Царь грозной Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич (книги бесплатно читать без TXT) 📗
И ему суждено было основать новую империю — Великих Моголов. Он покорил Афганистан, Пенджаб, верховья Ганги. В державе Моголов хорошо знали о России. Сын Бабура Хумаюн направил в Москву посла Ходжу Хусейна, предлагая Василию III дружбу, торговые и дипломатические связи. Великий князь принял посольство доброжелательно, тоговлю разрешил, но контакты так и не установились из-за слишком далеких расстояний. В 1556 г. престол Моголов унаследовал внук Бабура — Акбар. Ему было 13 лет, и держава чуть не погибла. Родственники императора и вельможи начали растаскивать страну по уделам. Пошли заговоры и мятежи. Афганцы сбросили власть Моголов и снова захватили Дели. Но когда Акбар повзрослел, он сумел возродить империю.
Личностью он был незаурядной. В гневе был страшен. Молочного брата, уличенного в измене, оглушил ударом кулака и выбросил в окно с большой высоты. Но при этом умел быть добрым и человечным. До самой смерти Акбар оставался неграмотным, и тем не менее, проявил себя талантливым правителем. Взял под защиту крестьян. Их труд признавался службой государству, треть урожая они сдавали в казну, а это позволяло содержать большую армию. В своей многонациональной державе Акбар предоставил равные права мусульманам, индусам, сикхам, джатам. В его гареме были представлены женщины разных народов, их родственники занимали важные посты при дворе. Был отменен налог «с неверных», разрешены индуистские праздники, строительство храмов. А право решать религиозные споры Акбар оставил за собой, его власть стала считаться священной. В результате он сумел опереться на большинство населения, раздавил оппозицию, побеждал всех соседей, и держава Моголов раскинулась на две трети полуострова Индостан [17].
На юге Индостана, наоборот, развалилась обширная империя Виджаянагар. Мусульмане враждовали с индусами, вассалы отделялись от монархов, и возникло много государств: Биджапур, Ахмеднагар, Бидар, Голконда, Мадура, Танджур, Джиндж, Бендур, Майсур. А этим пользовались португальцы. Их колонии обсели все берега Индии: Гоа, Диу, Даман, Сурат, Сангаон, Хугли. Акбар, расширяя свои владения, тоже столкнулся с европейцами. Но у него не было флота, бороться за побережье и господство на море он не мог. Пришлось договариваться с португальцами, покупать разрешения на торговые перевозки и проезд мусульманских паломников в Мекку: сухим путем из Индии добираться туда было очень тяжело.
На руку европейцам оказалось и положение в Японии. Там наступил «период воюющих государств». Правительство сегуна Асикага в Киото утратило реальную власть, князья и феодалы сражались между собой. Португальцы очутились тут как тут, соглашались продавать враждующим сторонам огнестрельное оружие, а за это в 1542 г. получили право открыть в Японии первую факторию. Нет, европейцы никогда не отказывались «помочь». Но, разумеется, только тем, кто соглашался на ответные услуги.
В Конго царь Нзинга Мбемба попросил подсобить против соседей. За это он крестился, признал себя вассалом Португалии, пустил в страну миссионеров, купцов, принял чужеземных советников, «просвещавших» его. И государство приняло весьма своеобразный облик. Вожди племен получали титулы герцогов, маркизов, графов. Начали строить дворцы и виллы на европейский манер, одеваться по португальской моде, при дворе внедрился португальский этикет. Простонародье обходилось набедренниками и плясало под барабаны, а черные «герцоги» и «графини», еще вчера щеголявшие голыми телами, втискивали их в корсеты, чулки, цепляли шпаги. Брезгливо косясь на «некультурных» подданных, парились в камзолах и пышных платьях, танцевали чопорные менуэты, покупали импортную мебель, вина, отправляли детей учиться в Лиссабон. Правда, это стоило дорого. Но португальцы соглашались брать плату рабами. Чтобы добыть их, Конго ввязалось в войны. Знать, влезая в долги, стала расплачиваться своими подданными. А для Португалии это было очень кстати. Она как раз в 1540-е гг. развернула освоение Бразилии. Но здешние индейцы покоряться не желали, отступали в джунгли. Попробуй достань их там! И для плантаций стали завозить африканских невольников.
