Исповедь экономического убийцы - Перкинс Джон М. (читать книги бесплатно полностью .txt) 📗

Я заставил себя снова взглянуть на «Граунд Зеро». Сейчас ясно было только одно: моя страна намерена мстить — и все зло собирается выместить на таких странах, как Афганистан. Я думал о других местах в мире, где люди ненавидят наши компании, наших военных, нашу политику и нашу твердую поступь строителей новой глобальной империи.

А что Панама, Эквадор, Индонезия, Иран, Гватемала, большая часть Африки? — думал я.

Оторвавшись от стены, я возобновил свой путь. Невысокий смуглый человек, размахивая газетой, что–то кричал по–испански. Я остановился.

— Венесуэла на грани революции! — кричал он, пытаясь перекрыть шум моторов, гудки машин, гомон толпы. Купив у него газету, я несколько минут изучал передовую статью. Она была посвящена Уго Чавесу, демократически избранному президенту, известному антиамериканскими настроениями. Кроме того, в ней говорилось о волне ненависти, которую вызывала политика США в Латинской Америке.

А что же Венесуэла?

Глава 33. ВЕНЕСУЭЛА: СПАСЕННАЯ САДДАМОМ

Я следил за Венесуэлой много лет. Это был классический пример страны, поднявшейся из ничего за счет нефти. Пример того, какую кашу могут заварить нефтяные деньги. Это была страна состояний, возникших на нефти, страна контрастов между богатыми и бедными, страна, бессовестно эксплуатируемая корпоратократиезй. Она могла бы послужить образцом того места, где старомодные ЭУ вроде меня работали рука об руку со своими коллегами нового образца — корпоративными ЭУ.

События, о которых я прочитал в тот день в газете, стоя у «Граунд Зеро», стали прямым результатом выборов 1998 года, когда бедные и обездоленные в Венесуэле подавляющим большинством голосов избр али Уго Чавеса своим президентом [80]. Он немедленно ввел драконовские меры, установив контроль над судами и другими учреждениями и распустив конгресс Венесуэлы. Он обвинил Соединенные Штаты в «бесстыдном империализме», яростно выступал против глобализации и ввел закон об углеводородах, напоминавший, даже названием, разработанный Хайме Ролдосом в Эквадоре незадолгго до крушения его вертолета. Закон предусматривал двойное увеличение сборов с иностранных нефтяных компаний. Затем Чавес поставил под сомнение традиционную независимость государственной нефтяной компании «Петролеос де Венесуэла», заменив ее руководство своими людьми [81].

Нефть Венесуэлы имеет первостепенное значение для многих стан в мире. В 2002 году Венесуэла была четвертым по величине экспортером нефти и третьим поставщиком нефти в США [82]. «Петролеос де Венесуэла», имея сорок тысяч сотрудников и продавая ежегодно нефти на 50 миллиардов долларов, обеспечивает 80% экспортных доходов страны. Сегодня она остается важнейшим фактором экономики Венесуэлы [83]. Установив контроль над нефтяной промышленностью страны, Чавес стал важным игроком на международной арене.

Многие венесуэльцы поняли это как исполнение предначертанного ранее, как завершение процесса, который начался восемьдесят лет назад. 14 декабря 1922 года огромный фонтан вырвался из–под земли около Маракайбо. В течение последующих трех дней в воздух ежедневно выбрасывалось сто тысяч баррелей сырой нефти, и это геологическое событие изменило Венесуэлу навсегда. К 1930 году Венесуэла была крупнейшим экспортером нефти в мире. Венесуэльцы смотрели на нефть как на решение всех своих проблем.

Доходы от продажи нефти позволили Венесуэле, одной из беднейших стран в мире, превратиться в одно из самых богатых государств Латинской Америки. Все важнейшие статистические показатели экономики начали улучшаться: здравоохранение, образование, занятость, продолжительность жизни, снизился уровень детской смертности. Бизнес расцвел.

Во время нефтяного эмбарго ОПЕК 1973 года цены на нефть взмыли, и бюджет Венесуэлы вырос вчетверо. На дело вышли ЭУ. Международные банки наводнили страну кредитами на модернизацию инфраструктуры, промышленные проекты, высочайшие небоскребы на континенте. Затем, в 1980–х, появились корпоративные ЭУ. Для них это была прекрасная возможность поточить прорезавшиеся зубы. Средний класс Венесуэлы значительно увеличился, представляя собой готовый рынок для широкого спектра товаров, хотя все еще оставалась значительная доля беднейшего населения, из которого можно было черпать трудовые ресурсы для потогонных линий и фабрик.

