеров, и добиться выдачи им германских иммиграционных паспортов, закрепивших их новый статус. Уже 24 июня на встрече в Белграде с атаманами донских, кубанских и астраханских казаков Гимпель объявил им, что «германским правительством вопрос бытия казачества… разрешен в положительном смысле» [309].

Казалось бы, дело действительно сдвинулось с мертвой точки: 21 апреля 1943 года был получен приказ за подписью начальника штаба сухопутных войск генерала Цайтцлера о формировании 1-й казачьей кавалерийской дивизии, которую вполне можно расценивать наряду с Казачьим Станом как «народную армию» казаков. В феврале — марте 1944 года в Берлине было организовано и что-то вроде временного казачьего правительства за границей (официально утверждено 31 марта), получившего название Главного управления казачьих войск (ГУКВ) во главе с П.Н. Красновым. Правда, задачи, поставленные перед этим Управлением, были исключительно формальными, и ни о каком действительном руководстве не могло быть и речи. Ни одно распоряжение, ни один документ, выданный Главным управлением казачьих войск, не считался действительным без подписи доктора Гимпеля, который все инструкции получал непосредственно у Розенберга. И лишь экономическую оккупационную политику немцам не удалось привести в соответствие с требованиями декларации. Но тут уже виноваты не они, а стремительное наступление Советской армии.

После Сталинградской битвы, когда окончательно стало ясно, что немцам придется оставить Северный Кавказ, перед германским руководством встала неожиданная проблема — обеспечение не только своего отхода, но и отступления довольно большого количества беженцев. В конце концов, часть казачьих частей и просто отступивших вместе с немецкой армией казаков были направлены в небольшой польский городок Млаву (Милау) для формирования 1-й казачьей дивизии под командованием немецкого генерала фон Паннвица, а оставшиеся (как правило, это были целые казачьи семьи с детьми, женщинами и стариками) с середины 1943-го начали собираться под командованием атамана С.В. Павлова и образовали так называемый «Казачий Стан». Одним из сборных пунктов стал украинский город Кировоград, где к июлю 1943 года собралось до 3 тысяч человек, а другим — Проскурово, где к этому времени было уже около семи тысяч казаков и членов их семей. Собранные здесь казаки никак не могли понять, кем же они на самом деле являются для своих союзников: равноправными партнерами или случайными попутчиками?. Естественно, что и перед германским руководством остро встала проблема определения статуса этих беженцев, да и всех казаков. Ко всему прочему, 25 сентября 1943 года было принято решение о замене немецких батальонов на Западе восточными частями, а 10 октября вышел приказ фюрера в переброске восточных частей во Францию, Италию и на Балканы.

Этот приказ был чрезвычайно непопулярен среди простых казаков, не желавших уезжать далеко от казачьих земель, ведь, уезжая, они теряли возможность воевать непосредственно с армией своего главного врага — «жидо-большевизма». Германское руководство, понимая, что необходимо хоть как-то утрясти проблему казачьих беженцев и успокоить отправляющихся на Запад казаков, начало всячески с ними заигрывать. Отсюда и разрешение использовать казачью униформу, и показная отправка группы молодых казаков в кавалерийскую школу в Германии, и обещания помощи в построении будущей казачьей жизни в Восточной Европе под защитой фюрера. Венцом же «уступок» стала специальная Декларация германского правительства по казачьему вопросу, которая была подготовлена д-ром Гимпелем при участии генерала П.Н. Краснова и торжественно обнародована 10 ноября 1943 года (полный текст декларации и заявления П.Н. Краснова и В. Глазкова по этому поводу см. в Приложении 2.5). Германское руководство, прекрасно понимая, что казакам необходимо дать цель, за которую они стали бы воевать вдали от родины, пошло на беспрецедентные шаги. В декларации (за подписями начальника штаба Главного командования вермахта и рейхсминистра по делам оккупированных восточных областей Розенберга) признавались неприкосновенность казачьих земель и права казаков на государственную самостоятельность. До тех пор, пока возвращение казаков на родину не станет возможным, германское правительство гарантировало им свое покровительство и даже обязывалось предоставить территорию для временного расселения. Документ совершенно уникальный в немецкой восточной политике. Неизвестно, правда, остались бы положения декларации в силе, если бы казакам удалось вернуться на родину, но свою главную задачу она выполнила — казаки получили документальное подтверждение своих прав в качестве союзников нацистской Германии.

Реакция на этот документ среди казачества была в целом восторженной. Особенно обрадовались те казаки-беженцы, которые отступали вместе с германской армией с территории Дона, Кубани и Терека, ведь им были обещаны новые земли для «построения казачьей жизни». Однако встречались и довольно комичные оценки этого исторического документа: «Наши предки, — пишет в конце 1943 года неизвестный казак-националист в гневном послании к руководителю КНОД Василию Глазкову, — гордились именем казак, а нам приходится быть довольными, что нас поставят во фронт после грузин, армян, туркестанцев и татар, какая мерзость!.. Неужели мы этого заслуживаем? И даже довольны этим. Если б наши предки стали из своих гробов, то взяли бы хворостину, да колом таких казаков, которые не смогли поставить имя казак на должное место, а унизили его даже после татар и армян… Я не знаю, что Вы там думаете и потом говорите, что нужно быть довольными и гордиться именем казака. Мы в таком случае не можем быть потомками наших предков!» [310]

Глава 7

Организация казачьей жизни на Украине, в Белоруссии и в Северной Италии

Вскоре казаки получили то, что было обещано им в декларации. Как уже было сказано, к этому времени основная масса казаков-беженцев с территории Дона, Кубани и Терека была разделена на две части. Одни находились в расположении 1-й казачьей кавалерийской дивизии, а другие — в так называемом Казачьем Стане полковника С.В. Павлова. Осенью 1943 года казакам из Казачьего Стана были предоставлены обширные территории на Западной Украине, в окрестностях села Валино и городка Каменец-Подольского. Только казаки обустроились и начали понемногу обживаться, как поступил новый приказ немецкого командования, и весной и в начале лета 1944 года Казачий Стан был вынужден передислоцироваться в Белоруссию, где казакам предоставили 180 тысяч гектаров земли в районе городов Барановичи, Слоним, Новогрудок, Ельня и Столицы. Этот район считался настоящим «партизанским раем», и здесь уже действовало несколько добровольческих частей из бывших советских граждан: казачий дивизион под командованием сотника Холодного, белорусский отряд Рагули и бригада Каминского (Русская освободительная народная армия — РОНА).