Очерки истории российской внешней разведки. Том 2 - Примаков Евгений Максимович (полная версия книги txt) 📗
Информация, полученная от «Сюрприза», освещала некоторые международные вопросы, в частности положение на Балканах, обстановку в руководстве нацистской партии, в том числе и взаимоотношения между Геббельсом и Гиммлером. Интерес представляли также сведения о том, какой информацией о положении в СССР располагала германская военная разведка.
В начале февраля 1933 года, когда нацисты были уже у власти, Центр снова высказал свои опасения за судьбу Поссанера. «События последних дней, — говорилось в письме в резидентуру, — как Вам понятно, могут неблагоприятно отразиться и на положении А/270, а в зависимость от этого ставится и работа с «Сюрпризом». Опасность положения А/270 настолько велика, что мы склонны к тому, чтобы он немедленно уехал к себе на родину. Одного того случая, когда у А/270 при аресте на вокзале была обнаружена пленка плана «Коричневого дома», достаточно, чтобы с ним расправились самым решительным образом, а, как известно, грехов у А/270 перед партией больше чем достаточно».
Почему Поссанер не уехал в Австрию, из архивных материалов не видно. Но можно с уверенностью предположить, что нацисты нашли бы его и там. 8 марта 1933 г. в Центре было получено срочное донесение резидента из Берлина: «В ночь с 6 на 7 арестован А/270… Приняты меры к установлению причин ареста».
20 марта 1933 г. следует новое срочное донесение в Центр: «16 марта А/270 был освобожден за отсутствием состава преступления. В тот же день он вернулся домой, откуда беззаботно вышел в город. Домой больше не являлся. Жена приняла меры к розыску. Его труп был найден в лесу около Потсдама. А/270 убит его «старыми друзьями». Так как труп был сильно обезображен (несколько ножевых и огнестрельных ран), то ее к трупу не допустили… 18 марта жена была на его похоронах».
Перепроверяя события, связанные с убийством Поссанера, резидентура получила от одного из надежных источников следующее сообщение: «Поссанер сидел в полицейской тюрьме и 15 марта был оттуда выдан по требованию СА якобы для того, чтобы отвезти его в Мюнхен, где его разыскивают за какие-то дела. 15 марта он был вывезен за Потсдам и за местечком Михендорф в лесу расстрелян будто бы при попытке к бегству».
Среди информации, поступавшей в резидентуру об обстоятельствах гибели Поссанера, была и такая: «Его труп найден у Михендорфа. Первое донесение местной полиции гласило, что имело место самоубийство. Теперь он считается “убитым при попытке к бегству”». Источник этой информации, значившийся в резидентуре под номером А/331, конечно, не мог себе и представить, что его ожидает аналогичная судьба.
В начале 1932 года один из агентов берлинской резидентуры познакомился с врачом-невропатологом д-ром Карлом Хаймзотом, бывшим членом национал-социалистской партии. К тому времени Хаймзот в партии не состоял и был настроен к ней оппозиционно, так как считал, что Гитлер изменил «революционному» курсу. Внимание агента врач привлек тем, что сохранил прочные личные связи в руководящих кругах нацистской партии, в частности был близким другом начальника штаба Гитлера капитана Рема.
В ходе изучения Хаймзота агент все ближе сходился с ним. Узнав, что агент по профессии журналист, Хаймзот сам предложил снабжать его за плату информацией о нацистах. Из донесений агента и последовавших затем личных бесед с Хаймзотом у резидентуры сложилось детальное представление об этом человеке.
В прошлом офицер-артиллерист в чине обер-лейтенанта, по окончании Первой мировой войны был уволен из германской армии. После демобилизации примкнул в Мюнхене к военной организации «Оберланд» [30], одновременно начал изучать медицину, получив диплом доктора университета в Ростоке.
В 1922 году выехал как врач по договору на остров Яву, где заболел малярией. Вскоре перебрался в Китай. Состояние здоровья продолжало ухудшаться, и он возвратился в Европу.
На Яве Хаймзот написал научный труд о влиянии малярии на психику человека, чем привлек к себе внимание одного известного австрийского профессора. Профессор пригласил его в Вену, а затем в Париж, где Хаймзот занял должность медицинского эксперта полиции по борьбе с контрабандой наркотиков. В этом качестве он получил возможность посещать офицерскую школу в Сен-Сире и другие военные учреждения Франции. Собранные во время этих посещений сведения он пересылал Рему, возглавлявшему тогда мюнхенскую организацию «Оберланд», а тот передавал их сотруднику абвера. Так началась разведывательная деятельность доктора Хаймзота. По возвращении в Германию он начал практиковать как врач-невропатолог.