А испанцы в Гватемале и на полуострове Юкатан никак не могли сладить со свободолюбивым народом майя. Это была еще одна древняя культура. Майя были прекрасными архитекторами, скульпторами, художниками, имели сложную иероглифическую письменность, достигли поразительных успехов в астрономии, математике, медицине. Но их цивилизация уже пришла в упадок, испанцы застали полтора десятка городов-государств, враждовавших между собой. Несмотря на это, покорить их оказалось гораздо труднее, чем империи ацтеков и инков. Майя оказали ожесточенное сопротивление, и войны против них затянулись на 30 лет.
В Европе основные события были по-прежнему связаны с религией. Разные секты реформатов не ладили даже между собой. Лидер Цюриха Цвингли вел переговоры с Лютером, но не сошлись и союзниками не стали. Вместо этого последователи Цвингли решили под флагом его учения объединить Швейцарию. Не тут-то было! Берн, Женева, Базель возмутились и подчиняться Цюриху не пожелали. Протестанты из этих городов сразу нашли общий язык с католиками из лесных кантонов, ополчение Цюриха было разгромлено, Цвингли убит.
Возникали все новые центры Реформации. Бывший священник Сименс Менно, ездивший с тайными проповедями по Голландии, породил общины меннонитов — умеренных анабаптистов. В свою очередь, они разделились на секты вплоть до гюпферов — «попрыгунов», прыгающих на молитвах (поскольку библейский царь Давид «скакал из всей силы перед Господом») [103]. А в Базеле и Женеве начал проповеди Жак Кальвин. Он отвергал не только церковную иерархию и святыни, а вообще объявил богослужения «идолопоклонством» и отменил даже крестное знамение. Вдобавок он ввел теорию предопределения. Утверждал, что одни люди заведомо предназначены Богом к спасению, а другие нет. Различить их очень просто, «избранных» Господь отметил богатством. А долг «неизбранных» — всего лишь служить и повиноваться «избранным». Стяжание богатства и накопительство признавались добродетелями. Если имел возможность нажить деньги, но упустил ее, это грех — отверг «дар Бога». Оправдывались ростовщичество, рабство.
Для управления церковью вводились синоды пресвитеров, избираемых паствой (естественно, не всей, а только «избранными», богатыми). Пресвитеры контролировали всю жизнь верующих, имели право в любое время входить в каждый дом. Причем от них должны были зависеть и монархи! Кальвин разработал учение об «общественном договоре». Дескать, первые цари Израиля выбирались народом, чтобы творить «волю Бога». Но если властитель нарушает «божественный промысел», он нарушает договор и становится «тираном», подданные имеют право и даже обязаны свергнуть или убить его. А какова «воля Бога» и выполняет ли ее монарх, определяли те же синоды пресвитеров. Кальвинизм был суровой и мрачной религией. Сама радость, веселье объявлялись греховными. Из жизни изгонялось все, что украшало ее (и вело к греховному расточительству): искусство, танцы, песни, музыка. Кальвин поучал, что надо казнить даже ребенка, если в нем говорит «дух беса» — веселья, озорства, непослушания.
Однако католицизм, хоть и с запозданием, начал активно противодействовать разброду. Император и римские папы наконец-то примирились, смогли объединить усилия. В 1540 г. испанский дворянин Игнатий Лойола получил благословение папы Павла III на создание нового ордена — иезуитов. Особого ордена. Его члены, кроме монашеских обетов бедности и целомудрия, давали еще и обет безоговорочного подчинения начальникам. Иезуиты должны были действовать в миру, любыми путями распространяя и отстаивая влияние католической церкви. Создавались разветвленные структуры. Возглавлял их генерал ордена. В различных регионах учреждались подчиненные ему «ассистенции». Они, в свою очередь, подразделялись на «провинции». А девиз иезуитов гласил «цель оправдывает средства». Средства допускались любые. Фактически формировалась профессиональная и могущественная спецслужба, раскинувшая сети на разные страны.