А потом произошел обвал цен на нефть, и Венесуэла оказалась не в состоянии выплачивать долги. В 1989 году МВФ потребовал введения жестких мер экономии и оказал давление на Каракас по ряду направлений в целях поддержки корпоратократии. Венесуэльцы ответили яростным протестом: в столкновениях погибли более двухсот человек. Иллюзия о неисчерпаемом нефтяном ресурсе была развеяна. В период между 1978–м и 2003 годами доход на душу населения упал на 40 процентов [84]. С ростом нищеты росло и недовольство. В обществе углубилась поляризация; при этом средний класс оказался противопоставленным беднякам. Как это часто бывает в странах, где экономика зависит от нефти, радикально изменились демографические показатели. Ухудшение положения дел в экономике сказалось на среднем классе; многие оказались вытолкнуты в категорию бедняков.

Новая социально–демографическая ситуация подготовила приход Чавеса — и конфликт с Вашингтоном. Придя во власть, Чавес предпринял действия, которые бросали вызов администрации Буша. Как раз перед 11 сентября Вашингтон обдумывал дальнейшие действия. ЭУ потерпели неудачу; не пора ли выпускать шакалов?

Но 11 сентября изменило приоритеты. Президент Буш и его союзники были заняты тем, что убеждали мировое сообщество поддержать действия США в Афганистане и вторжение в Ирак. К тому же экономика США находилась на спаде. Венесуэла отошла на задний план. Однако было ясно, что в какой–то момент Буш и Чавес снова столкнутся. Поскольку нефтяные поставки из Ирака и других ближневосточных стран находились под угрозой, Вашингтон не мог себе позволить надолго забыть о Венесуэле.

Мое посещение «Граунд Зеро» и прогулка по Уолл–стрит, встреча с афганским стариком, статья о Венесуэле Чавеса подвели меня к той черте, которую я в течение многих лет пытался не переходить, и заставили прямо взглянуть на последствия того, что я делал в последние три десятилетия. Я не мог отрицать ни ту роль, которую сыграл, ни тот факт, что моя работа в качестве ЭУ теперь оказывает самое негативное влияние на поколение моей дочери. Я знал, что больше уже не могу откладывать свои действия, направленные на искупление моей вины. Мне нужно было очиститься от своей жизни, очиститься таким образом, чтобы помочь людям пробудиться, узнать о существовании корпоратократии и понять, почему столько людей в мире ненавидят нас.

Я снова начал писать, но по мере написания книги я стал понимать, что моя история слишком стара. Мне надо было как–то увязать ее с современностью. Я подумывал, не поехать ли в Афганистан, Ирак и Венесуэлу, чтобы написать современный комментарий об этих трех странах. Похоже, они воплощали всю иронию современной обстановки в мире: все они прошли через болезненные политические потрясения; сейчас их возглавляли лидеры, оставлявшие желать много лучшего (жестокие и деспотичные талибы, психопат Саддам, экономический неумейка Чавес), и все–таки ни в одном случае корпоратократия не пыталась разрешить более глубокие проблемы этих стран. Вместо этого ее действия сводились лишь к попыткам подорвать положение лидеров, вставших на пути нефтяных компаний. Во многих отношениях Венесуэла таила в себе интригу. Военное вторжение в Афганистан уже произошло, а в Ираке вот–вот должно было начаться. Действия же администрации в отношении Чавеса оставались загадкой. На мой взгляд, вопрос заключался не в том, был ли Чавес хорошим руководителем; дело было в реакции Вашингтона на лидера, который встал на пути продвижения корпоратократии к глобальной империи. Однако еще до того, как у меня появилось время для организации такой поездки, опять вмешались обстоятельства. По делам некоммерческой организации я несколько раз приезжал в Латинскую Америку. В одной из поездок я путешествовал вместе с венесуэльской семьей. Их фирмы обанкротились в период правления Чавеса. Мы подружились; я увидел ситуацию их глазами. Я также познакомился с латиноамериканцами, находившимися на противоположном краю экономического спектра. Они считали Чавеса спасителем. События, разворачивавшиеся в Каракасе, были симптоматичны для мира, созданного нами, ЭУ.