Как и многие коллеги Хаймзота из «Оберланда», он вступил в нацистскую партию. Произошло это вскоре после окончания университета. Однако, будучи настроенным «революционно-радикально», отошел через некоторое время от гитлеровцев, сохраняя, тем не менее, близкие дружеские отношения с Ремом, который неоднократно предлагал Хаймзоту вернуться к гитлеровцам и занять в партии видное положение.
После анализа поступивших о Хаймзоте сведений резидентура приняла решение продолжить контакт с ним как источником информации по нацистской партии. Агент резидентуры, дав доктору денег взаймы, предложил ему подготовить два материала: о деятельности и планах руководства нацистов и характеристики руководящих деятелей партии. Первые подготовленные Хаймзотом материалы были направлены в Москву в апреле 1932 года. Передавая материалы, агент докладывал в резидентуру: «По моему личному убеждению, д-р Хаймзот будет для меня вполне надежным информатором о национал-социалистах, я надеюсь в будущем от него или через него получить документальные данные о деятельности гитлеровцев».
Материалы были высоко оценены в резидентуре и в Центре. Источнику был присвоен номер — А/331 и было заведено личное дело под псевдонимом «Доктор Гитлер». В течение 1932 года «Доктор Гитлер» передал в резидентуру значительное число материалов о положении и разногласиях в руководстве нацистской партии, о планах Гитлера, направленных против Гинденбурга. От него поступала также информация по внутриполитическим вопросам Германии, в частности о причинах отставки канцлера Брюнинга, о деятельности Военного министерства. В октябре от источника был получен солидный материал о франко-германских отношениях и внешнеполитической изоляции Германии. Направляя эту информацию в Центр, резидент писал: «Доклад очень интересный и составлен, по-видимому, на основании сведений, полученных из хорошо осведомленных источников».
Еще раньше, в мае, резидентура получила из Центра указание о необходимости изучения руководства оппозиционного Гитлеру национал-революционного движения и ставила в связи с этим для проработки вопрос об установлении с «Доктором Гитлером» непосредственной связи без посредничества агента. Некоторое время «Доктор Гитлер» не хотел знакомиться ни с кем другим, кроме агента, которому доверял. Но в конце концов 25 февраля 1933 г. в Центр поступило донесение: «Перевербован «Доктор Гитлер». Договорились о непосредственной нашей работе. Доктор принимает по нашим указаниям приглашение Гиммлера работать в штабе СС».
Во время вербовочной беседы «Доктор Гитлер» рассказал, что он через своих друзей не раз получал предложения вернуться в партию и, в частности, поступить на службу в штаб СС. Однако он отказывался по идейно-политическим соображениям. Резидентуре удалось убедить его вернуться в нацистскую партию и предпринять попытку поступить на службу в аппарат Гиммлера. Ему даже удалось пройти собеседование, но потом дело застопорилось. В апреле он попытался выйти лично на Гиммлера, используя свое старое близкое знакомство с одним из его ближайших сотрудников — Брейтхауптом. Ничего не получилось. Гитлеровцы, уже пришедшие к власти, не допускали к ней бывших внутренних оппозиционеров. Над д-ром Хаймзотом сгущались тучи, хотя он еще чувствовал себя в безопасности.
Вечером 4 мая Хаймзот допоздна находился на партийном собрании нацистов. В это время в его врачебный кабинет на Нюрнберг-штрассе явились трое сотрудников спецслужб, потребовали у портье ключи и до двух часов ночи производили тщательный обыск. Забрали всю переписку и различные записи, среди которых были заметки о партийном руководстве и организации штурмовых отрядов. Об обыске Хаймзот узнал утром, когда пришел в свой врачебный кабинет. Он тотчас направился к Брейтхаупту и просил его совета и поддержки. Рассказывая впоследствии об этом визите, Хаймзот сообщил: «Последний высказал опасение, что речь идет о незаконном мероприятии; поэтому я должен быть очень осторожным. Так же просто меня могут увезти и застрелить. Инцидент с убийством фон Поссанера и другие подобного рода факты доказывают, что все это в пределах возможности». Брейтхаупт посоветовал ему не ночевать дома. Эту ночь Хаймзот провел в пансионе, находившемся по соседству с домом Брейтхаупта.
